алкоголь, могу чуть-чуть сидра выпить по праздникам. Ну и квас, конечно. Ты пила квас?
Киваю и делаю глоток. Хороший напиток, но только чтобы промочить горло, поэтому спешу возвратиться к торту. Ребята разбрелись по большой комнате кто куда: именинница, конечно же, заняла кресло, на подлокотнике примостилась Алекса. Звезды класса раскинулись на диване, мальчишки радостно облюбовали ковер.
Голд возвращается к расспросам, что не может меня не радовать.
– Как тебе торт?
Довольная, что тарелка покоится на тележке и руки свободны, я достаю телефон и отвечаю, как обычно, в заметке: «Восхитительный».
– Разгадала cекрет начинки? У тебя ванильный бисквит?
«Да. Крем из маскарпоне, внутри личи, пропитка с ванильной эссенцией. А специю мне отгадать не удалось»
– Надо же, я поражен! У тебя тонкий вкус, а для меня это просто очень вкусный торт, – Голд сделал гримасу, смакуя очередной кусочек, и засмеялся.
– Так, чего сидим. Давайте играть! Мне уже стало веселее, я готов! – декларирует Бэкхем.
Мы отбрасываем такие варианты игр, как «Элиас», «Уно» и «Ответь за 5 секунд», и отправляем их по всеобщему решению на заслуженную пенсию. Однако примерно час мы играем в вечную классику – «Мафию». Я рада, что ребята выбрали такую игру, в которой не нужно говорить ни с кем, кроме ведущего, роль которого делят Мирон и Егор. Игра затягивается, потому что мальчики придумывают всем жителям back stories [24], а членам мафии смешные имена, типа Китайский Мафиози Дон Пингиони. Рита не расслышала и переспросила: «Дон Пингвиони?», и нас вновь накрывает волна смеха. Несколько раз меня «убивают», когда я – простой житель, один раз я – доктор и один раз – член мафии. Когда меня «убивает» Голд, он извиняется на языке жестов. Я отвечаю: «Ничего».
Следующий на повестке вечера – «Крокодил», и, конечно же, звездой вечера становлюсь я. Точнее, звездой первого тура, ведь выигрывать я не особо могу, только если попросить озвучить слово голосового помощника. Именинница загадывает мне слово «Архиепископ». Я иду из самого далекого далека, от Библии: наблюдать, как ребята ломают голову – истинное удовольствие. Настолки остаются забытыми, когда Марта предлагает поиграть в «Я – герой». Так как я играть по естественным причинам не могу, мне предоставлена честь для каждого придумать угадываемую личность. Я приплетаю всех, кто в тот момент надумывает явиться мне в голову: Альбус Дамблдор, Степашка, Алла Пугачева, Меган Маркл, Робин Гуд, Джимми Хендрикс и десяток других имен брошены мной в миску для снеков.
В этот вечер все мы становимся обычными детьми, никто не выделывается, не беспокоится об экзаменах и поступлении, короны на головах самых популярных в школе ребят остаются в шкафчиках на первом этаже школы.
Когда наступает восемь часов, энергии у всех, на удивление, прибавляется: дело ли в торте, сидре или забавных играх, но все начинают фотографироваться, разговаривать на отвлеченные темы и вспоминать совместное прошлое. Пока Соня не замечает в стопке с настольными играми «Твистер».
Я никогда не любила «Твистер», как и нарушение своих личных границ. Мне просто некомфортно играть в такие игры. Наверное, это как-то связано с моей скрытностью и неумением заводить друзей. В России все кажется совершенно иным, люди более простые и открытые, с ног на голову переворачивающие мое представление о характере человека, о менталитете.
Не все ребята соглашаются играть, кто-то решается отсидеться, сославшись на «плотный ужин». Игру они решают раскрасить музыкой, и мне становится совсем неловко. Я вздрагиваю от неожиданного прикосновения: на правое плечо ложится чья-то рука. Мои мысли редко материализуются, но я чеканю в голове мантру: «Будь Голдом, будь Голдом» – и поворачиваю голову.
– Не любительница «Твистера»? – спрашивает Голд со своей коронной ухмылкой.
Отрицательно мотаю головой.
– Я тоже. Пока все заняты, не хочешь прогуляться?
«Хочу! Моя тыква-карета прибудет меньше чем через час!» – думаю я и, как болванчик, мотаю головой.
– Так, неправильный вопрос. Не понимаю теперь, хочешь или нет. Пойдем на улицу?
Смеюсь и, чтобы не отвечать многозначительно, медленно киваю один раз. Голд галантно открывает мне дверь и старается незаметно прошмыгнуть за мной.
– Люблю такие посиделки, но очень быстро устаю от них. Ты тоже?
«Да».
– Ты уже была на мосту Дружбы?
«Нет».
– Тогда туда и пойдем! Это лучшее место. Забраться практически невозможно, зато вид – сказка!
Идем рядом по мощеной дорожке, руки Голда в карманах брюк, мои – в замке спереди. Воздух немного прохладный, но свежий, ощущается море. Кажется, если я высуну сейчас язык, то попробую его на вкус. Так бы я и сделала, дурочка Ви, но рядом с Голдом мне и ноги переставлять трудно. За нашими спинами солнце уже садится за горизонт, и Голд ускоряет шаг.
– Пойдем быстрее, а то закат пропустим! – Он мешкает, словно хочет достать руку из кармана… Но просто улыбается и ускоряет шаг. – Люблю, когда ребята действуют так дружно. К сожалению, это редко получается… Знаешь, такое странное ощущение, – Голд говорит, будто совсем не со мной, отстраненно смотря вдаль. – Мне хочется узнать, что ты думаешь, что там, в твоей голове? А ты не можешь сказать. Интересно, какой у тебя голос… Прости, ерунду сморозил! Прости. Если хочешь накричать на меня, с удовольствием прочту ругательства на любом языке.
Голд наконец поворачивается ко мне и дальше продолжает идти спиной, смущая меня своей «золотой» улыбкой. Я снова ощущаю на себе рентгеновские лучи, смущаюсь и жестом спрашиваю: «Что?»
– Красиво. Солнце за тобой красивое.
Убеждаюсь в сказанном и киваю.
– У тебя интересный цвет глаз. Гетерохромия. У меня у кота так было. Это мило.
Голд поджимает губы и добродушно расплывается в улыбке. Я хочу ответить ему спасибо на русском языке жестов, но не успеваю – Голд спешно оборачивается и движется к фонтану. В свете уходящего греть другую сторону света солнца фонтан искрится водяным фейерверком. Я с любопытством оглядываю прозрачный мост и стучу кулаком по стенке. Забраться сюда действительно невозможно, слишком крутой подъем. Это такая шутка, подарок Академии от эксцентричного ландшафтного дизайнера?
– Да-да! Забраться сложно, но… – Голд отходит назад и с разбегу запрыгивает на высоченный, с моей точки зрения, мост. Я в страхе смотрю под ноги: у меня так ни за что не получится. По крайней мере, без пары-тройки нецензурных выражений! Молча я туда не заберусь! – Не невозможно! Как ты видишь. Миледи? – Голд наклоняется и подает мне ладонь, с его ростом это легко! Я отрицательно мотаю головой. – Не бойся! Я же запрыгнул. Затащу тебя сюда. Давай, закат ждать не будет.
Упоминание о закате меня подбадривает. И действительно, в здравом уме в другой день сама я на мост Дружбы не заберусь. Сейчас или никогда, Вивиан! Ладонь Голда теплая и мягкая, моя – немного прохладная. Конечно, ботинки соскальзывают, и я цепляюсь за протянутую Голдом вторую руку. Он силой затаскивает меня наверх, и вот я уже стою рядом с ним. Не так страшен черт, как его малюют. Одна из любимых фраз моего папы.
– Видишь! Ничего страшного. А теперь… – Голд хватает меня за плечи и разворачивает, не убирая рук. – Самый лучший в школе вид! Оно того стоит.
Я знаю, что все, что мне нужно сделать, – это кивнуть. Этого будет достаточно. Через каких-то пять минут солнце заходит за горизонт и становится прохладно: я оставила парку в коттедже, а Голд в одной только рубашке. Все это время мы стоим молча, и он не снимает рук с моих плеч. Я не могу шелохнуться, не могу ни о чем думать. Молю всех богов, чтобы он скорее оттаял, а я смогла нормально, ровно задышать. Наконец, он крепко сжимает мои плечи и резко убирает руки.
– На открытии Академии зачитали целую речь о том, что только настоящие друзья смогут подняться на этот мост. В первый день пытались многие, постояли, спустились… А потом начался учебный год, перемен ни на что не хватает, а здание покидать не разрешается. Так что это место осталось скорее архитектурным сооружением… Но мне здесь нравится. Можно осмотреть почти всю территорию, чувствуешь себя хозяином этих земель. Слушай, я сегодня беспрестанно говорю какую-то ерунду! Это все усталость и сидр!
Мы смеемся, и мне
