сосредоточилась на маскировке, что не заметила, как Жюльен замолк – и смотрел теперь на меня, очевидно, ожидая ответа на вопрос, которого я не слышала.
– Прости… Что?
– Говоришь, его семья не знает?
Я хотела ответить, но тут мне в голову пришел другой вопрос.
– Это нормально, что он еще с нами?
– То есть все еще жив?
– Да…
Он стал искать карту Смарта, приговаривая:
– Кларк Смит, Кларк Смит, где же тут Кларк Смит…
Так я впервые узнала настоящее имя Смарта. И мне тут же стало ясно, что «Смарт» – это сокращение от «Смит» и «Кларк». Я подумала, что это составное имя очень понравилось бы маме, которая тоже в свое время составила «Фабьену» из «фантастической» и «несравненной».
– Ага, вот она.
Он бегло просмотрел свои записи.
– Да нет, на момент поступления он подходил по всем критериям, тут никакой ошибки – просто такое тоже бывает. Он ведь у нас настоящий боец. Так мощно швырнул тот журнал, что мне даже захотелось спросить, не играл ли он раньше в бейсбольной лиге.
Я улыбнулась.
– А ты успел увидеть, что это был за журнал?
Жюльен рассмеялся – наверное, не ожидал такого вопроса. Не дожидаясь ответа, я добавила:
– Такой, с лосем на обложке?
– Ну, лось на меня летел довольно быстро, но да, он там был!
Я встала, поблагодарила его и сказала, что уже сильно опаздываю на урок живописи, и Себастьен точно будет недоволен. Жюльен проводил меня до кофемашины.
– Моя дверь для тебя всегда открыта, Фабьена…
Я посмотрела на него, ища в его глазах то озорство, которое всегда так меня поддерживало, но взгляд его был серьезен. Я проговорила:
– Спасибо, для тебя тоже.
И бросилась к студии, шепотом повторяя:
– «Спасибо, для тебя тоже». «Спасибо, для тебя тоже»?! Ну, Фабьена…
Около двух часов дня я вошла в студию и окинула ее взглядом, ища Себастьена. К занятию ничего еще не было готово. Я выбежала в коридор и обошла весь Дом в поисках своего помощника, потом написала СМС:
Как обычно, я расположила стулья кружком, возле каждого мольберта поставила баночки с краской, ведерко с водой, положила кисти и тряпочки. Эти несколько минут подготовки были для меня настоящим отдыхом души, потому что я могла свободно распоряжаться всем, к чему прикасаюсь. Я отошла к окнам, чтобы оценить свою работу, и не смогла сдержать улыбки, любуясь на все это множество художественных мелочей, выстроенных как по линеечке. Это был мой реванш за коврик в клинике Антуана: уж баночки с краской я расставлю так, как хочу.
● Красный, белый, персиковый, индиго, бирюзовый, черный и серый. Те же цвета, какими были окрашены в моем восприятии дни недели.
● Расположение остальных красок я выбрала еще перед первым занятием и с тех пор все три года его не меняла.
14:22. Себастьена по-прежнему не было, но что еще подозрительнее, никто из участников тоже не подошел. Я взяла картонку и написала на ней: «Вернусь через 15 минут». И, уже закрывая дверь и готовясь приклеить записку, обнаружила, что до меня кто-то успел повесить свою.
Занятия живописи сегодня не будет. Предупреждения были разосланы по электронной почте; если вы их не получили, пожалуйста, сообщите об этом Фабьене на следующем занятии. Спасибо за понимание и до встречи!
Администрация
Я захлопнула дверь с такой силой, что картонка отклеилась и соскользнула на пол. Я подняла ее, пытаясь успокоиться. Меня не предупредили – ну ничего, не конец света: очевидно, что вышла ошибка, но я рванула к кабинету Лии так стремительно, будто у меня подошвы загорелись, если не сказать зад…
Она стояла у окна и смотрела, как дети на пляже играют в мяч. Я дважды постучала в дверь. Она обернулась с улыбкой.
– О, привет!
– Привет…
Я выразительно помахала картонкой. Подождала, пока дойдет, но Лию, казалось, это никак не тронуло.
– Ну и что?
– Ладно… Что происходит?
Лия села за стол со странным выражением на лице, значение которого от меня ускользало.
– Я тебе говорила, когда мы виделись в прошлый раз. Забыла? Контракт Себастьена истек, завтра заступает Каролин.
Я смотрела на белые стены кабинета и думала, что, если бы я была фруктом с петардой внутри, последствия взрыва были бы сразу заметны.
– Себастьен уходит? А замену уже нашли?
Лия помахала в воздухе рукой, как бы привлекая мое внимание.
– Ау, Фабьена! Я понимаю, что у тебя в мыслях только Смарт, но надо же иногда замечать, что вокруг происходит!
Всё. Это была последняя капля. Я опустила глаза и сделала вид, что ищу что-то на полу. Так я пыталась выиграть немного времени, чтобы успокоиться. Лия привстала, пытаясь разглядеть, что это я уронила.
– Ты что, сережку потеряла?
– Нет, чеку.
– Чеку?
– От моей гранаты.
– Да ты о чем вообще, Фабьена?
Я прикрыла дверь, чтобы сократить ущерб от грядущего взрыва. И взорвалась.
– Во-первых, ты объяснишь наконец, что с тобой творится с тех пор, как приехал Смарт? Ты сама в первый же день попросила меня пойти к нему вместе с тобой, потому что боялась, что не сможешь вести себя профессионально! А как только увидела, что он дал мне свой сценарий, тут же на меня и надулась! Ну да, я захожу к нему теперь в перерывах. Так ты же вроде сама этого хотела? Чтобы я согласилась выполнить его просьбу? Ты была права, он правда очень умный, интересный человек. Но для меня он такой же пациент, как и все остальные: чем бы он там всю жизнь ни занимался, главное, что сейчас он умирает. Так что я не понимаю, откуда вдруг такой холод между нами. Если тебе завидно, что я все время с ним сижу – так и пошла бы к нему сама! Давай, иди! Что тебе мешает? Теперь еще уверяешь, будто говорила мне про уход Себастьена. Но в это же поверить невозможно, я бы такое точно не забыла! Скажите, пожалуйста: у меня завтра новая коллега, а я ни слухом ни духом!
Лия положила руки на колени и тряхнула головой вправо, откидывая со лба челку. Нрав у нее был крутой. Я знала, что при ответе на мою тираду она за словом в карман не полезет.
– Ты же вроде у нас аутистка? А с этими двумя неплохо, кажется, сошлась? Я мимо хожу и слышу все: то вы там хихикаете с Николя, то со Смартом глубокомысленные беседы ведете… Как-то странно выглядит, знаешь ли. Ты же вечно мне жалуешься, как тебе тяжело общаться с людьми. А с ними, получается, совсем нетрудно?
– Что ты такое говоришь? В чем проблема, Лия?
– Проблема – то, что ты есть.
Хотя именно я пришла к ней в кабинет с разбирательствами, финальную точку в прениях поставила она. Я открыла дверь и сказала:
– Тебе бы фехтовальщицей быть.
– А?
– Ты мастерски нанесла прямой удар.
– Точно не хочешь, чтобы я поехал с тобой?
– Точно.
– Сегодня днем обещали первый снег…
– Я справлюсь.
Это было сильнее меня. Я хотела купить большие холсты и краски для нового проекта. Загвоздка заключалась в том, что ближайший художественный магазин находился в часе езды от Сент-Огюста. За три года я ни разу не ездила за рулем так далеко. Шарль понимал, что мне нужно немало мужества, чтобы совершить такую поездку одной. Сидя в своем пикапе, я сунула в проигрыватель диск Лоры Брэниган [8] и стала искать песню «Gloria», все время поглядывая на Шарля, который стоял рядом на парковке.
– Не знаю, что ты скажешь, но ведешь ты себя как поросенок, – улыбнулся он.
Я задрала пальцем кончик носа и хрюкнула.
– Скажу, что ты прав.
– Что-то ты меня не успокоила.
– Почему?
Мы помолчали, глядя друг на друга. Слова были излишни. Шарль пригнулся и поцеловал меня. Я подняла стекло и выкрутила громкость до упора. В зеркале заднего вида я увидела, как стоит, спрятав руки в карманы, мой дровосек – и по всему его
