Василий оказался впечатанным в стенку, а Арон кубарем свалился на пол, прокатился под столом, сметая все на своем пути, и влип в койку Василия.
С полок полетели все незакрепленные предметы. Из камбуза послышался грохот и лязг сыплющихся кастрюль, сковородок и алюминиевых мисок…
— Что?.. Кто?.. Где мы?! — пролепетал со сна Василий.
— Нет!.. — сказал Арон, пытаясь понять, что происходит, и встать на ноги. — В этом мире нам пощады не будет…
И первый пополз к двери каюты.
Когда они с величайшим трудом отворили дверь и выкарабкались наверх в кокпит, выяснилось, что…
…яхта лежит на боку на песчаной отмели, и воды вокруг нее, хорошо если по пояс, да и то с одной стороны.
Якорная цепь обнажилась на всю длину, и положение казалось безнадежным. Тем более, что невдалеке, по берегу бегала вчерашняя коза и так тревожно блеяла, что просто сердце сжималось!..
— Что это?.. — растерянно спросил Арон.
— Что, что!.. На мель сели!.. — сказал Василий.
— Но мы же никуда не двигались, на якоре стояли?!
— Отлив!
— Чего-о-о?!
— Отлив. Это когда мы стоим на месте, а вода из-под нас уходит, — объяснил Василий Арону. — Я точно такую же ситуацию в одном кино по телевизору видел!..
Помолчали, огляделись, и Арон спросил:
— А в том кино не показывали, как из такого говна выбираются?
— Вот слушай, что пишет про это Боба Бонд, — говорил Василий Арону.
Он сидел на берегу рядом с козой, прихлебывал уже надоенное утреннее молоко и держал перед собой «Справочник яхтсмена».
Арон в оранжевом спасательном жилете на голое тело стоял около надувного тузика и с кислым видом жевал инжир.
— «Если яхта села на мель, во-первых, не следует паниковать… — читал Василий, и коза с интересом заглядывала через его плечо в „Справочник“…».
— Я не паникую, — сказал Арон. — Я просто хочу понять, сколько еще судьба будет трясти нас за шкирку?!
— Ладно, заткнись! Слушай дальше… «Если яхта села на мель при высокой воде квадратурного прилива…»
— Эт-то еще что такое?!
— Ты меня спрашиваешь? — посмотрел на него Василий и снова уткнулся в книгу: — «…то можно прождать пару недель, прежде чем появится возможность снять ее с мели».
— Не годится! — сказал Арон. — За это время ты тут женишься на этой козе, попросишь у греков убежища под инжирным деревом, и мне придется добираться до Хайфы одному… Есть еще варианты?
— Вариантов — куча! Это гениальная книжка!..
Спустя час Арон сидел в тузике далеко в море и с усилием дергал за две толстые веревки, идущие прямо из воды к яхте.
Василий стоял на покосившейся палубе и кричал:
— Ну, как?! Держит?..
— А хрен его знает!.. Меня держит! А вот как они тринадцать тонн выдержат — этого я тебе сказать не могу!.. — крикнул в ответ Арон.
Василий тоже подергал эти концы, заложенные на две лебедки. Рывки передались по всей длине до Арона, сидящего в тузике, и тузик опасно заколыхался на воде.
— Эй, ты шлемазл!.. Кончай свои эксперименты!.. Если я упаду в воду, кто меня вытаскивать будет? Твоя коза, что ли?! — встревожился Арон. — Я же, как колун, на дно пойду!..
— Ты оба якоря завел? — спросил его Василий.
— Оба!
— Тогда греби сюда! Мне одному с лебедками не справиться. И посмотри гребной винт. Не вылез он из воды?
— Я уже смотрел!.. — крикнул Арон, осторожно подгребая к яхте. — Нормально! В воде…
— Очень хорошо, — сказал Василий. — Еще и двигателем поможем!.. И не забудь привязать тузик…
Арон с интересом оглянулся на Василия:
— Я про тебя все понял, Васька! Тебя нужно постоянно и много кормить! Тогда тебе — цены нет!..
Теперь тузик был привязан сбоку яхты. Тарахтел двигатель. За кормой от винта вспенивалась и бурлила желто-серая вода, подымая с близкого дна ил и песок…
От якорей, заведенных Ароном на большую глубину, на яхтенные лебедки тянулись две толстые веревки. Василий стоял у одной лебедки, Арон у другой.
— «Все операции важно производить оперативно, так как высота воды может уменьшиться…» — читал Василий «Справочник…» Бонда.
— Я и так вижу, что она уменьшается!.. Еще полчаса — и яхту три слона на глубину ни хера не стащут! Кончай лялякать! И так все ясно! Раз-два, взял!!! — и Арон подналег на рукоять лебедки.
Василий бросил книжку, попытался провернуть свою лебедку.
— Прибавь обороты! — крикнул ему багровый от натуги Арон.
Василий спрыгнул в кокпит, передвинул сектор газа вперед до максимума. Двигатель взревел, и яхта легонько качнулась…
— На лебедку — быстро! — закричал Арон.
Василий бросился к своей лебедке и, скользя босыми ногами по палубе, всем телом налег на рукоять.
И… О, счастье!.. Лебедка провернулась на четверть оборота. Как струны, натянулись якорные канаты.
— Еще-е-е ра-а-а-азик!.. Е-еще ра-а-аз!!! — распевно хрипел Арон, и в его натужном хрипе явно прослеживалась исконно-русская мелодия бурлацкой «Дубинушки».
Снова лебедки провернулись на четверть оборота! Под килем раздался легкий скрежет… Но уже не противный, пугающий, не оставляющий надежд, а легкий, нежный, спасительный…
— Взяли-и-и!!! — кричал уже Василий и наваливался, наваливался всем тщедушным тельцем на рукоятку своей лебедки.
Бешено молотил воду винт норвежского двигателя, украденного с одного из ленинградских складов; с паническим блеянием металась по берегу покинутая коза, щелкали стопорные «собачки» лебедок; уже во всю скрипел песок под днищем «Опричника»; кричали, хрипели, вопили Арон и Василий…
— Васька!!! Бросай свою лебедку! Поднимай грот!!! Ветер с берега!.. Счас мы ей поможем, родимой!.. Давай быстрей, мать твою!..
Василий вскочил на ноги, рванулся к мачте…
Медленно, тяжело, нехотя пополз вверх большой парус. Явственно заскрежетал киль по песчаному дну!..
— Трави гика-шкот!.. — прокричал Арон, проворачивая лебедку уже почти на три четверти оборота.
Василий моментально освободил гика-шкот, вытравил его почти на всю длину и наполненный ветром с берега огромный парус встал перпендикулярно всей яхте.
Арон и Василий снова навалились на лебедки, запели, заскрипели, закричали жуткими голосами:
— Э-эй, ухнем!!! Э-эй, ухнем!.. Еще-е ра-а-а-азик, е-еще раз!
«Опричник» вольготно покачивался на свободной глубокой воде у того места, куда Арон заводил якоря.
Берег с инжирным деревом и козой теперь были сильно удалены от яхты, и жалобные призывы брошенной козы, к счастью, были слышны гораздо слабее, чем раньше…
Мокрые, обессилевшие Арон и Василий в пропотевших спасательных жилетах неподвижно лежали на палубе. Рядом валялся «Справочник яхтсмена» Боба Бонда.
— Чего-то нам последнее время не везет… — слабым голосом тихо проговорил Арон.
— Не гневи Господа, — сказал ему Василий. — Более везучих людей, чем мы — может быть, и на свете сейчас нет. Знаешь, что по этому поводу Боба пишет? Я еще раньше прочитал — не хотел тебя запугивать…
Василий усмехнулся, взял «Справочник…», раскрыл его и сказал:
— Слушай, шлемазл! «Когда КОМАНДА работает на лебедках…» Слышишь? «КОМАНДА»!.. А не два жида в три ряда, как мы с тобой! «…то все ОСТАЛЬНЫЕ ЧЛЕНЫ ЭКИПАЖА должны…» Ну, и так далее. То есть, предполагается минимум семь-восемь человек! А мы с тобой, Арончик, умудрились все это ВДВОЕМ сделать! Считай, десять миллионов долларов со дна подняли! И ты еще будешь говорить, что нам не везет?..
К концу дня шли под парусами в открытом Эгейском море. Арон стоял за штурвалом, неспокойно переминался с ноги на ногу. Наконец, не выдержал, постучал по крыше рубки:
— Ну, сколько можно?!
Из гальюна раздался сдавленный голос Василия:
— Ну, счас, счас…
— Пятый раз там по часу просиживаешь!
— Четвертый.
— Ну, четвертый! А мне, что? За корму задницу свесить?..
Из гальюна донесся томительный стон, звук спускаемой воды, щелчок задвижки, и в кокпит, застегивая штаны, вылез истомленный поносом, страдающий Василий.
Перехватил у Арона штурвал и сказал:
— Иди уже, иди… Только не больше десяти минут, а то я за себя не ручаюсь…
Рассупониваясь на ходу, Арон юркнул в гальюн, захлопнул за собой дверь и уже оттуда крикнул:
— Говорили тебе — не наваливайся на молоко с инжиром!
Как академик Сахаров решил еврейский вопрос
Потом Василий лежал на крыше рубки лицом к Арону, стоявшему за штурвалом, поглядывал в расстеленную между ними карту и удивлялся:
— Ничего не понимаю!.. Мы проходили Лесбос?
— Никакого Лесбоса не было… — говорил Арон.
— По левому борту должен был быть такой громадный островина! — настаивал Василий. — Ты не мог его не заметить!..
— А я тебе говорю, что ни по левому, ни по правому борту никакого острова не было, — возражал Арон.
— А курс?
Арон быстро глянул на компас, неуверенно произнес:
— Сейчас — сто восемьдесят…
— Арон! Посмотри мне в глаза! Когда ты последний раз глядел на компас?
Арон промолчал. Глядя на него в упор, Василий снова спросил:
