не подписываю никаких политических заявлений, – отмахнулся Валерий Николаевич.
– Это для блага России, – не отставал Рудик. – Я отправлю тебе сейчас тайное послание с разъяснением. Вас ведь в КГБ обучали азбуке Морзе? Какой у тебя позывной — «Стукач»?
Он подошел к стене и стал что-то выстукивать. В гостиной воцарилась мрачная тишина.
– Пойдем отсюда, – тихо сказал Валерий Николаевич и направился к выходу. Маша послушно последовала за ним.
– А ты куда собралась? — грозно окликнула ее Стеша.
– Мы уходим, – промямлила Маша.
– Стоять! Ты мне будешь нужна.
– Пойдем, – настойчиво повторил Валерий Николаевич и, взяв Машу за руку, решительно потащил ее к выходу.
– Вот ведь как бывает: подбираешь всякую шваль, выводишь в люди и никакой тебе благодарности, – злобно прошипела Стеша им в спину. – Иди-иди, лярва, но больше сюда не возвращайся!
А Машу терзали сомнения. С одной стороны, Стеша столько времени худо-бедно помогала ей держаться на плаву, а Валерий Николаевич появился в ее жизни сравнительно недавно, и насколько серьезны его намерения относительно нее – неясно. Может, натешится ею вволю и бросит… И что дальше? Хотя, с другой стороны, настоял же он на ее учебе и даже заплатил за это. Опять же впереди маячила загадочная Доминикана…
Риск был велик. Но мысль о том, что у нее есть возможность выбора, грела Машину душу, и она, уже не оборачиваясь, решительно пошла за Валерием Николаевичем.
***
Зябкой осенью, когда дождь сменил мокрый снег, Валерий Николаевич и Маша отправились в райскую Доминикану.
К счастью для них, несмотря на многочисленные ограничения, связанные с коронавирусом, въезд в эту страну не был запрещен, а рейс из Москвы оказался прямым.
– Я была на море, на Азовском. Но там много берега и мало моря, а здесь земли совсем ничего и вокруг вода, до самого горизонта. Клево! – восхищалась Маша, любуясь этой картиной с террасы пятизвездочного отеля на берегу океана,
– Не клево, а восхитительно, потрясающе, здорово, превосходно, изумительно…
– Да хватит меня учить! – грубо оборвала Валерия Николаевича Маша.
– Дорогая, возжелавший прекращения учения либо покойник, либо невежда. Ты стоишь передо мной, слава Богу, жива и здорова и невеждой прослыть, полагаю, не жаждешь.
– Ну ладно, – буркнула Маша. – Только я представляла океан ревущим и с волнами высотой с дом, а он такой спокойный, можно сказать, ласковый.
– Вот видишь, можешь, если захочешь, раньше бы ты ограничилась одним словом «классный». Подожди, если нам повезет, а вернее – не повезет, мы увидим океан буйным.
– А почему не повезет?
– Потому что ураган, вызывающий шторм, не проходит быстро, он длится несколько дней.
***
С океана дул легкий бриз, но все равно было довольно жарко. Оставив вещи в номере, пара отправилась в бар. Его экзотический интерьер и немыслимое количество бутылок и бутылочек со спиртным весьма впечатлили Машу. Крепкого алкоголя в такую жару не хотелось, а названия коктейлей им ничего не говорили. Пока они разбирались в карте спиртных напитков, бармен наполнил две микроскопические рюмочки и со словами: «Мама Хуана» подвинул к ним.
– Похоже, это для затравки, – сказал Валерий Николаевич и залпом выпил содержимое.
– Ой, как вкусно! – воскликнула Маша. – Давай закажем это.
– Нам понравилось, – обращаясь к бармену, сказал Валерий Николаевич по-английски. – Будем пить это. Как вы сказали называется?
– Это ликер «Мама Хуана». Много нельзя, теперь только через пять часов, и не рекомендую вам заказывать его сейчас же в другом баре. Только через пять часов!
Валерий Николаевич недовольно ткнул пальцем в первую попавшуюся строчку, и бармен быстро приготовил коктейль, украсив фужер фруктами и цветами.
– Красиво! – оценила Маша. – А что он сказал, почему не налил ликер?
– Говорит, следующую порцию можно только через пять часов.
– Это еще почему? — возмутилась Маша.
– Понятия не имею.
Но уже через несколько минут они поняли почему.
– Тебе не кажется, что птицы стали петь громче и сладкозвучнее? – спросил Валерий Николаевич.
– Да, – ответила Маша, – и цветы распускаются прямо на глазах.
Они расхохотались и уже не унимались отмеренные барменом пять часов.
– Это не наркотик? — спросил его Валерий Николаевич, в очередной раз подходя к стойке.
– Нет, – ответил бармен и извлек из буфета громадную бутыль с жидкостью, в которой, словно кальмар, плавал огромный безобразный корень. – Мама Хуана, – указывая на корень, сказал он, – заливается белым ромом и настаивается неделю. Напиток не дурманит, а только веселит. Но злоупотреблять нельзя, мир без него покажется серым, больше двух рюмочек в день не советую.
– А мы возьмем с собой, – весело заметил Валерий Николаевич.
– Не получится. Корень вам никто не продаст, да и готовый ликер тоже. Это наше национальное достояние.
– Ну что ж, тогда наливай свое национальное достояние, – вздохнул Валерий Николаевич.
***
На пляже то там, то здесь на шезлонгах возлегали холеные мужчины преклонного возраста, а рядом с ними, подобно бронзовым статуям, торжественно и величаво возвышались мулатки. Именно возвышались, ибо эти красавицы, как на подбор, были под два метра. Мужчины, надо заметить, несмотря на солидный возраст, отличались спортивным телосложением, выглядели поджарыми.
– Кто это? – спросила Маша.
– Думаю, небедные американцы, а девушки — эскорт, сопровождающий их на отдыхе.
«Интересно, знает он о том, что я тоже этим промышляла? – задалась вопросом Маша. – А не важно, прикинусь-ка я невинной овечкой».
– Эскорт в смысле?.. – наивно раскрыв глаза произнесла она.
– И в этом, и во всех других смыслах, на все случаи жизни. Судя по этим красавицам и по тому, что редко у кого из них рядом одна девушка, мужчины эти далеко не бедные, удовольствие-то, прямо скажем, не из дешевых.
«Да уж знаю, – усмехнулась про себя Маша, – знаю не понаслышке. Такое не забывается даже при напряжении всех душевных сил. Оно выжигается в мыслях каленым клеймом». Она тяжело вздохнула и настроение ее резко испортилось, виски сдавило и, хотя все это казалось ей в далекой прошлой жизни, она почувствовала легкий озноб.
– А тебе откуда это известно, небось, тоже нанимал?
– Куда уж мне с моими доходами, – усмехнулся Валерий Николаевич.
***
По пляжу сновали группки девочек-подростков из четырех-шести человек, они походили одна на другую и внешне, и манерами. Возглавляла группу, как окрестила ее про себя Маша, «бандерша», остальные следовали за ней и подчинялись любой ее прихоти. «Бандерша» бежала к морю, и подруги следовали за ней. На полпути она останавливалась и, ни слова не говоря, возвращалась, девочки плелись следом. Кто-то, исполняя ее каприз, бежал за мороженым, но у нее вдруг пропадало желание и мороженое летело в урну. Зрелище было, мягко говоря, не из приятных.
– Я думала это киношная выдумка, а оказывается взаправду бывает. Они что, больные на голову или нанятые? – спросила Маша, с брезгливым любопытством наблюдавшая эту сцену.
– Думаю ни то, ни другое. Особа, которая верховодит, ярко выраженный лидер – самодовольная, самоуверенная и, смею предположить, из категории так называемых баловней судьбы, а ее свита — девчушки с кучей комплексов, наверняка из небогатых семей, нуждающиеся
