Как таковой службы "ноль три" до 1981 года в поселке не было. Все работники - от медсестер до главного врача - принимали участие в круглосуточных, точнее, круглонедельных дежурствах: целую семидневку один из специалистов, днем и ночью, был "на стреме", в случае необходимости, больные обращались по его месту жительства. Домашних телефонов пангодинская медицина не имела, поэтому на дверях амбулатории висела табличка, на которой указывались фамилия и домашний адрес медика. Имелся даже переходящий флаг (на белом поле красные крест и полумесяц), который водружался на жилище балке или общежитии - поселкового дежурного эскулапа.
Поскольку население молодое, здоровое (с медицинскими вердиктами: "Годен для работ в условиях Крайнего Севера"), то подавляющее количество вызовов "неотложки" было связано не с болезнями, а с несчастными случаями, которые изредка приключались на производстве и довольно часто происходили в быту.
Фаине первые месяцы представлялось, что она попала в такое место на земле, где сходятся лицевая и изнаночная стороны жизни, где естество необычно обнажено, а суть, по прежнему, - классически - недосягаема. Где трещат ровные швы, стянутые прочными "материковыми" нитками, - а веществом, казалось бы, сомнительной, "временной" основы навсегда скрепляются несогласующиеся формы с безнадежно размочаленными краями.
Сейчас она, осознавая, что некстати, вспомнила первый в своей медицинской практике случай, который потряс ее до глубины души. Некстати этот фрагмент из прошлого был не из-за отсутствия своего логического места в цепочке ее воспоминаний, а тем, что он встал перед ней картинкой, мешая слушать женщину, понимать, что та сейчас говорит.
...Однажды в ее дежурство мужчина из общежития вскрыл себе вены. Нужно было срочно транспортировать "суицидника" в больницу. В таких случаях вертолетным санрейсом больного отправляли в Надым. Но то ли "вертушки" не было, то ли погода абсолютно не позволяла подняться в небо безотказным в таких случаях пилотам "Ми-шек", - пришлось грузить пациента на первый попавшийся борт. Им оказался транзитный "Антей", летящий куда-то на запад. В дороге парень, бледный и слабый от потери крови, разговорился. Почти весело, как давней подруге, объяснил Фаине: устал, думал, Север поможет, вылечит своими "туманами", "запахами"...- нет, еще хуже стало. "Вот ты сейчас улетела, никого толком в известность не поставила, - тебя кто-нибудь кинется искать?.. - А меня, точно, - нет".
Самолет сделал посадку в Печоре, Фаина сдала пациента в больницу, а сама поехала в аэропорт, без денег, в белом халате под полушубком. Она пребывала в каком-то странном, необычном для себя состоянии. "Жизнь - и почти смерть, опять жизнь. Пангоды - и Печора, о которой дома никто не знает, - все так далеко друг от друга - и так, оказывается, близко и, оказывается, просто..."
Фаина вглядывалась в лица пассажиров. Среди мужей, жен, пап, мам, детей, коллег по работе, находила одинокие глаза. По одежде, жестам, голосу пыталась прочитать многочисленные истории людского одиночества, силилась вывести какую-то общую, простую и понятную формулу этого, выходит, распространенного и, часто, невыносимого человеческого состояния.
Она пришла в себя через двое суток: знакомую фамилию объявляли по громкоговорителю, это была ее фамилия - Фаину разыскивали, из далеких Пангод.
Тот "печорский" пациент через месяц вернулся в поселок и еще через пару недель повесился, на этот раз спасти его не удалось.
Как ни странно, финал той трагедии Фаина восприняла сравнительно спокойно. На тот момент она уже отчетливо понимала, что в ее Пангодах, как и в том зале ожидания, много одиноких людей: улетают, прилетают, двигаются, живут, смотрят друг на друга, и... молчат.
Фаина отогнала тяжелое воспоминание и опять попыталась сосредоточится на женщине. "Трудный случай..." Сложные роды? - с чем была связана сложность, со здоровьем? Может быть парень - "кесаренок"? Или сложные условия? Может быть, эта женщина - та, которую в очередную поселковую "разморозку" не успели отправить в горбольницу и пришлось принимать роды в насквозь промерзшей комнате? Ее как могли укрывали полушубками. Она все жаловалась, что мерзнет нос. Фаина уловила и навсегда запечатлела для себя мгновение: у ребенка с первым криком пошел пар изо рта. Потом, смеясь, она сказала мамаше: "Так и запишем, место рождения - Пангоды, месяц - февраль, окружающая температура - в комнате! - минус десять!.."
Или, может быть, что совсем часто случалось, ребенок появился при свечке, во время отключения электричества?
Почему-то так выходило, что "при свечках" всегда рождались мальчики. Ее любимые, - до сих пор почему-то любит "принимать" именно мальчишек. И приговорочка для таких "удачных" случаев старая, проверенная: "Мальчишка, мужичок, защитничек!.."
...Вот она купает и пеленает только что появившееся существо мужского рода: "Ну что, ангелочек? Где твои крылышки? И радостно от тебя такого - и жалко тебя... Расти большой!"
Как Фаина тревожилась за своего единственного сынишку, когда он болел, когда просто возвращался не вовремя домой. Как стремилась угнаться за его возрастными изменениями в характере, старалась быть ему вечным другом сильным, надежным, интересным. Это было трудно, но у нее все получалось, к радости. Лишь иногда осеняло: ведь он принимает Пангоды за весь мир, а крыло матери - за все небо. Беда случилась вскоре после того, как он поменял материнское гнездо на призывной пункт... Она привезла его из Тюмени, больного, но целого, и они снова стали жить, выздоравливать, вдвоем, два любящих, нужных друг другу человека.
- ... Помните, Фаина, вы еще сказали тогда: "Мужичок, защитничек..."
Парень успел выкурить сигарету (Фаина заметила, что сигарета у него постоянно дрожала - и в пальцах, и в губах), стал поглядывать на часы, женщина заторопилась:
- Нам пора, Фаина Андреевна. Каждый вечер гуляем, сын к Пангодам снова привыкает. Знаете, повезло нам - на полгода раньше из армии вернулись. В "горячей точке" служили, поэтому раньше. Контузило немного, а так - ни одной царапины!.. - женщина безотчетно сделала движение, с которым недавно пыталась развернуть парня лицом к свету.
Неожиданно, вместе с медленным, глубоким вздохом, от заснеженной дороги до желтых фонарей, поднялась теплая, забирающая зрение волна. Невольное, рефлекторное движение век - и из-под ресницы выкатилась предательская росинка... Фаина, не зная, куда себя деть, уткнулась лицом в плечо парня.
Женщина счастливо засмеялась:
- Ну вот, наконец-то, узнали! А я чувствовала, что вы нас поначалу как бы не узнавали. Это вы от радости?..
Фаина, не отрываясь от мальчишьего плеча, кивнула.
ЖИВИТЕ ДОЛГО
Однажды на практике, после третьего курса медучилища, Валю Зиненко послали в деревню, где пришлось принимать досрочные роды. Опыта никакого, поэтому аккуратно выполняла акушерские команды шофера скорой помощи. Боевое крещение прошло успешно.
Одно из сильных воспоминаний Валентины Игнатьевны Зиненко: овражная окраина башкирского города Бирска, она идет в школу, маленькая, с тяжелым матерчатым портфелем, из-за куста навстречу выскакивает огромная лающая собака, незнакомый, отнимающий волю ужас...
Страх перед непривязанными собаками перешел во взрослую жизнь. Поэтому когда Валентина переехала в Пангоды, в смятении перед неизвестностью новой жизни была и большая доля того детского страха: как она сможет выжить в вагончике, среди песка и великого количества огромных свободно бродящих собак?! И окончательно она поверила в то, что останется, лишь когда убедилась, что угрюмые лохматые звери - добрые, добрее домашних на "земле".
1977 год, Пангодинскому здравпункту нужен лаборант, но такой штатной ставки нет, Зиненко оформляют штукатуром, и она... садится за пробирки. Конечно, до мастерка дело не доходило, но трудиться первые годы пришлось по широкому профилю - и в лаборатории, и хирургу ассистировать, и за врача скорой помощи работать. Однажды самостоятельно приняла роды в вертолете, успешно. "И здесь пригодились "шоферские советы" из башкирской глубинки", смеется Валентина Игнатьевна. Я понимаю, что она шутит - до приезда на Север Зиненко уже имела двадцать два года медицинского стажа и была мастерицей на все руки.
Десять лет назад Валентина Игнатьевна пережила инсульт. Как только немного поправилась, стала регулярно посещать группу здоровья.
- Я там "заряжаюсь", хоть и самая старшая в группе, молодым не уступлю, - говорит Зиненко. - А если меня в спортзале неделю-другую нет, девчонки начинают беспокоиться: где наша Игнатьевна? Я прихожу и ворчу: да здесь я, здесь, живая!..
Живите долго, Валентина Игнатьевна.
ЧИСТЫЕ РУКИ
Гульфира Залиловна Тимеркаева, имея среднее специальное медицинское образование, начинала работать в пангодинской амбулатории санитаркой. После окончания "испытательного срока" почти двадцать лет по нынешний день она трудится участковой медсестрой. Впрочем, работу приходилось делать любую.
