октав голосом взвизгнул Валерий Иванович, он же сосед:
– Ты что, урод, творишь?!!!
Ой, мамочки! Что сейчас будет…
Очень медленно Луганский повернул голову в сторону приосанившегося соседа и окинул его таким взглядом, что даже у меня поджилки затряслись. Валерий Иванович, конечно, тот еще экземпляр, но совсем дураком не был. Сопоставив комплекцию Васька со своей, как-то сразу сжался, сгорбился, и рука его потянулась, чтобы стащить с головы моложавую кепку, под которой блестела плешь и седина. Затем быстренько глянул в сторону лестницы, где с виноватым видом поджали хвосты Рей и Жучка, перевел взгляд на меня в поисках поддержки. Не найдя ее, снова посмотрел на моего директора и судорожно сглотнул.
– Твои? – рыкнул Луганский, кивком головы указав на собак.
Валерий Иванович испугано икнул и поспешно выпалил:
– Н-нет. Я тут мимо проходил…
Соврал убедительно, не моргнув и глазом. И Васек ему поверил,… если бы не три поводка в руке собачника и два маленьких пинчера, что жались к его груди, тряся тощенькими ножками. Валерий Иванович проследил за вспыхнувшим яростью взглядом Луганского и побледнел так, что мне на мгновение показалось, будто его удар хватит.
От неминуемой расправы соседа спас скрип старенькой обитой дерматином двери и появление на лестничной площадке еще одного действующего лица.
– Да что вам, окаянным, не спится посреди ночи?! Ироды проклятые. Пузырек пустырника извела – и всё насмарку!
Все головы, включая собачьи, повернулись в сторону двери, где показалась гроза всех нарушителей ночного спокойствия баб Клава. Это была высокая и худая, как палка, старуха с неизменной клюкой. Ей она, к слову, пользовалась не из-за того, что ноги плохо ходили, а чтоб тыркать всех неугодных.
– Валерка! Ты, что ли?! – бабка прищурилась и, вооружившись клюкой, двинулась на собачника.
Вообще баба Клава была очень хорошей старушкой. Следила за порядком в нашем подъезде, всегда руководила субботниками во дворе. Даже как-то пару раз приглашала меня на чай. Но с Валерием Ивановичем у них отношения не сложились. Наверное, всё потому, что баб Клава очень любила кошек. Сейчас все ее питомцы, а их было немало, выглядывали из-за спины хозяйки и плотоядно косились на собак.
– Опять ты со своими псинами? – проскрипела старушка и улыбнулась мне. – Здравствуй, Женечка.
Всё, на что я была способна, это кивнуть ей в ответ. Баб Клава скользнула снисходительным взглядом по Ваську и снова повернулась к Валерию Ивановичу.
– Я тебе сколько говорила, что б ты мордоворотов своих на поводках выгуливал, а? Житья от них нету!
Пинчеры, почуяв, что пора делать ноги, стали отчаянно вырываться из хозяйского захвата. А кошки, дергая пышными хвостами, следили за их трепыханиями. Сосед честно пытался удержать питомцев, но не смог.
Под слаженное «ох» баб Клавы и Валерия Сергеевича кошки бросились на собак с яростным шипением. Завязалась драка. Причем доберман и овчарка решили позорно дезертировать прямо с поля боя. Не зря я собак терпеть не могу.
Повернулась к Ваську и заметила, что тот стал гораздо сильнее шататься. Похоже, ему резко поплохело. Поэтому, не тратя больше время, схватила мужчину за руку и потащила наверх. Тот послушно поплелся за мной, спотыкаясь на каждом шагу.
Дрожащей рукой от бурлящего в крови после встречи с собаками адреналина, нашарила ключи в сумке. Отворив дверь, втолкнула Васька в свою крохотную прихожую. Бросила сумку на полку, скинула босоножки и оценивающе, присмотрелась к Ваську.
– Что стоишь столбом? Разувайся, – приказала я.
Тот вздрогнул и отлепился от стенки, которую до этого подпирал. Молча боролся с ботинками, которые никак не хотели сниматься и, наконец их победив, как-то горестно вздохнул, снова подперев собой стенку.
– Проходи, – я мягко потянула его за рукав. – У меня, конечно, не хоромы, но лучше твоего клоповника.
Васек поплелся за мной и послушно упал в предложенное кресло. Нагнулся вперед и уперся локтями в широко расставленные колени, наблюдая, как я достаю из шкафа постель и чистое постельное белье. Пока заправляла одеяло в пододеяльник, спиной чувствовала на себе его прожигающий взгляд. Характер Васьковых мыслей не оставлял сомнений. Он сидел и беспомощно исходил на меня слюной.
Когда я собралась разобрать диван, кинулся помогать, но его большое тело сделалось таким неуклюжим, что больше вреда было от такой помощи.
– Сиди уже и не мешайся, – строго прикрикнула я.
Мне показалось, что вид у Луганского стал виноватым. Он явно чувствовал себя неловко у меня в гостях. Сидит, голову опустил, даже пиджак не снял.
– Вась, – тихо позвала я.
Он поднял уже явно тяжелую голову. И вправду – взгляд, как у побитой собаки.
– Жень, ты прости меня, дурака. Завалился к тебе пьяный…
Я решительно схватила с полки полотенце и подошла к Ваську, положив свободную руку ему на плечо.
– Луганский, – с учительским видом сказала я, – мы с тобой картошку пололи? Пололи. Забор делали? Делали. Ты у баб Вали все мои блинчики перетаскал? Перетаскал.
Он послушно покивал, не отрывая от меня пьяных глаз.
– Тогда не парься. Всё нормально.
Он улыбнулся и стал блуждать по мне взглядом. Наконец остановился где-то в районе груди, и мужчина охватил меня за талию, прижался лицом к животу, целуя через одежду. Я коротко вздохнула, чувствуя, как от горячего прикосновения, всё внутри начинает дрожать. Нет. Так дело не пойдет. Решительно вывернулась из объятий и с укором покачала головой.
– Хулиганишь?
– Угу, – нагло подтвердил он.
– Так. В душ пойдешь?
Васек покачал головой, напряженно наблюдая за мной. Видимо раздумывает своими затуманенными извилинами, как бы поймать меня обратно.
– Тогда я пошла, а ты раздевайся и баиньки.
С этими словами поспешила в ванную. Долго стояла под прохладными струями воды. Несмотря на микроскопические габариты моей квартиры, на ремонте я не экономила. Жить любила с комфортом, которого мне сейчас отчаянно не хватало в деревне. Поэтому вместо старой обшарпанной посудины в ванной появилась современная душевая кабина со всякими гидромассажами, старые стены покрыла красивая стильная плитка.
Наплескавшись вдоволь, завернулась в полотенце и босыми ногами пошлепала на кухню, чтобы распахнуть окно. Ночная прохлада хлынула в комнату, и я вдохнула ее полной грудью с ощущением полнейшего умиротворения. Несмотря на ощутимую усталость, спать совсем не хотелось. Некоторое время постояла у окна и решила проверить, уснул ли Луганский.
Васек спал сном младенца, раскинувшись на весь мой старенький диван. Причем ступни его свисали с края. Не поместился. Одним словом, бугай. Со щемящим чувством нежности пригладила его взъерошенные волосы и тихо ругнулась, заприметив раскиданную как попало одежду. Подобрала рубашку и брюки, достала свободную вешалку из шкафа и повесила, чтобы не измялось. Следом пристроила пиджак. Что ж от такой здоровый? Интересно, какой он размер носит? Глянула на бирку – XXL. Кто бы сомневался.
Не спалось мне еще часа два как минимум. Долго сидела на кухне, попивая чай. Мысли в голову лезли самые разные. Переживала. Сильно
