рядом с запиской.
Щёлкнув задвижкой, Марина открыла входную дверь – и на крыльце обнаружила свои лыжи. На правом креплении блестела новенькая дужка. – Димка починил! И когда успел? – восхитилась Марина. Неужели она его больше не увидит, как же она будет без него?
А может, ничего и не было? Может, ей всё приснилось? Этот возникший ниоткуда дом, и их ночное пиршество, и волшебное зеркало, в котором она увидела себя прежнюю, какой была когда–то … когда была счастлива. И Демосфен, который весь вечер не сводил с неё глаз…
Марина решительно закрыла за собой дверь. На лыжах она быстро доедет. Вот только с волосами – что делать? Платка у неё больше нет. Марина чуть не заплакала от досады. Ну как ей ехать с такой гривой, ведь шеи все свернут, оборачиваясь… Как вчера Дима. Недолго думая, она связала непокорные волосы бечёвкой от лыж, перехватив их в нескольких местах. Обмотала концы бечёвки вокруг головы и затянула крепким узлом. Если бы она могла посмотреть в зеркало, то увидела бы, что причёска получилась в точности как у античных красавиц, которых изображали на амфорах и кувшинах. Но зеркальце лежало в рюкзаке, и доставать его Марина не стала.
Всё. Можно ехать! – Марина встала на лыжи, но доехать ей удалось только до ворот, запертых на магнитный замок. Досадно. Но возвращаться Марина не собиралась. Она сняла лыжи и оценивающе оглядела ограду – чугунное литьё с замысловатыми завитушками. «Димка всё-таки дурак. Перелезть – минутное дело!» – подумала Марина и, прислонив к ограде лыжи, поставила ногу в лыжном ботинке на чугунный завиток…
Она была уже почти наверху, когда её схватили сильные руки и бесцеремонно стащили с ограды. – «Это что, такая утренняя гимнастика? Слинять, значит, решила? А кирпич забыла? А тортик доедать кто будет?» – обиженно спросил знакомый голос. Марина безуспешно пыталась выбраться из железного кольца рук.
– Пусти, медведь… Спину сломаешь! – Кольцо немного ослабло, но не разжалось. Демосфен стоял, прижимая к себе Марину и уткнувшись лицом в тугой узел бронзовых волос.
– И ты вот так – можешь уйти?! – голос Демосфена дрогнул. – Девочка моя! Нельзя же так, в одном свитере… Ты же замёрзнешь опять… Агапиму (греч.: любимая).
– Так уж сразу и агапиму? – сварливо возразила Марина. – Замёрзнешь… А кто мою куртку выбросил? – бурчала Марина, прижимаясь щекой к его мохнатому свитеру.
– А куртку мы с тобой купим, здесь недалеко бутик. Я тебя отвезу, у меня в гараже мерин. Но как же ты могла – вот так уйти? Как ты могла?!
– Мерин? Мы что, на лошади поедем? – удивилась Марина. И услышала в ответ: «Вот дура! Это я так мерс зову. Мерседес. Ну, пошли завтракать».
– А если я скажу – нет?
– Тогда отвезу тебя домой. Только давай сначала позавтракаем. Ты пиццу любишь? Ника её уже в микроволновку поставила и тортик нарезала.
И они отправились завтракать.
Бутик
После завтрака Дима повёз Марину домой. Ника устроилась на заднем сиденье роскошного серебристого «мерседеса» – «Я с вами!»
– Там бутик по дороге. Заедем, и отвезу тебя домой, – миролюбиво ответил Дима на безапелляционное заявление Марины: «Я домой поеду. Загостилась у вас». Как это он так быстро согласился? – удивилась про себя Марина. Демосфен явно не хотел её отпускать, и Марина об этом знала. Он и сейчас держал её за руку, а другой рукой держал руль. Марина отняла руку.
– А ты не убежишь?
– Это зависит от того, как ты будешь себя вести.
Ника, в присутствии Марины говорившая с братом по–русски, по дороге к бутику ныла на двух языках попеременно.
– Ди-иим, а ты деньги взял? (вредный Дима погремел в кармане мелочью). – Та псила? (греч.: мелкие деньги, мелочь) – поддела брата Ника. Ты же мне обеща-аал, там такая шубка!
– Я карточку взял.
– А денег хватит? У тебя там сколько?
– Не знаю, может хватит, может нет, там посмотрим, – отвечал сестре безжалостный Дима, и Ника начинала снова: «Ди-иим! А на шубку хватит? И к ней ещё сапожки, там такие сапожки! Ну, Демос! Паракало! (греч.: прошу, пожалуйста).
Ника странно произносила слова, и Марина не выдержала: «Хримата. Правильно говорить – хримата, а не кремата». (Демосфен подавил смешок).
–Это одно и тоже, – огрызнулась Ника. – У вас так говорят, а у нас так.
– У нас говорят: деревянные! – рассмеялась Марина.
– Это у неё островной диалект, – вклинился в разговор Дима. – Её на летние каникулы к бабушке отправляли, в деревню, там и набралась… Деревенская девчонка, что с неё спросишь…
Ника надулась и замолчала. Демосфен «добивал» сестру: «Ох, и достанется кому-то жена… В два счёта превратит миллиардера в миллионера, умеет это делать!»
Сзади всхлипнули. Нику надо было выручать, и Марина спросила: «Тебя уже сделала?»
– Меня она довела до порога нищеты, – серьёзно ответил Демосфен. – Мне кредит за коттедж десять лет выплачивать, плюс проценты. Мне машину новую покупать… А она на шубе этой помешалась, ей, видите ли, она к лицу! Мне, может, вилла в Ницце к лицу? Я ж не покупаю!
– Да ты уже купил… домик экономкласса, – отозвалась из угла Ника. – На сто первом километре от столицы.
Ответом было возмущенное сопение.
Когда они наконец доехали до магазинчика, Демосфен, как настоящий мужчина, молчал, Марину душил смех, и она с трудом его сдерживала, а Ника ныла и скулила, как молодой щенок. И оказалась права – песцовая шубка–свингер и впрямь была великолепной. Как и всё в этом необыкновенном бутике.
Ника схватила вожделенную шубку и исчезла в кабинке, чуть не сбив с ног девушку-консультанта.
– Здравствуйте, меня зовут Светлана. Я могу вам помочь?
Демосфен что-то тихо ей сказал, и через минуту она вынырнула откуда-то из недр магазина, держа на вытянутых руках переливчатое синее платье, на котором сверкали голубыми льдинками стразы (или это были не стразы?) Марина ахнула… Наверное, в таких одеждах танцевали феи в лунном свете.
А когда она вышла из примерочной в этом необыкновенном платье, ахнул Демосфен… А Светлана уже несла в примерочную целый ворох отобранных Демосфеном вещей. – «Мне ничего не надо, – твёрдо сказала Марина. – Я не буду это носить!». Демосфен посмотрел Марине в глаза и, взяв её за плечи, мягко подтолкнул к дверям кабинки: «Будешь. Ты будешь носить то, что я скажу». Он говорил – и улыбался. И Марина уступила. И пропала в примерочной на полчаса…
Демосфен терпеливо ждал. Запыхавшаяся Светлана сновала как челнок, перетаскивая туда-сюда вороха одежды: покупательница оказалась привередливой.
Покидая гостеприимный бутик, они уносили две объёмистые сумки. Ника прижимала к груди
