Замыслы всех трех основных произведений Гончарова – романов «Обыкновенная история», «Обломов» и «Обрыв» – возникают в 40-е годы, в ту пору, когда писатель был наиболее близок к демократическому отрицанию феодально-крепостнического строя.
Замысел «Обыкновенной истории» возникает в 1844 году, а в начале 1846 года Гончаров заканчивает роман.
Прежде чем отдать свое произведение в печать, писатель решает ознакомить с ним Белинского. «Я с ужасным волнением передал Белинскому на суд „Обыкновенную историю“, не зная сам, что о ней думать», – вспоминал он впоследствии. Белинский с глубоким интересом отнесся к роману. По словам самого писателя, великий критик при каждом свидании с ним осыпал его горячими похвалами и пророчил ему много хорошего в будущем.
«Обыкновенная история» была напечатана в «Современнике» в 1847 году в третьей и четвертой книгах журнала. «Повесть Гончарова произвела в Питере фурор – успех неслыханный, – писал Белинский В. П. Боткину весной 1847 года. – Все мнения слились в ее пользу… Действительно, талант замечательный». В своей статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» Белинский дал высокую оценку «Обыкновенной истории», подчеркнув жизненную верность содержания романа, его типов, назвав роман «одним из замечательных произведений русской литературы». Оценивая каждое новое явление русской литературы с точки зрения борьбы с крепостническим строем, со всем отсталым и косным в русском обществе, революционный демократ Белинский считал, что роман Гончарова принесет большую пользу русскому обществу, нанося «страшный удар романтизму, мечтательности, сентиментальности, провинциализму», всему, что задерживало прогрессивное развитие русской жизни.
«Обыкновенная история» примыкала к тем произведениям о городской столичной жизни, которые появились в русской литературе к середине 40-х годов, и была из них самым значительным по широте охвата действительности, по глубине раскрытия исторических тенденций в развитии русского общества того времени, по силе реалистического искусства.
Действие романа происходит примерно с начала 30-х до середины 40-х годов. В «Обыкновенной истории» нашли свое отражение те перемены в русской жизни, которые в эту пору происходили на почве все усиливавшегося развития буржуазно-капиталистических отношений в России, подрывавших феодально-крепостнический строй. Роман был направлен против крепостнической отсталости, против провинциально-помещичьей праздности, затхлости и застоя.
Гончарову хотелось подчеркнуть своим романом приближение, как он говорил, «сознания необходимости труда, настоящего, не рутинного, а живого дела в борьбе с всероссийским застоем». Он указывал, что «Обыкновенная история» является маленьким зеркалом того, что в том же духе, но в разных масштабах разыгрывалось в самых различных сферах русской жизни конца 30-х – начала 40-х годов. Обличая никчемность и беспочвенность ложных, уводивших от действительности, маниловских представлений о жизни, свойственных большинству дворянской интеллигенции 30-х годов, Гончаров поддерживал своим романом ту борьбу с лжеромантизмом в жизни и литературе, которую вели с начала 40-х годов Белинский, Герцен и другие передовые русские люди. В работе над романом, в понимании новых явлений и черт русской действительности существенную помощь писателю оказали статьи Белинского, в которых критик высмеивал «романтических ленивцев и вечно бездеятельных или глуподеятельных мечтателей» («Русская литература в 1845 году»). «Недовольство судьбою, брань на толпу, вечное страдание, почти всегда кропание стишков и идеальное обожание неземной девы – вот родные признаки этих „романтиков“ жизни», – писал Белинский, как бы предваряя этой характеристикой образ Адуева-младшего. В другой статье 1845 года «Петербург и Москва» Белинский рассуждает о двух противоположных типах людей, из которых одни отличаются презрением и равнодушием к миру практическому, живя в мире отвлеченном, идеальном, а другие, кроме этого практического мира, ни о чем знать не хотят, а в идеалах видят одни мечты. Эта отмеченная Белинским антитеза и воплощена в романе Гончарова в образах Адуева-племянника и Адуева-дядюшки. Несомненно, Гончаров был знаком и с известными статьями Герцена «Дилетантизм в науке», опубликованными в «Отечественных записках» в 1843 году, направленными против «мечтательного романтизма», как выражался Герцен.
Раскрывая общественно-исторический смысл своего романа, сам Гончаров указывал, что «в борьбе дяди с племянником отразилась и тогдашняя только что начинавшаяся ломка старых понятий и нравов – сентиментальности, карикатурного преувеличения чувств дружбы и любви, поэзия праздности, семейная и домашняя ложь напускных, в сущности небывалых чувств… пустая трата времени…»
В образе и судьбе Адуева-племянника Гончаров, по его словам, стремился воплотить «всю праздную, мечтательную, аффектационную сторону старых нравов». По словам Белинского, Александр Адуев, происходя по прямой линии от пушкинского Ленского, «был трижды романтиком – по натуре, по воспитанию и по обстоятельствам жизни». Петербургская жизнь беспощадно разбивает романтические иллюзии Александра Адуева, воспитанного в тепличной обстановке крепостной помещичьей усадьбы. Вместе с тем Гончаров показывает, что псевдоромантические настроения Адуева скрывали под собой эгоизм, самолюбование и неприспособленность к жизни. Не случайно Адуев из романтика превращается в трезвого и практического карьериста-чиновника и дельца с ограниченными интересами и мещанским, филистерским пониманием жизни.
Образ Адуева-старшего сложился в творческом воображении Гончарова под впечатлением его встреч и знакомств в бюрократическом и коммерческом мире столицы. Среди близких знакомых писателя в годы службы в Петербурге были, например, видный чиновник министерства государственных имуществ А. П. Заблоцкий-Десятовский, автор ряда статей по экономическим вопросам, которые решались им в буржуазно-либеральном духе; крупный чиновник министерства финансов Солоницын, сторонник буржуазного прогресса. Видные бюрократы, связанные с промышленно-финансовыми кругами столицы, они в то же время являлись участниками кружка Майковых, интересовались литературой, искусством. Петр Иванович Адуев во многом напоминает их. Он видный чиновник, заводчик-предприниматель, что было для того времени, по свидетельству Гончарова, смелой новизной и нарушением привычных дворянских традиций. Вместе с тем писатель стремится представить его культурным и образованным человеком.
Развенчивая под несомненным влиянием Белинского реакционно-романтическое понимание жизни, Гончаров критически отнесся и к буржуазному делячеству, к голому практицизму, хотя образ дядюшки ему несомненно импонировал: он внес в этот образ идеализирующие его черты.
Как отмечает Белинский, дядюшка «эгоист, холоден по натуре, не способен к великодушным движениям». И в сущности в жизни самого дядюшки немало застойного. Рутина бюрократической службы, поездки на завод, карточная игра с влиятельными партнерами – вот, собственно говоря, и все, чем живет Петр Иванович Адуев. Читатель не очень верит тому, что дядюшка человек высокой культуры, любит и понимает искусство и т. д. При всей своей склонности обстоятельно обо всем рассказывать, раскрывать источники жизненных явлений Гончаров не посвящает нас в то, каким образом и откуда возникли у старшего Адуева интерес к искусству, к многообразным знаниям. Да ведь и произведения искусства являются для Петра Ивановича Адуева главным образом предметом комфорта. Лизавета Александровна Адуева, жена Петра Ивановича, пытается понять жизненные принципы своего мужа. «Что было главной целью его трудов? Трудился ли он для общей человеческой цели, исполняя заданный ему судьбою урок, или только для мелочных причин, чтобы приобрести между людьми чиновное и денежное значение, для того ли, наконец, чтобы его не гнули в дугу нужды, обстоятельства?.. О высоких целях он говорить не любил, называя это бредом, говорил сухо и просто, что надо дело делать». Под отказом от высоких целей в жизни и деловитостью, скрывался эгоизм и ограниченность буржуа.
Гончаров правильно показал в романе ломку старых отношений и понятий, приход им на смену новых буржуазных отношений, появление новых характеров, «трезвое сознание необходимости дела, труда, знания». Но дядюшка вовсе не был подлинно новым человеком и тем более выразителем борьбы с «всероссийским застоем». Новые люди, действительно принесшие с собой отрицание всего крепостнического, отсталого, пришли позднее, и их выдвигала, как правило, не дворянско-поместная среда, из которой вышли оба Адуева. Хладнокровный и расчетливый дядюшка и романтически настроенный племянник – антиподы в своем понимании жизни. Но объективно они вместе представляют собой и единство противоположностей, в одинаковой мере взращенных феодально-крепостническим строем периода его глубокого кризиса. Сущность эгоистического, индивидуалистического отношения к жизни, к людям одна и та же как у романтика Александра, так и у практика дядюшки.
