Маменька кричит:
— Ну, так и есть, опять раздразнила ребенка! Не умеешь ты, мужичка этакая, обращаться с барским дитятей. Не плачь, ангельчик мой, не плачь… А посмотри, вот бобо, душенька.
Папенька кричит:
— Ох вы мне! изуродуете вы ее… Каточек, Каточек, посмотри на меня… Где папа? А-а!.. вот папа…
Няня кричит жалобным голосом:
— Что это с тобой, лапочка ты моя, что с тобой приключилось… Уж не зубки ли?.. Покажи-ка.
Няня всовывает палец в ротик дитяти и потом обращается к барыне:
— Вот, посмотрите, матушка, у нее тут, у моей голубушки, зубок прорезывается.
Вслед за няней маменька и папенька всовывают свои пальцы в ротик дитяти, чтоб ощупать зубок.
— Вестимо к зубкам плачет, — замечает кормилица, — отчего ж ей больше плакать?
Около ребенка шум и крик; ребенка затормошили, и рев его раздается по всему дому…
— Да где же эти все девчонки? — вскрикивает маменька, — пошлите их…
Палашка! Дашка! Машка!..
Девчонки прибегают.
— Вот я вас! Где вы там бегаете! постойте…
— Дитя плачет, вам и горя мало, — перебивает папенька.
— Вы забыли свою должность… забыли, что надо утешать ребенка, — продолжает папенька.
Испуганные девчонки становятся в ряд и начинают прыгать и кувыркаться перед барышней.
Барышню отняли наконец от груди… Кормилицу удалили, чтоб барышня отвыкла от нее и перестала тосковать; но кормилица, приученная к барскому столу и к различным удобствам в барском доме, в надежде, что авось ее снова призовут к барышне, если барышня будет больно скучать по ней, старается нарочно показываться ей на глаза. Когда няня несет ее на руках по двору, кормилица становится на дороге, пригорюнясь и качая печально головой, приговаривает так, чтоб дитя слышало ее голос:
— Отняли от меня мое красное солнышко… Похудела ты без меня, моя касаточка; уморят они тебя, мою ласточку…
Дитя, увидев кормилицу, рвется к ней. Начинается ссора между кормилицей и няней.
Няня жалуется на кормилицу барыне. Барыня наконец, под опасением строжайшего наказания, запрещает приближаться кормилице к барскому двору.
Между тем барышня уже начинает ходить и бегать. Какая радость для родителей! К ней приставлены, кроме няни, еще две девки, которые должны неотлучно находиться при ней, чтоб дитя не упало и не расшиблось. И если немного выпившая няня и полусонные девки не доглядят и дитя ушибется об угол дивана или стола и заревет, маменька в ту же секунду вдруг выскакивает как будто из-под пола. Ее звонкий и пронзительный голос пробуждает растрепанных и полусонных девок, которые привыкли преспокойно спать под визг барышни.
— Где у вас глаза-то? Няня — старый человек, няне нельзя за ребенком везде усмотреть… ребенок резвится, бегает… а вы что? только спят да едят целый день… А вот я вас, подождите.
Девки, впрочем, не боятся угроз барыни, потому что эти угрозы никогда не приводятся ею в исполнение. У барыни доброе сердце.
— Ничего, моя маточка, — продолжает барыня, гладя по лицу дочку, — ничего…
Вишь стул какой гадкий!.. плюнь на него, душенька… Ударь его хорошенько… Вот так… Как он смел мою Катеньку? Вот мы его!..
Барышню кормят раз до шести в день, и, несмотря на это, маменька беспрестанно повторяет:
— Что это, нянюшка, мне кажется, Катенька сегодня что-то мало кушала? Здорова ли она?
— Ребенок много требует пищи в эти лета, — говорит папенька, — ребенка надо больше кормить, так он расти лучше будет…
Няня с этим совершенно согласна. Она всегда ужинает, в детской в то время, когда девки укладывают барышню почивать, и, несмотря на то, что у барышни претугой животик, няня всегда еще покормит ее из своих рук или гречневой кашкой, или кислой капусткой, или тюрей.
— Ничего, лучше заснет, — говорит няня, — что смотреть-то на барыню в самом деле? Накрошит ребенку белого хлебца в бульон да и думает, что ребенок будет сыт этим… Наша пища лучше, от нашей пищи она будет здоровее. Кушай, голубушка, христос с тобой.
Если же дитя на другой день сделается нездорово и барыня спрашивает у няни:
— Отчего бы это она нездорова, няня?
Няня отвечает:
— Да, верно, с глазу, матушка. Ничего не беспокойся. Вот погоди. Я ее слизну уже вечерком, как мыть буду.1 1Операция слизывания производится следующим образом: когда ребенка вымоют в корыте, няня обыкновенно поводит три раза языком по его спине, начиная от затылка… и потом собранную на языке сырость сплевывает через корыто.
— А, может, это к росту, няня?
— А, может, сударыня, и к росту.
Барышня делается толстым, тяжелым и сырым ребенком. Она растет более в ширину, чем в длину. Она, играя со своими забавницами девчонками, беспрестанно на них сердится за то, что они лучше ее бегают, за то, что они смеют обгонять ее…
И потом на них же жалуется маменьке, а маменька при ней же и вскинется на бедных девчонок:
— Да как вы, негодницы, смеете обижать барышню? да я вам за это ушонки надеру!
Да разве вы не чувствуете, с кем играете? да разве вы не помните, что она госпожа ваша?..
Способности барышни развиваются туго: ее закормили. И папенька, и маменька, и няня, и гости, и девки, и лакеи, и девчонки — все ей только и твердят о гостинцах да об лакомствах.
— Хочешь полакомиться, хочешь бомбошек? — спрашивает ее маменька по нескольку раз в день.
— Катенька-то вся в вас, дружочек, — продолжает Лизавета Ивановна, обращаясь к мужу, — уж такая жадная до яблочной пастилы, что ужасть!
Если Катенька капризничает и плачет, ей няня говорит:
— Перестань же плакать. Утри глазки. А тому гостинца не дадут, кто будет плакать!
Если ею довольны, то или маменька или папенька непременно скажут ей:
— Вот ты сегодня умница. За это тебе сейчас дадут гостинца.
Гости, имеющие какую-нибудь нужду до папеньки, в угодность ему, всегда возят дочке гостинцы… И Катя спрашивает у них:
— А скоро ли вы опять к нам приедете? а скоро ли вы опять мне гостинцев привезете?..
— Вишь, какая интересанка! — замечает папенька, заливаясь добродушным смехом и смотря с любовию на дочку. — Ух, будет плут девка!..
— Катенька, хочешь быть моей невестой? — говорит гость, сажая ее к себе на колени. — Я тебя буду кормить всякий день конфетами, сладкими пирожками и вареньем.
— Хочу, — отвечает Катя.
— Уж она у нас такая сластена! — восклицает маменька. Катя охотница играть в куклы. У нее есть кукла-барышня и есть кукла-девка. У нее есть кукла-жених и есть кукла-невеста, и жених все кормит невесту гостинцами.
Нельзя сказать, чтоб маменька не хлопотала о ее гардеробе: передничкам, платьицам, панталончикам счету нет; несморя на это, Катя никогда не бывает чисто одета.
— Что это, няня, какой на ней грязный передничек? — говорит папенька.
— Что же, батюшка, делать, ведь на нее не напасешься чистого, ну, натурально дитя резвится, бегает на травке, иной раз поваляется и на песке посидит; детское, глупое дело…
Евграф Матвеич большой охотник до садоводства. Он сам развел небольшой садик.
Этот садик расположен симметрически (у Евграфа Матвеича страсть к симметрии).
Деревья в садике подстрижены в виде ваз, шаров и треугольников. Дорожки усыпаны желтым песком: ни одна травка не смеет расти там, где не следует. От этого садика, аккуратно приглаженного, вычищенного и выглаженного, все в восторге.
Евграф Матвеич сам любуется им, как игрушкой, и горе тому, кто в этом садике сорвет листочек или цветочек! Он даже не на шутку однажды раскричался на свою Лизавету Ивановну, когда та, гуляя с ним в садике, оторвала, в рассеянности, ветку от куста… Но Кате позволяется все. Такова беспредельная любовь Евграфа Матвеича к дочери! Катя безнаказанно рвет цветы и ломает сучья кустов.
Когда Евграф Матвеич с супругой живут в деревне, Катя, часто смотря из окна детской вдаль на луг, пестреющий цветами, и на играющих на этом лугу девчонок, говорит няне:
— Няня, я хочу туда, к этим детям.
— И, барышня, барышня! — отвечает няня, качая головою, — чего ты только не выдумаешь? Мало тебе здесь, что ли, места бегать по саду или по двору? Мало, что ли, у тебя здесь забавниц? Ну, что тебе делать в поле? Там только простые деревенские ребятишки грязные, а ты барское дитя, тебе нечего там делать с ними.
Палашка — одна из дворовых девчонок, забавляющих барышню, пользуется особенно ее милостию. Палашка ее фаворитка. Барышня даже дает ей гостинцы, и, если это случается при няне, няня обыкновенно говорит Палашке:
— Ну, что же ты, дура, стоишь? Кланяйся барышне да целуй ее ручку…
А родители иногда, смотря на это, восклицают в умилении:
— Что это, какое у нашей Катеньки доброе сердце!
Но раз как-то, играя, Палашка вздумала поцеловать барышню. Барыня увидела это, всплеснула в ужасе руками и бросилась к няне:
