Лев Толстой - Записки сумасшедшего

С тех пор я начал читать Священное писание. Библия была мне непонятна, соблазнительна, Евангелие умиляло меня. Но больше всего я читал жития святых. И это чтение утешало меня, представляя примеры, которые все возможнее и возможнее казались для подражания. С этого времени еще меньше и меньше меня занимали дела и хозяйственные и семейные. Они даже отталкивали меня. Все не то казалось мне. Как, что было то, я не знал, но то, что было моей жизнью, переставало быть ею. Опять на покупке имения я узнал это. Продавалось недалеко от нас очень выгодно именье. Я поехал, все было прекрасно, выгодно. Особенно выгодно было то, что у крестьян земли было только огороды. Я понял, что они должны были задаром за пастьбу убирать поля помещика, так оно и было. Я все это оценил, все это мне понравилось по старой привычке. Но я поехал домой, встретил старуху, спрашивал о дороге, поговорил с ней. Она рассказала о своей нужде. Я приехал домой и, когда стал рассказывать жене о выгодах именья, вдруг устыдился. Мне мерзко стало. Я сказал, что не могу купить этого именья, потому что выгода наша будет основана на нищете и горе людей. Я сказал это, и вдруг меня просветила истина того, что я сказал. Главное, истина того, что мужики так же хотят жить, как мы, что они люди — братья, сыны Отца, как сказано в Евангелии. Вдруг как что-то давно щемившее меня. оторвалось у меня, точно родилось. Жена сердилась, ругала меня. А мне стало радостно. Это было начало моего сумасшествия. Но полное сумасшествие мое началось еще позднее, через месяц после этого. Оно началось с того, что я поехал в церковь, стоял обедню и хорошо молился и слушал, и был умилен. И вдруг мне принесли просвиру, потом пошли к кресту, стали толкаться, потом на выходе нищие были. И мне вдруг ясно стало, что этого всего не должно быть. Мало того, что этого не должно быть, что этого нет, а нет этого, то нет и смерти и страха, и нет во мне больше прежнего раздирания, и я не боюсь уже ничего. Тут уже совсем свет осветил меня, и я стал тем, что есть. Если нет этого ничего, то нет прежде всего во мне. Тут же на паперти я роздал, что у меня было, тридцать шесть рублей, нищим и пошел домой пешком, разговаривая с народом.

«Записки сумасшедшего». Замысел повести возник в 1884 году: в дневнике Толстого в записи от 30 марта отмечено: «Пришли в голову записки несумасшедшего. Как живо я их пережил» (т. 49, стр. 75–76). Сохранившийся отрывок, названный писателем «Записки сумасшедшего», относится к апрелю 1884 года. Повесть осталась незаконченной, но Толстой несколько раз (в 1887, 1888, 1896, 1903 гг.) возвращался к мысле о ее завершении.

Повесть носит автобиографический характер. В сентябре 1869 года Толстой ездил в Пензенскую губернию для покупки имения. В Арзамасе, где была сделана остановка для ночлега, он пережил состояние аналогичное тому, что переживает главное действующее лицо «Записок сумасшедшего». Об этом «арзамасском ужасе» Толстой сообщал жене 4 сентября 1869 года: «Было два часа ночи, я устал страшно, захотелось спать, и ничего не болело. Но вдруг на меня нашла тоска, страх, ужас такие, каких я никогда не испытывал» (т. 83, стр. 167).

Впервые опубликовано в книге «Посмертные художественные произведения Л. Н. Толстого», под ред. В. Г. Черткова, М. 1912, т. III.