Пресс снова заработал. Кузьмич подошел к Катерине.
- Сама, что ли, разобралась? - спросил он,
- Чего тут разбираться? - отмахнулась Катерина. - Мы в школе комбайн изучали, он и то сложнее.
И Катерина продолжила работу.
Кузьмич устроил разнос начальнику участка, молодой затюканной женщине, которая достаточно проработала на производстве, чтобы уяснить простую истину, что лучший способ защиты - нападение.
- Где эти слесари, где? - напирала она. - Или пьяницы, или бездельники. Что я могу сделать, если девчонки к ней бегут, а не к слесарям? Если хотите знать, она в электросхемах не хуже наладчиков понимает.
- А я чего, я ничего, - сказал Кузьмич.. - Значит, надо ее в наладчики готовить.
- Зарабатывать будет меньше.
- Стимулируй морально. Чаще хвали. Не первый год с бабами работаешь, знаешь сама, не похвалишь - не поедешь.
- К этому бы еще станки новые.
- Ну, с новыми станками и никакого руководства не надо. А эту девчонку держи на заметке, - посоветовал Леднев.
Постучав, в комнату вошел Николай.
- Здравствуйте, - пророкотал он.
- А я готова, - Антонина с опаской взглянула на Людмилу, как бы та чего не сказанула. - До понедельника, - предупредила Антонина подруг.
- Давай-давай, погни спину на чужих дачах, может, тебе и зачтется, прокомментировала Людмила.
- Побрякушка, - охарактеризовал ее Николай,
- А ты жлоб, - не осталась в долгу Людмила.
- Ну что ты к ним цепляешься? - сказала Катерина, когда Антонина и Николай вышли. - У них же серьезно,
- Да уж серьезнее некуда, - ответила раздраженно Людмила. - Тоска меня берет. Сами себе дуры хомут выбирают. Разве это жизнь?
- А почему не жизнь? - удивилась Катерина.
- А потому не жизнь, что все заранее известно. Вначале будут откладывать деньги, чтобы телевизор купить, потом гарнитур, потом холодильник, потом стиральную машину. Все, как в Госплане, на двадцать лет вперед известно.
- А какая может быть другая жизнь? - спросила Катерина.
- Эта дура не может понять одного: она живет в Москве. А это большая лотерея. Можно выиграть сразу. Москва - это... это дипломаты, внешторговцы, ученые, художники, артисты, писатели, и почти все они мужчины.
- Ну и что? - Катерина никак еще не могла понять,
- А мы женщины.
- Ну и что? А мы-то зачем нужны этим артистам и писателям? У них свои женщины есть.
- А мы не хуже ихних, - заявила Людмила.
- А потом, где их, этих дипломатов и художников, встретишь? - трезво рассудила Катерина. - Они у нас на заводе галантереи не работают.
- Во! - удовлетворенно заявила Людмила. - Ты смотришь в самый корень. Главный вопрос: где найти? Это я тебе объясню в следующий раз, А найти можно и, главное, надо!
А пока по воскресеньям Катерина осваивала Москву в одиночестве. Она шла мимо Кремля, разглядывая такие знакомые кремлевские башни,
Потом она шла по Большому Каменному мосту через Москву-реку.
Она свернула с набережной в переулок и оказалась в Третьяковской галерее.
Пораженная, стояла Катерина у "Трех богатырей", потом у "Аленушки". Знакомые с детства по репродукциям картины были большими и настоящими.
Даже в музей люди ходили парами: он и она. Катерина была одна. На нее с интересом взглянул молоденький солдат, и он ей вроде бы понравился, но солдат не решился заговорить, и Катерина перешла в следующий зал.
А вечером Катерина как бы между прочим сказала Людмиле:
- С завтрашнего дня я в другом месте жить буду.
- Как это? - не поняла Людмила.
- У дальних родственников. Я, как приехала из деревни, жила у них немного. А сейчас они на юг едут, отдыхать, просят за квартирой проследить. Между прочим, у них фамилия тоже Тихомировы. Профессор из наших Бодренок, давно только в Москву приехал. Отказаться неудобно.
- Ни в коем случае не отказывайся. Мы там поселимся вместе. - заявила Людмила.
Ехали они до метро Краснопресненская. Профессор жил в высотном доме на площади Восстания.
Зеркальный лифт размером с небольшую комнату вознес их на двадцать первый этаж.
Коридор, куда выходили двери квартиры, по размерам не уступал станции метро.
И квартира была гигантская.
Старик профессор кивнул им, продолжая укладывать вещи в чемодан. А Катерина вступила в переговоры с профессоршей, средних лет женщиной.
- Значит, как и прежде, на тебе цветы, собака, выемка почты. Мы вернемся к ноябрьским праздникам.
- А можно, чтобы и Людмила поселилась? - попросила Катерина. - Вдвоем все-таки повеселее.
- Она аккуратная? - поинтересовалась профессорша.
- В высшей степени, - заверила Катерина.
И Людмила и Катерина поселились в высотном доме. Обязанности были минимальными; два раза в день выгулять собаку, полить цветы и достать почту.
В то субботнее утро все эти обязанности были выполнены, и Катерина, устроясь на диване, просматривала картинки из многочисленных журналов мод.
А Людмила за профессорским письменным столом составляла список. Закончив эту работу, она заявила:
- Завтра устраиваем прием!
- Ура! - подхватила Катерина. - Позовем всех девчонок!
- Нет, - сказала Людмила. - Будут художники, телевизионщик, поэт, хоккеист из второй сборной и так - по мелочи, парочка инженеров.
- И они придут? - усомнилась Катерина.
- Прибегут, - заявила Людмила. - Только одно условие: ты не штамповщица с завода галантереи, а я не формовщица с шестого хлебозавода.
- А кто же мы? - спросила Катерина.
- Мы - дочери профессора Тихомирова, Я - старшая, ты - младшая. Я в прошлом году закончила медицинский институт и работаю психиатром в Кащенко, ты - студентка химико-технологического института.
- А зачем? - спросила Катерина. У нее рано устоялась привычка задавать прямые вопросы.
- Понимаешь, - оживилась Людмила, - это повышает интерес мужчин. Лучше бы, конечно, ты была студенткой текстильного института, будущий, так сказать, художник-модельер. Это престижно, женщина всегда элегантно одета. Мужчины любят, когда у женщин интеллигентная профессия. Все мы болеем, и домашний доктор не помешает. Учительница музыки. Интеллигентно, и всегда можно развлечь гостей, и все-таки кое-какие деньги в дом принесет. Плохо котируются инженерши-строительницы. Грубая работа, и женщина грубеет. Какое-нибудь НИИ - уже другое дело. Будущий художник-модельер, конечно, интереснее, но боюсь, что без подготовки ты не справишься.
- А ты как психиатр справишься?
- Мне проще, - отмахнулась Людмила, - Я ведь до хлебозавода санитаркой в психбольнице работала. У меня миллион забавных историй из жизни психов. Кое-какие термины я знаю, и, в общем, я слежу, если что в психиатрии появляется, я почитываю. Пойми, главное - вызвать первоначальный интерес к себе.
- Но потом же все равно раскроется, что ты никакой не психиатр и живешь в общежитии на Водоканале, работаешь на хлебозаводе.
- А как раскроется? - спросила Людмила. - Во-первых, я могу поссориться со своим папочкой-профессором, потом, я хочу жить отдельно от родителей, поэтому я переселяюсь к нему. Попробуй определи - куда я езжу на работу. А когда я ему детей нарожаю, какая разница - где я когда-то работала,
- Нет, мне это не нравится, - заявила Катерина.
- Как хочешь. - Людмила не давила. - Я тебя представлю как свою знакомую. Пожалуйста. Будь штамповщицей. Может, переспать с тобой и захотят, но интереса не вызовешь. Возиться, учить тебя еще надо, культурные навыки прививать.
- А их все равно надо прививать, - сказала Катерина. - Какая я профессорская дочка, я всю жизнь в деревне прожила, это даже и без бинокля видно.
- Ты не права, - не согласилась Людмила. - Человека выдают два обстоятельства: если он неправильно ставит ударения в словах, а у тебя с этим нормально, все-таки десятилетка, и когда задает глупые вопросы. Так ты больше помалкивай.
- Глупых вопросов я не буду задавать, - согласилась Катерина. - Но не буду же я молчать, если меня о чем-то спросят. Вот тут-то я и ляпну.
- И ляпай, - сказала Людмила, - Но ляпай уверенно. Это называется точкой зрения. Все говорят - это плохо, а ты говори - нет, это хорошо! Точка зрения! И главное-быть естественной. Вот я хамовата, правда?
- Это есть, - согласилась Катерина.
- А у них это называется эксцентричностью. На том и стою.
- А на чем мне стоять? - спросила Катерина.
- Тебе? - Людмила задумалась. - Ты должна бить в лоб.
- Как? - не поняла Катерина.
- У тебя есть особенность. Ты все слушаешь, слушаешь, а потом прямо в лоб задаешь вопросы. И почти всегда точно. Это, я бы сказала, свойство мужского ума. И ничего. Будь такой. Некоторым мужикам даже нравятся такие женщины.
- Нет, - подумав, сказала Катерина, - сколько ни притворяйся, лучше, чем есть, не будешь. Да и обманывать противно.
Гости расхаживали по гостиной, когда Людмила ввела Катерину и представила.
- Моя младшая сестра!
Все смотрели на Катерину.
- Меня зовут Катериной, - сказала Катерина.
- Здравствуй, Кэт, - приветствовали ее.
