равными возможностями.
— О боже мой, о боже мой, о боже мой! — воскликнула Оливия, едва сдерживаясь.
— Что, черт возьми, все это значит? — спросила я.
— Эл, она была из Top-10 Entertainment!
— Да, я это поняла, но что это?
— Ты серьезно? Да ладно, они одно из крупнейших агентств K-pop в мире. Они представляют так много больших групп: MSB, EL3MENTAL и XOKiss!
— Подожди… Серьезно? — сказала я, останавливаясь посреди тротуара. Даже я слышала об EL3MENTAL, и, конечно, благодаря Оливии я знала все о MSB.
Оливия схватила меня за обе руки:
— Эта женщина хочет, чтобы ты прошла прослушивание в компанию. О боже мой! Что, если ты станешь известным K-pop айдолом?
— Хорошо, давай просто успокоимся на секунду. — Я облизнула губы, все еще слишком скептически настроенная, чтобы волноваться. Действительно ли будущих айдолов искали в залах грязных караоке-салонов? Это казалось слишком банальным, чтобы произойти в реальной жизни. — Дай мне взглянуть на визитную карточку.
Оливия протянула мне ее и наклонилась, чтобы мы обе могли ее изучить. Покупатели текли мимо нас со всех сторон и пихали своими набитыми покупками сумками.
Лицевая сторона визитной карточки была матово-черной с оттиснутым на ней пурпурным логотипом Top-10 Entertainment. Я провела большим пальцем по глянцевой цифре 10, которая была слегка приподнята. Перевернув карточку, я проверила адрес, который находился в Каннаме, супершикарном районе Сеула, где я никогда не была.
— Прослушивания состоятся в следующую субботу. Ты должна пойти, — сказала Оливия.
— Я не знаю. Ты же помнишь, я едва смогла пройти прослушивание дома… — На самом деле я ненавидела прослушивания. Все эти осуждения, отказы — это было худшей частью желания петь профессионально.
Всякий раз, когда мой учитель вокала предлагал мне пойти на один из них в Сан-Франциско, я находила предлог, чтобы не делать этого.
— Ну, эта женщина будет там, — настаивала Оливия, — и она назвала тебя, цитирую без кавычек, очень хорошей певицей.
— Да, верно… — Я пару раз повертела карточку в руках, позволяя волнению проявиться совсем чуть-чуть. — Думаю, если нужна лишь одна песня, то все не так уж плохо.
— Ну, тебе, возможно, придется также и станцевать, — заметила сестра.
— Хорошо, это решает проблему, — сказала я, волнение мгновенно исчезло. Я скомкала карточку, сунула ее в карман куртки и повернулась, чтобы идти дальше.
— Элис! Что ты делаешь?! — Оливия выхватила скомканную карточку из моего кармана и попыталась разгладить ее обратно. — Что ты имеешь в виду под «это решает проблему»?
— Лив, я не умею танцевать! Я ни за что на свете не пойду на это прослушивание.
— Я же только предположила! Возможно, тебе даже не придется этого делать! И, очевидно, эта женщина не считала, что имеет значение, умеешь ты танцевать или нет.
— Мне все равно. Я не пойду.
С неба начали падать густые белые хлопья, и мы ускорили шаг по направлению к остановке метро.
— Но это же твоя мечта! — воскликнула Оливия, перейдя почти на бег, чтобы не отстать от меня.
— Я не мечтаю быть айдолом. К-pop — это твоя фишка, а не моя. Помнишь?
— Хорошо, но твоя мечта — стать профессиональной певицей.
— Да, профессиональной певицей, как Леди Гага. А не как участница женской корейской группы.
— Да ладно, Леди Гага не так уж сильно отличается. Она поет поп-музыку и танцует с целым отрядом подтанцовки, совсем как айдолы!
— Ты знаешь, что я имею в виду!
— Я просто не вижу разницы между…
Я развернулась к ней:
— Послушай, я не собираюсь выглядеть идиоткой перед группой искателей талантов из какой-то известной компании. Я этого не сделаю, так что перестань пытаться убедить меня! — Я действительно не хотела быть агрессивной, но мне показалось, что Оливия начала слишком сильно давить на меня. Мне просто нужно было, чтобы она отступила.
— Хорошо-хорошо. Боже.
Добравшись до станции метро, мы приложили свои T-Money карточки к турникетам и не разговаривали всю оставшуюся дорогу домой.
Примерно через час мы вернулись в нашу квартиру, где было хорошо и тепло. Я сняла промокшую парку и туфли и уперлась босыми пальцами ног в мягкий белый ковер.
Мне очень нравилась эта квартира. Это была привилегия новой работы мамы в американском консульстве: квартира на двадцать шестом этаже совершенно нового здания с видом на парк Намсан, который чем-то похож на парк Золотые ворота и Центральный парк в одном лице. С молочно-белыми деревянными полами и окнами с обзором на 360 градусов квартира была намного современнее, чем предыдущая.
Надев тапочки, я оставила Оливию в коридоре и вошла в гостиную, где на диване лежал папа. Я встала лицом к гигантскому телевизору с плоским экраном — еще одно преимущество маминой работы — и скрестила руки на груди.
— Смотришь американские новости? — спросила я.
— Мм, — проворчал он. — Представь, Эл. Им нужно было выкопать мертвую женщину на кладбище в Колме, но они случайно откопали другую женщину с точно таким же именем. Вопиюще, да?
— Ужасно, — сказала я.
Папа поднял пульт и переключил канал.
— Оливия наконец-то уговорила тебя пойти в тот караоке-салон?
— Да, уговорила, — ответила я.
— Твоя сестренка настойчива.
— Боже, не говори.
— Как все прошло?
— Честно говоря, было довольно весело. Было приятно снова петь, даже несмотря на то что пришлось делать это в заплесневелом подвале.
— Это здорово, Эл.
Я наклонилась, подняла пачку американских газет, которые папа оставил на полу, и аккуратно сложила их стопкой на стеклянном кофейном столике.
— Где мама?
— Она принимает у себя несколько высокопоставленных лиц из Гонконга. Хотя сегодня вечером она не должна быть дома слишком поздно.
Я опускаю взгляд на папино лицо. Его тонкие песочно-светлые волосы рассыпались по подушке под головой, а темно-голубые глаза казались еще голубее в прыгающем свете светодиодного экрана. До того как мы переехали в Сеул, папа был так же одержим работой, как и мама, может быть, даже больше. Он был веб-дизайнером, но для него это была не просто техническая работа, а скорее вид искусства. Раньше он рисовал сначала вручную, у него были миллионы альбомов с эскизами по всему дому на случай, если его настигнет вдохновение, когда он будет бриться или варить кофе. Однако он еще не получил должность в Сеуле из-за некоторых проблем с рабочей визой, так что я обычно находила его здесь, на диване перед телевизором. Думаю, он чувствовал себя немного подавленным.
— Ладно. Ужин? — спросила я.
— Вы, ребята, не против сами все организовать сегодня вечером?
Поскольку мама была очень занята новой работой, а папа очень занят… диваном, в последнее время я почти каждый вечер готовила ужин.
— Конечно, — ответила я.
