не стал расстраивать хозяйку торжества. Отметил её личные заслуги на сложном и ответственном посту и пожелал успехов в последующей работе.
После официальной части состоялся концерт. Артистки филармонии исполнили несколько классических произведений, что не вызвало особых эмоций у присутствующих. Но тут на сцену снова вышла Ольга Андреевна и спросила у пианистки:
– А можете сыграть «Ой, мороз, мороз»?
Девушки заиграли, а председатель профкома затянула басом:
– Ой, мороз, мороз, не морозь меня…
Зал подхватил, а в конце разразился бурными аплодисментами.
– Вот это добрая музыка, – восторженно прокомментировал мой сосед слева.
Потом на сцену выходили другие самодеятельные артисты из числа работников мясокомбината. Кто-то станцевал «казачок», один артист разговорного жанра рассказал басню Крылова «Демьянова уха». Концерт удался на славу.
После концерта Ольга Андреевна пригласила меня и девушек отобедать в столовой комбината. Мы попытались отказаться, но под напором хозяйки торжества поняли, что этот вопрос не подлежит обсуждению.
На первое подали борщ. Если вы думаете, что в каком-нибудь московском или даже киевском ресторане вам подадут настоящий борщ, то вы глубоко заблуждаетесь.
Принесли нам каждому по металлической миске, по объёму – ближе к тазику. В миске среди овощных ингредиентов плавали огромные куски жирной свинины. Борщ был настолько жирным, что казалось, если отпустить ложку, она останется стоять в этом бульоне. К борщу подали пампушки. Это такие сдобные булочки, приправленные чесноком.
Вы бы видели испуганные лица пианистки и скрипачки. Они едва смогли проглотить по пол-ложки борща и откусить по маленькому кусочку пампушек. Я буквально вдавил в себя несколько ложек этого яства и почувствовал, что уже сыт.
А Ольга Андреевна поглотила свой тазик борща и десяток пампушек и удивлённо спросила:
– А что вы не кушаете? Не нравится борщ? Сейчас подадут второе.
При этих её словах девушки поперхнулись и испуганно вжались в свои стулья.
На второе подали такие же тазики, в которых плавали в мясном соусе по две свиные котлеты огромного размера и гора картофельного пюре. Ольга Андреевна одним махом поглотила содержимое и этого тазика и осуждающе посмотрела на девушек, которые откусили по крохотному кусочку котлеты и пытались их прожевать, чтобы не обидеть хозяев. Давалось им это с большим трудом. Их желудки размером с напёрсток не воспринимали подобных шедевров кулинарии. Да и мой организм протестовал от такого наплыва калорий.
В это время в столовую стали подтягиваться участники собрания. Все как на подбор люди дородные и представительные. Праздник живота набрал обороты. Тазики с едой поглощались в таком темпе, как будто эти люди не ели несколько дней. Некоторые брали по дополнительному тазику – добавки.
– Что-то гости наши совсем ничего не кушают, – с осуждением произнёс мужчина за соседним столиком, внешностью напоминающий артиста Евгения Моргунова.
Ответила ему Ольга Андреевна:
– Потому и тощие такие. Ни кожи, ни рожи.
И засмеялась, а точнее – захрюкала.
Тут подала голос скрипачка:
– Извините, а нет ли у вас какого-нибудь салатика?
– Как же нет. Для таких гостей да салатика не найти, – весело заявила Ольга Андреевна и обратилась к женщине на раздаче:
– Маня, подай нашим гостям салатики.
И «салатики» были тут же поданы. Представляли они собой по три, нарезанные дольками, огромные свиные сардельки в горчичном соусе.
Скрипачка удивлённо спросила:
– Разве это салатики?
На что получила исчерпывающий ответ Ольги Андреевны:
– Конечно салатики. А вы что хотели – капусту да морковку? Пусть эту траву козлы или кролики жуют. Посмотрите на меня. Я ем мясо, сало и потому так хорошо выгляжу!
При этих словах она гордо выпятила свою необъятную грудь и надула и без того пухлые щёки.
Я не удержался и пошутил:
– А на третье у вас компот с бужениной или чай с ветчиной?
Однако моего юмора никто не оценил. Праздник живота продолжался…
Извинившись перед Ольгой Андреевной, я соврал, что тороплюсь в райком, попрощался и, поблагодарив за вкусный обед, удалился. За мной следом выбежали девушки, сославшись на то, что опаздывают на автобус…
Теперь я знал, куда исчезает продукция мясокомбината. Бо́льшая её часть, похоже, никогда не покидала стен родного предприятия. А если к работникам мясокомбината добавить их родственников и друзей, плюс – всю районную номенклатуру, то совсем не удивительно, что простой народ вынужден довольствоваться суповыми наборами.
Глава 2. Чиновниками не рождаются
Попасть на государственную службу в советское время считалось большой удачей. Впрочем, как в любое время. Тогда никаких конкурсов на замещение вакантных должностей не проводилось. Даже формальных. А потому, чтобы вступить на первую ступеньку карьерной лестницы, должны были сложиться определённые условия.
Многих продвигали в чиновники по знакомству. Некоторые умудрялись пристроиться на тёплое местечко за деньги. Кто-то упорно шёл к этой цели, заявляя о себе активным участием в общественно-политической жизни. Но большинство, по моему глубокому убеждению, попадали в чиновники совершенно случайно. Просто звёзды так складывались. Так случилось и со мной…
А всё благодаря перестройке и, в частности, «мудрому» постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 1080 «О дальнейшем развитии подсобных хозяйств предприятий, организаций и учреждений…»
После окончания института я, как новоиспечённый инженер-строитель, прибыл по месту распределения – в маленький степной городок…
Для тех, кто не знает, что такое распределение, объясняю. Каждый молодой специалист по закону был обязан отработать три года по специальности там, куда направит Родина. Способов уклонения было несколько. Во-первых, поступление в аспирантуру. Этот вариант подходил тем, кто учился на отлично, или тем, у кого родители имели подходящие связи. Ещё один распространённый способ уклонения – женитьба или замужество. Главное – найти мужа или жену в родном городе или в другом престижном месте. Часто для этого практиковались фиктивные браки. Некоторым удавалось откосить от распределения по состоянию здоровья. И здесь без нужных связей не обходилось. Ещё один довольно распространённый вариант – уволиться с разрешения администрации по переводу в другую организацию. Один раз сменил контору и можешь лететь, «аки ясный сокол», куда душа пожелает. Только воспользоваться этим способом было не просто…
Сам процесс распределения – это отдельная история. Для выпускников устанавливалась очерёдность. Списки мест распределения вывешивались в деканате заранее. В первую очередь право выбора предоставлялось активистам: старостам, комсоргам, профоргам и т. п. Дальше учитывался средний балл по диплому. Но даже с высоким средним баллом в последнюю очередь распределялись неблагонадёжные. Я оказался в их числе. Декан так прямо и сказал: «За агитацию против социалистического строя будешь распределяться самым последним на курсе».
Раньше такое обвинение тянуло на тюремный срок, но, спасибо Горбачёву, времена изменились. Распределяться пришлось позже всех. Все сливки были сняты, остался только полный отстой. Так и оказался ваш покорный слуга в этом далёком от цивилизации местечке. И с первого дня мечтал об одном – как бы оттуда вырваться.
Прошли годы, и сейчас я с теплотой вспоминаю и этот городок, и его жителей…
Организация, в которую я попал
