вместе с тарелкой в раковину. Целует сухими губами нежную щечку.
Алиса замирает, но все же просит уходящего мужа:
— Лёшик, не ходи туда больше.
— Куда? — Спина Алексея напрягается, вся фигура как будто готова к очередному сражению.
— Туда, — тихонько просит Алиса и снова глупо улыбается. — Туда, где сегодня пил.
— Хорошо, — легко соглашается Алексей.
Алиса остается одна. Со звоном роняет недомытую вилку, выключает ревущую воду. Опускается на пол, крепко сжимает пальцами округлые плечи, оставляет мокрые пятна на белой ткани, утыкается лбом в колени.
— Я должна быть глупой, красивой вазой. Глупой, красивой вазой… — шепот не расползается по комнате, оставаясь запертым зверем среди переплетения рук.
Алиса повторяет и повторяет эти слова, пока сама в них снова не поверит. Натягивает глупую улыбку, расставляет посуду в посудомоечной машине, пересчитывает таблетки в черной банке мужских витаминов, ставит ее поближе к краю, а рядом — стакан воды. Вытряхивает портфель Алексея, крепко сжимая в маленьком кулаке стопку купюр. Рассматривает маленькую разбитую птичку, нежно поглаживая клювик, крылья, ажурно-вырезанный хвост. Убирает деревянное произведение искусства обратно. Прячет деньги в шкаф и вздыхает. Завтра придется купить очередную реплику известной сумочки, расцеловать мужа в щеки и приготовить щедрый ужин. И даже испечь десерт.
Подделка, подделка, подделка. Вся ее жизнь — сплошная подделка, фальш и глупая ложь, которую не смыть даже под струями водопада. Не поможет и горячий душ с десятками ароматных баночек. Крема, скрабы, сыворотки, масла. Ритуал, привычный ритм и проворачиваемая в голове мысль.
«Быть красивой глупой вазой».
Мягкая пижама из скользкого шелка облизывает кожу, заворачивает в очередную «подарочную упаковку». Пушистые носки согревают изящные ступни, когда Алиса неудобно сворачивается в комочек на кресле. Мобильный телефон зажат в ладони. Большой палец то касается считывателя отпечатка, то жмет кнопку выключения, заставляя экран гаснуть и зажигаться каждые пару секунд. Алиса прикусывает губу и все же вбивает в поиске «Never give up», жадно изучая все, что найдет. Через пятнадцать минут экран мобильника гаснет.
«Быть красивой глупой вазой, красивой глупой вазой!»
Алиса прикрывает глаза, но сон не идет слишком долго, заставляет ворочаться, покусывать щеку изнутри, облизывать губы, стучать ноготком по корпусу телефона. В голове сам по себе рождается вариант проекта для книги, но его прогоняют. Выметают, выпинывают, выталкивают красивыми глупыми вазами из головы, не позволяют окончательно оформиться. Через час сжатые пальцы ослабевают, выпускают розовенький мобильник. Дыхание выравнивается. Красивое лицо кривится в болезненном выражении. Очередная ночь оборачивается кошмаром.
«— Олимпиада по физике! По фи-зи-ке! Ты с ума сошла? Я сколько раз тебе говорила не высовываться?!
— Я просто… — двенадцатилетняя Алиса съеживается на деревянном стуле.
— Что просто? Что просто, я тебя спрашиваю?! — не унимается мама Алисы, Василиса Егоровна. Ее лицо раскраснелось от гнева, челюсти крепко сжаты, пока она переводит дыхание. — Будешь выдающимся профессором? Или в физики-испытатели пойдешь? А замуж за кого? За доктора наук, который старше тебя на сорок лет? Умная стала? Хорошо это, думаешь? Да кому ж ты такая умная нужна будешь?
— Я просто решала задачи, как все, — тихо оправдывается Алиса, разглядывая полосы на линолеуме. — Я не думала, что отвечу правильно.
— Ах не думала она! Да если бы ты не думала, то цены бы тебе не было! Лучше бы думала, где найдешь мужика умнее себя? Идиот-то на тебя такую умную не поведется!
Василиса Егоровна обессиленно опускается на диван. Спина сгорбленная, губы упрямо сжаты, а в глазах — тоска и ненависть. Алиса на маму не смотрит. Молчит. Она знает всю эту историю наизусть. Умных женщин не любят. Ни на работе, ни в семье, ни в жизни нет им достойного места. Счастливая женщина обязательно глупенькая и красивая. Она ничего не знает, не понимает. Весь мир кажется чудом. Такую хочется защищать, беречь, баловать. С ней не хочется соперничать за главенство в семье, не нужно постоянно доказывать, что ты сильнее и лучше. С такой женщиной можно просто быть собой и купаться в восхищении.
И ее умную, конечно, никто не полюбит. Даже мама. Алиса тихо шмыгает носом, но заплакать не решается. Когда она плачет, лицо становится красным, опухшим и отвратительно некрасивым. Некрасивых тоже не любят. Некрасивым никто не улыбнется в метро, не предложит донести тяжелую сумку, не будет суетиться рядом, отвешивая комплименты. Некрасивым лучше и вовсе запереться дома, чтобы не портить мир. Алиса, конечно, не портит. Даже в свои двенадцать она умеет аккуратно наносить тональный крем, консилер, пудру, румяна, тени и тушь.
— Лучше бы в свою тетю-идиотку пошла, — тихо вздыхает Василиса Егоровна. — Была бы глупой красивой вазой, нашла бы себе умного работягу и жила бы счастливо.
Алиса вздыхает тоже, но с облегчением. Эти слова означают, что словесная порка на сегодня закончена. Так Алиса думает, пока мама не подходит к ее столу, забирая аккуратную стопку учебников и тетрадей:
— Домашнее задание делать тебе больше не нужно, — мама говорит твердо, угрожающе, и Алиса не смеет спорить. Спорщиц тоже не любят и обязательно бросают.»
— Алис, не спи здесь, — хриплый ото сна голос зовет откуда-то сверху, заставляет Алису разлепить покрасневшие глаза.
Помятый после сна, встревоженный муж глядит с беспокойством и даже жалостью. Она больше не в том доме, где нельзя было читать ничего, кроме журналов и романов о любви. В голове теперь не только диеты, мальчики, одежда и способы продать себя подороже. Оковы сна распадаются, заменяются новыми, настоящими оковами реальности.
— О, — выдает Алиса, садясь в кресле. Все тело ломит от неудобной позы, голова гудит, но роль давно заучена. — Я опять заснула, играясь в телефоне.
Привычная глупая улыбка касается губ, восторженный взгляд впивается в мужа.
— Ясно, — мягко поглаживает нежную щечку жены Алексей. — Что сегодня на завтрак?
— Фасоль, ростки гороха, венские вафли и красная рыба. — Алиса грациозно потягивается, морщась от боли, и пританцовывая идет к холодильнику.
— А яйцо?
— И яйцо, — со смехом соглашается Алиса.
Утро, как обычно, кипит жизнью, свистит вафельницей и булькает кастрюлькой. Алиса, как фея, кружит между кухней и огромным шкафом с зеркалом. Через двадцать минут на столе красивый завтрак, а за столом — накрашенная Алиса с аккуратной прической. Алексей сидит на диване и задумчиво смотрит на жену. Идеальная. Другого слова подобрать он не может. Как не может понять, почему она с ним.
— Алис, давай разведемся?
Вилка звенит об тарелку, летит на пол, некрасиво размазывая желток по ламинату. Алиса молчит, пока в голове набатом звучат роковые слова. Тонкие пальчики сжимают изумрудную юбку, глупая улыбка не сходит с губ.
— Почему?
Алексей смотрит на жену
