в сердцах: «Да катись оно все на! Просто возьму и пойду!», но не шла. Она оправдывала это то плохим самочувствием, то плохой погодой, то важными делами на валу. Все, обязательно завтра! Но завтра переносилось на послезавтра, а то и на следующую неделю.
Осень набирала обороты. Подули холодные северные ветра. Не переставая лили дожди, смывая яркие краски с мира. Вся палитра цветов смешалась и текла по асфальту грязными серо-коричневыми реками. Ночью температура опускалась до нуля. Утром заиневшая трава хрустела под ногами.
Живот рос, скрывать его стало невозможно. Колька криво усмехался и интересовался, когда успели. Любка с Олькой поздравляли, вместе придумывали малышу имя. Один раз они даже подрались, каждая хотела стать крестной.
Беременность принесла и проблемы: начала болеть поясница, а вены на ногах повылазили, словно червяки после дождя; вещи стали тесными. Тане повезло: Любка нашла зеленое платье-халат. Оно удобно подвязывалось под грудью и свободно висело на животе. Правда, платье оказалось летним. Таня покрутила его, хмыкнула, но другого выбора не было. Пришлось искать выход. Таня распустила в свитере боковые швы до самых подмышек и натягивала его поверх платья, а ноги прятала в коричневые вязанные гетры.
Работа на валу превратилась в пытку: силы уходили очень быстро, и постоянно хотелось спать. Игорь стал часто ворчать, обзывая ее то ленивой, то медлительной.
Таня молчала, сцепив зубы, но однажды не выдержала. Она готовила ужин: раздула костер и пошла за пятилитровиком с водой. Бутыль оказалась тяжелой, Таня останавливалась каждые несколько шагов, чтобы передохнуть.
— А давай ты будешь все делать еще медленней? — возмутился Игорь, когда она зашла в буду.
Таня поставила бутылку, удивленно повернулась к мужу.
— Ты одну несчастную бутыль несла двадцать минут!
Таня чувствовала, как накопленные пласты злости, возгораются от этих слов.
— Ничего, что я беременная? Нет? — прошипела Таня. — Помочь не хочешь?
Игорь выпучил глаза и ехидно спросил, передразнивая жену:
— Ничего, что у меня нет ступни? Нет?
Фраза сработала как детонатор. Злость вспыхнула, словно пары метана. Из последних сил Тане удалось сдержаться. Она толкнула бутыль, вода разлилась по полу, залила ковры.
— Нет ступни, нет ужина!
Таня вышла. Ее трясло от злости, Игоря видеть не хотелось. Таня пошла к Оле. Соседка приняла ее радушно, предложила чаю с печеньем.
— Не ценит он меня, Оль! Совершенно не ценит! Знаешь, как мне тяжело с этим?
Таня пальцем ткнула в живот.
— Мало того, что поясница болит, а вены, посмотри, какие стали! — Таня задрала юбку и спустила гетру. — Ходить трудно! Так еще постоянно какое-то бессилие, хочется спать. А на мне вал, домашние дела. Игорь же совершенно не помогает, только ноет, требует и оскорбляет. Сил моих больше нету!
Таня обняла Олю и расплакалась.
— Ну-ну, тише-тише, — шептала соседка, гладя Таню по спине. — Мужикам никогда не понять, что значит быть беременной. Им кажется, что это полная фигня. Подумаешь, живот вырос…
— Вот-вот, — перебила ее Таня, — Игорь думает, что беременность это фигня и не причина, чтобы полежать.
— Ничего, он скоро адаптируется к новой тебе. Все будет хорошо.
На следующий день Таня проснулась поздно. Оля ушла на вал. Она оставила в котелке немного каши и пару сосисок. Таня позавтракала.
Сегодня она чувствовала себя хорошо: голова была свежей, и совершенно не хотелось спать. Таня нашла пачку с сигаретами и вышла на улицу.
Осень ненадолго отступила, обнажая лето. Тучи, словно тяжелый занавес, раздвинулись, выпуская на небесную сцену солнце. Холодные ветра улеглись, видимо, набирали силу. Робко, не веря свободе, дул теплый ветерок.
Таня подкурила сигарету. Домой возвращаться не хотелось, она все еще злилась на мужа. Идти на вал тоже не хотелось, ее тошнило от одной мысли, что нужно перебирать мусор, надрываться, дышать гниением. Таня обняла живот, словно хотела защитить ребенка от внешнего мира. Таня с удивлением поняла, что впервые за долгое время у нее свободный день, когда она никому ничего не обязана.
«Вот оно идеальное время, чтобы съездить в соццентр, — произнес внутренний голос. — Не нужно ни у кого отпрашиваться. Не нужно ни перед кем отчитываться. Не нужно бояться, что тебя словят на лжи, а потом будут издеваться над решением».
***
По дороге в центр Таня заблудилась. Некоторые прохожие, к которым она обращалась за помощью, шарахались от нее как от прокажённой и ускоряли шаг. Другие, не меняя шаг и не отрываясь от разговоров, делали вид, что не слышат и не видят ее.
Помог Тане какой-то обездоленный, копавшийся в мусорке. Он не только подсказал дорогу, но и посоветовал к кому в центр лучше обратиться, а кто останется равнодушным. Совет плавно перетек в историю жизни. Таня понимала, это займет ни один час, да и говорить по душам не хотелось. Прервав собеседника на полуслове, Таня поблагодарила за помощь.
В центре, как и советовал нищий, Таня отправилась к Наталье Ивановне. Эта была низкая полная женщина с короткими темно-каштановыми волосами, брови напоминали крыши деревенских домов, а две складки на переносице добавляли в ее облик больше строгости. Наталья Ивановна носила черные туфли на шпильке и темно-синий деловой костюм. Украшали ее позолоченные серьги и кольца с массивным малахитом. Глядя на эту женщину, возникало чувство спокойствия и уверенности в завтрашнем дне, и в том, что все проблемы решаться.
Кабинет, оказался на удивление пустым. Возле двери стоял шкаф, рядом с ним стул для посетителей, а напротив — стол, за которым сидела Наталья Ивановна. Сотрудники центра украсили кабинет цветами, на подоконнике цвели пеларгонии и фиалки. В кадках стояли драцена, лимон, а по стене за спиной Наталья Ивановны ползла монстера.
— Проходите, — кивнула заведующая.
Таня немного замялась на пороге. Ее накрыли страх и сомнения в собственном решении, но отступать было некуда. Таня вошла, села на стул. Наталья Ивановна положила голову на сцепленные в замок руки:
— Слушаю вас.
— Ээээ… ну…я… — Таня не могла собраться с мыслями.
Вдруг Тане стало так стыдно за себя, за сальные волосы, за грязное платье, за огромный живот. Ей не место здесь, в окружении цветом, рядом с этой женщиной. Комок подкатил к горлу.
— Я пойду.
Таня поднялась, поддерживая рукой живот. Заведующая не дала ей сбежать:
— Нет. Подождите! Вернитесь!
Таня остановилась. Повернулась. Сейчас Наталья Ивановна выглядела расслабленной и дружелюбной.
— Как вас зовут? — поинтересовалась заведующая.
— Таня.
— Присаживайтесь, Татьяна, присаживайтесь.
Таня вернулась на стул.
— Я знаю, зачем вы пришли, — начала вместо нее Наталья Ивановна.
— Вы устали от своей жизни и хотите что-то поменять ради него, — заведующая кивнула в сторону живота. Таня инстинктивно прикрыла его руками.
