участь. Брошенные на ветер, слова сотрясали воздух. Это продолжалось некоторое время. Видно, что женщина оценивает так свою добычу. Пока у нее не обозвался мобильник, что заставило ее уйти в злые переговоры, обеспечив автору так необходимую передышку.
Ее подружка Таня, похлопав ресницами, тоже взялась за свой мобильный телефон.
— Это свекровь! — сказала Света, приставив трубку автору до уха, чтоб он услышал, громкий, рассерженный женский голос. — Слушай, как она ругает меня. Да, ну ее! Я пошлю ее, куда подальше.
Автор, давно, был сбит с панталыку. Министры, машины, квартиры, дачи… Света жонглировала этими понятиями, как актер бумажными гирями. Они летали у зрителей перед глазами, создавая иллюзию настоящих. Можно было свихнуться от переживаемого стресса. Он отдался во власти своей интуиции, которая никогда еще не подводила его в подобных случаях. От логики, было видно, трудно было ожидать каких-то результатов.
Одно выходило из разговора, что не надо утруждать свой здравый смысл работою, слушая Свету. Она порхала, будто бабочка, яркая и доступная для наблюдения. Можно было запросто отбросить всякую логику, ловя ее на цветке каждого слова, отвечая ей таким же языком, плетя из обольщения сачок для ее же ловли.
— Какая у тебя зарплата? — сотворила «бабочка»-Света наводящий вопрос, и перелетала на следующий цветик.
— Чуть повыше, чем средняя по стране, — уклончиво, отвечал автор, перелетая вслед за нею.
(Девочки переглянулись)
— И, хватает? — спросила «бабочка»-Таня.
— Не жалуюсь, — отвечал автор. — Многие люди, в этой стране, и таких денег не имеют. Мне нужны деньги, лишь постольку поскольку, — автор пытается напустить туману. Я — творческая личность. Деньги мне не к чему. Даже вредят, если их много. Я начинаю думать, как их потратить. С этого ничего не выходит путного. Как всегда.
Но это, кажется, никакую из «бабочек» не задело. «Бабочка»-Таня, словно потеряв к автору всякий живой интерес, ушла в свои беспрерывные телефонные переговоры. А, «бабочка»-Света, очевидно, надеясь услышать совсем иной ответ, начала пристально изучать внешний вид автора, отыскивая в нем изъян.
— Да и костюмчик, видно стиранный, — выдала, наконец, «бабочка»-Света: — Как это я сразу это не досмотрела?
— Что ж? и на старуху, бывает проруха! — пошутил автор, словами известного всем Остапа Ибрагимовича.
— Вот куплю себе новую машинку! — снова меняя тему, продолжала «бабочка»-Света. — «Мазду», обязательно! — В ее словах, не было уже ослепительного задора.
— Дашь покатиться?..
— Ага! Один уже покатался!
— Я тоже хочу…
— На тот свет? — спросила «бабочка»— Света.
Таня начала снова прислушиваться к разговору…
…Через час, компания уже находились близь Центрального железнодорожного вокзала. На остановке маршрутных автобусов, Света и Таня стали прощаться…
Таня оставалась здесь, на вокзале, а автор вызвался проводить Свету до Боярки. Встречу из шедевром Городецкого и прогулку по ночному Крещатику можно было оставить: на потом. Автор провожал Свету, не догадываясь еще, что она: «ночная бабочка».
…По дороге, Света, огорошила автора своей откровенностью.
— Таня — лесбиянка! — Вдруг заявила она, и начала рассказывать: — Я познакомилась с ней в больнице. У меня рак. Это такое страшное заболевание. Я проходила там курс химиотерапии. Ты знаешь, что это такое?.. Это очень страшная вещь, скажу тебе!.. Перед этим меня муж так избил. Так избил. Мне было так больно. Так больно. Он сломал мне два ребра. Я так долго лежала в больнице. Все лечилась… Там я и встретила свою подругу. Она там такое вытворяла! — На этом слове она как-то сразу осеклась, посмотрела на автора сверлящим взглядом, мол, стоит ли дальше делиться своими яркими впечатлениями.
К счастью снова обозвался ее мобильник (звонила эта ее подруга-лесбиянка), и она ушла в переговоры.
…Они ехали где-то уже за Большой окружной дорогой. Приближался вечер. Света закончила переговоры со своей подружкою, и снова принялась загружать автору мозги по одной ей знакомой программе.
Ее странные рассказы, лишенные всякой внутренней логики, постоянно сбивали автора с толку; мозг отказывался принимать потоки поступающей информации.
— Ко мне недавно приехал муж с Харькова, — щебетала Света. — Поэтому мы не можем пойти сейчас ко мне. Он очень злой. Он живет за мой счет, нигде не работает, живет в моей квартире, которую я снимаю вместе с сыном…
Автору этих строк захотелось чем-то помочь этой заблудшей женщине. Совершить в ее честь какой-то героический, рыцарский поступок во имя ее.
— А хочешь, я поговорю с ним? — спросил автор.
— Ты не сможешь мне ничем помочь, — торопливо заговорила Света, как бы стараясь увести автора от темы начатого разговора: — Я знаю, о чем я говорю, а ты нет. Ты не знаешь моего мужа. Он очень страшный человек. Он убьет меня и тебя, если надо. В последний раз, он так сильно бил меня! Я долго лежала в больнице…
— Почему ты не выгонишь этого паразита?
— Легко так сказать!
— Муж, я так понял, отец твоего ребенка?
— Да! — отвечала Света
Она внимательно посмотрела на автора. В ее взгляде можно было прочитать что-то вроде неподдельного недоумения: «Ты, в самом деле, не понимаешь, кто я такая?», — как бы спрашивали ее грустные глаза, в которых угадывалась настоящая актриса. В этот момент, его лицо напоминало печальный образ Дон Кихота Ламанческого. На Росинанте своей мечты, он быстро созревал для ратного подвига ради своей возлюбленной. Дульцинеи. Света это быстро оценила, и, не отрывая очаровательного взгляда от своего романтического героя, продолжала словесную игру.
— Пусть будет все, как есть, — шепнула на ухо «прекрасная дама». — Я — погибла. Никто мне не сможет помочь, — трагическим голосом, продолжила дама. — Никто! Даже, ты… кроме меня самой. Мне придется стать другой. Я все делаю для этого. Когда я соберу деньги, я куплю себе новый дом, заберу туда своего сына, и мы поселимся в нем все вместе. — Она написала свой телефон на клочке бумаги и сунула ее в карман автору. — Мы сможем связаться по этому номеру. Ты сможешь приехать к нам…
Со стороны это уже сильно смахивало на модные в среде сексуальных партнеров ролевые игры. В такие минуты страсть, гормоны делали свое дело, люди начинали верить в самые фантастические слова. Они были вдвоем, отвоевав место во враждебном мире. Два одиночества, затерявшихся в космосе человеческих отношений!
— Я буду приезжать к тебе, когда ты этого захочешь. Я обязательно приеду к тебе, — прошептал автор, увлекаясь ее игрой.
Придумывая продолжение интересному разговору.
— Я никак не пойму одного, как ты только терпишь мерзавца, своего мужа? Он живет в квартире, которую ты снимаешь. Ездит на твоей «тачке», которую ты арендуешь. Ест твою еду, которую ты зарабатываешь. И, к тому же — он тебя бьет и унижает! А ты
