- Я звала тебя?
- Нет.
- Тогда почему ты здесь?
Он промолчал. И взгляд ее ускользнул в сторону. Она не двинулась, не пошевелилась почти - только чуть приметно отвернула голову. И сделалась бесконечно далекой, отдельной. Он молчал, и это беспокоило Ксеню. Она не замечала, что побелевшие пальцы стискивают одеяло, ее выдавала прикушенная губа и нервный блеск неспокойных глаз. Не выдержав, она взглянула на него.
Арвид сидел, низко опустив голову. Ксения вдруг тронула его руку, он удивленно поднял глаза.
- Арвид... - тихо проговорили Ксеня. - Завтра я уеду. Не держи меня, не надо, - добавила она торопливо, опережая его слова.
- Почему? - помолчав, спросил он.
Ксюша неопределенно повела плечом:
- Я хочу домой...
- Там нет ничего твоего... Вот, здесь твой дом, мы - твоя семья.
- Это ты так решил? - голос Ксении дрогнул - настроение ее переломилось. Она села в кровати, прижалась спиной к стене. - А по какому праву? Я что - эстафета? Переходящий вымпел?
- Перестань.
Ксеня умолкла, теперь Арвид слышал только ее неспокойное, прерывистое дыхание. Если она сейчас заговорит, она снова сорвется, понял он. И может сказать что-то, чего не захочет или не сможет исправить...
- Ксюша, - тихо проговорил он, - не говори ничего сейчас, вгорячах...
- Боишься, что я уже не отвечаю за свои слова? Как это... Недееспособна? - с усмешкой прервала она его.
- Не надо... Что ты глупости говоришь?
- Глупости? Пусть так. То, что для тебе глупости - для меня - мои мысли! Мои желания! Моя жизнь! Я устала оглядываться на тебя. Я хочу жить так, как мне хочется! А хочется мне остаться одной. По-твоему, это глупо - и плевать! Мне плевать на твое мнение! Не нравится тебе? И прекрасно! Я своего никому не навязываю! В отличие от тебя! Будь добр, держи свои мнения при себе! Ты у нас добреньким, правильным стал - так и продолжай! Грехи отмаливаешь? Мне, может, тоже есть что отмаливать. Но мы по врозь это делать будем!
Самым трудным в отношениях с Ксюшей были для него даже не эти обидные слова, которые она сказала только что. Эти и им подобные она выкрикивала, бросала ему в лицо много раз. И Арвид говорил себе, что это не Ксюша, это не нее грубость, жестокость, злоба - это не Ксюша, это ее беда. Но отчаянно тяжело было не позволить себе положить руки на острые, беспомощные плечики, тихонько привлечь к себе, укрыть от этой беды, и жестокости, и злобы; отогреть в ладонях осунувшееся личико... Сказать: "Тише, маленькая моя, не надо ничего... Не думай ни о чем, обо всем забудь... Только доверься мне, обопрись на меня своей душою... И все пройдет, все будет хорошо..." И говорить ей слова любви, утешения и видеть, как растапливают они лютую стужу глаз, и снова пробивается сквозь этот лед тот ясный, спокойный, невероятный свет чистоты и покоя, который мог исходить только из такой же успокоенной и чистой души, перед которым замер он тогда, ошеломленный, онемевший... Нет, не будет этого ничего. Будет взрыв ненависти и ужаса. Ужаса перед ним и перед тем, что происходит с ней самой...
Арвид молчал. Только лицо его стало бледнее обычного. Ксения зло усмехнулась:
- Ну, и что ты молчишь? Жалеешь, что нянькался со мной все это время, а оно впрок не пошло! А теперь знаешь, что ты еще можешь сделать? Я тут тебе наговорила... Обидно, наверно? А ты возьми и врежь как следует, у тебя здорово получается, профессионально...
- Ксюша!.. - задохнулся Арвид, вскинул на нее глаза.
И столько было в них отчаяния, боли, что взгляд ее скользнул в сторону.
- Довольно... Иди... - не глядя на него, проговорила она. - И не приходи больше. - Она усмехнулась: - Мне надо научиться обходиться без няньки.
* * *
Арвид еще надеялся, что утро что-то изменит, но лицо Ксении осталось такими же чужим и равнодушным - будто за окном трамвая.
- Ты отвезешь меня в аэропорт? - спросила она.
- Ты улетишь, как решила. Я об одном только попрошу... Через несколько дней улетишь.
- Зачем это еще?
- Я хочу, чтобы ты со мной в горы сходила.
Ксения посмотрела удивленно и насмешливо, не сочтя нужным тратить на это слова.
- Я хотел привести тебя в одно место. Это не для меня... для Олега.
Ксеня поморщилась:
- Ты что, придумал такой ход? Его именем спекулируешь?
- Перестань... Я этого не заслужил.
Помолчав, Ксеня спросила:
- Сколько дней это займет?
- Сегодня ясно. Если погода не испортится, завтра выйдем, послезавтра вернемся.
- А сегодня выйти нельзя?
- Мне надо приготовиться.
- Три дня... Хорошо, я останусь еще на три дня.
Погода установилась солнечная и не помешала им отправиться в горы. Сначала ехали на машине. К Ксениному сожалению это было недолго. В горном поселке Арвид оставил машину у худого высокого старика - знакомого отца. Дальше надо было идти пешком.
Ксения в горы ни разу не ходила, но заранее решила, что ни пищать, ни жаловаться Арвиду она не станет, как бы тяжело ни пришлось. Однако вначале это было что-то вроде приятной прогулки. Арвид нес большой рюкзак, ее маленький рюкзачок в сравнении с его ношей можно было и в расчет не принимать. Толстая подошва удобных ботинок пружинила, и Ксеня шла легким упругим шагом. Но тропинка забирала все круче. Иной раз Ксюше приходилось цепляться за кусты, чтобы одолеть крутизну. В такие моменты ощутимее чувствовался вес рюкзачка. Арвид шел впереди без всяких признаков затруднения, и Ксению раздражало, что он и оглянуться не удосуживается.
После той дикой истерики Ксения была постоянно раздражена, злилась. Надежда, которую она так опрометчиво обрела, рухнула в одно мгновение. И все ее страхи вернулись с удвоенной силой. Зачем он уговорил ее поверить в будущее, ведь она почти уже смирилась с тем, что будущего у нее нет. Теперь - опять больно и жутко. Не будет ничего из того, о чем он говорил. Просто он не знает, что с ней происходит, а она - поверила и жестоко обманулась. Почему он, такой проницательный, не может понять, что надо оставить ее в покое? Эгоист, как все они... Врет без конца... Уговаривал ведь на несколько дней поехать. Живет надеждами? Да плевать на эти его надежды! Она-то чем живет, на что надеется, ведь ясно все! Что она до сих пор делает здесь? Хорошо - еще два дня...
Когда у нее от усталости начали дрожать ноги, он, наконец, свернул с тропинки на маленькую полянку, уже покрытую иглистой молодой травой, и начал снимать рюкзак.
- Мы спешим или как? - спросил он, помогая Ксене освободиться от лямок.
- Куда нам спешить? - буркнула она.
- Тогда предлагаю с часок отдохнуть. Ты не против? Очень хорошо, принято единогласно.
Ноги уже болели, и Ксеня со страхом подумала о том, что завтра надо будет возвращаться. "Да я неделю с этой горы слазить буду!" Она хорошо помнила, как чувствовала себя в школе, например, после лыжных забегов, как смеялись с подружкой друг над другом, спускаясь по лестнице. Обе были те еще спортсменки! Почему-то вверх по лестнице подниматься было легче. "Едва ли завтра мне будет весело!"
Арвид раскатал спальный мешок и предложил Ксене отдохнуть на нем. Она не заставила себя уговаривать. Он, тем временем, приготовил обед и позвал ее "к столу". Она бы предпочла еще полежать - солнышко так ласково пригревало, а лежать без движений оказалось таким блаженством! Но заставила себя встать, и, хоть и без охоты, но принялась за еду. Однако вскоре выяснилось, что она страшно голодна - после такой "разминки", на свежем воздухе все показалось необыкновенно вкусным.
- Я сам уберу, - остановил ее Арвид, когда после обеда она начала было складывать хлеб в полиэтиленовый пакет. - Иди, отдыхай.
И Ксюша с удовольствием предоставила ему все хозяйственные заботы.
Подставив лицо солнцу, она подумала, что немыслимо вставать через несколько минут и опять тащиться в эту бесконечную гору. Но у нее еще было достаточно сил, чтобы вспомнить о слове, данном самой себе - ни в коем случае не жаловаться. Мысли ее незаметно скользнули в другое русло: куда все же он ведет ее? Что в этих горах может быть связано с Олегом? Ну, ходили они здесь, понятно это. Может, Арвид заставит ее покорить какую-нибудь вершину в память об Олеге? Ксения вздохнула протяжно, закрыла глаза.
Когда Арвид счел нужным продолжать путь, она, к своему удивлению, обнаружила, что чувствует себя почти так же хорошо, как в самом начале.
Зеленая лужайка, что приютила их, оказалась едва ли не последней на подъеме. Трава почти исчезла, из растительности оставался жесткий кустарник с еще голыми ветвями. Листики укрывались пока в набухших почках, не доверяя весеннему, обманчивому в горах теплу. Вот камня было в изобилии - холодный, серый, он топорщился скалами, покоился огромными валунами между которыми петляла тропинка, стлался под ноги мелким крошевом.
Арвид впереди неожиданно остановился, обернулся.
- Дальше пойдем в связке, - сказал он. - В кино видела, как это делается?
- Куда ты меня ведешь? - не удержавшись, недовольно проговорила Ксеня, раздраженная холодом и неприветливостью того, что она видела вокруг. - Ну не тащусь я от романтики гор, понимаешь ты?
