Он проходил мимо нас по площади рядом с Бирхуртуром в своих ярких одеждах и приостанавливался, глядя на наши игры. Наверно, ему тоже хотелось с нами поиграть, но царям забавы простых людей недоступны. Бирхуртур, всегда носивший при себе меч и кинжал, был суров, он быстро уводил будущего царя с площади.
Но однажды Гильгамеш спустился к нам один и сразу присоединился к нашей игре.
Мы увидели, как мастерски он владеет сетью. Обучение Бирхутура не прошло впустую. Потом мы по очереди ловили сетью его, и это тоже не сумел сделать никто. Наконец, сеть попала и мне в руки. А я успел рассмотреть, что Гильгамеш отклоняется от сети влево. При броске я учел это и с первого раза набросил сеть на будущего царя.
И тут неожиданно с разных сторон площади с ужасом вскрикнули два человека.
Первым человеком был отец. Он представил то страшное наказание, которое грозит мне, унизившему будущего царя. Вторым - Бирхуртур. Он не мог допустить, чтобы его воспитанник привыкал к поражениям в бою. К тому же, наказание грозило и ему, потому что обязательно кто-нибудь обо всем донес бы во дворец. А еще, об этом я узнал позже, став взрослым, существовало тайное пророчество, что город наш перестанет существовать, когда на царя падет боевая сеть.
С двух сторон мой отец и Бирхуртур подбежали к запутавшемуся Гильгамешу. Бирхуртур не ждал, пока Гильгамеш освободится сам, выхватил нож и стал разрезать сеть. Боевая сеть крепка - быстро ее не разрежешь. Но Бирхуртуру и не требовалось разрезать ее всю, лишь бы освободить царственного воспитанника.
Отец мой причитая, кланяясь, крутился вокруг богатыря, умолял простить меня, говорил что-то про мои успехи в учении. Но Бирхуртур поступил так, как был обязан. Он связал мне руки и поволок меня вслед за собой ко дворцу. Рядом брел Гильгамеш и тоже пытался говорить о моей невиновности. Но Бирхуртур лишь уныло отмахивался. Он и сам все понимал, но что мог поделать! Моя плетеная из соломы сумка с табличками осталась на площади рядом с драной сетью. И я в этот момент переживал не за свою судьбу, а за те таблички, которые мне доверил учитель.
Я был приведен ко дворцу царейб передан стражнику, и тот подвел меня к яме. В яму я спрыгнул сам, не стал дожидаться, пока меня спихнет стражник, он же захлопнул за мной бронзовую решетку.
Но очень скоро около ямы появился сам Гильгамеш.
- Аннабидуг! Тебя ведь так зовут? - откуда-то он уже знал мое имя. - Держи лепешку. - И он просунул сквозь щель решетки лепешку на длинной палке. Столь вкусной лепешки я не ел никогда. Потом он принес сочный плод, его название я заучил вместе с Отцом школы, хотя прежде не пробовал. Он рос в царском саду на единственном дереве.
- Отец придет и освободит тебя, - сказал Гильгамеш. Ты не пугайся.
Скоро и в самом деле стражник поднял решетку, вытащил меня из ямы и поставил перед самим Лугальбандой.
- И этот малыш сумел накрыть сетью моего сына! - Равный богам был весел и добр. - Мне сказали, что ты из семьи младшего писца храма великого Ана, что у тебя большие успехи в школе. За тебя просил и мой сын. А пророчество, оно недействительно, в нем говорится о царе, а не о сыне.
Фразу про пророчество я понял, только повзрослев. Тогда же до меня лишь дошло, что проступок мой прощается.
- Так ли ты ловок в обращении с сетью, как говорят?
- Еще как! Ловчее меня в школе нет! - расхрабрился я.
- Гильгамеш хочет играть с тобою по вечерам. Я согласен. Это будет ему полезно. Так он научится искусству ухода от боевой сети. Сейчас ее принесут и ты покажешь свое умение.
Стражник принес сеть. Я умело развернул ее и поставил две основные палки углом.
Стражник привел крупного пса, с такими ходят охотники и пастухи. Пес смотрел на меня и злобно ворчал.
- Сумеешь поймать собаку, не испугаешься? - спросил Лугальбанда. - Или язык твой смелее, чем руки?
- Я поймаю, о царь, - ответил я, хотя никогда прежде не шел с сетью против зверя.
Стражник спустил пса, и тот молча бросился на меня. И в тот миг, когда он оторвался от земли, чтобы вцепиться мне в горло, а пасть его с желтыми клыками была раскрыта, и брызгами из нее летела слюна, в тот самый миг, я бросил на него сеть, и пес запутался в ней, опрокинулся на спину, а потом неожиданно жалобно заскулил.
- Тебя хвалили не зря, - сказал Лугальбанда. - Ступай домой, стражник проводит тебя, и передай этот кувшин с маслом отцу, - тут кто-то из слуг протянул мне большой тяжелый кувшин, - этого вам хватит надолго. Скажи ему, что он хорошо воспитывает своего сына. Я доволен.
Я низко поклонился и пятясь, крепко зажав кувшин, пошел вслед за стражником.
На другой день тот же стражник пришел после занятий в школу, и мы вместе поднялись ко дворцу.
* * *
Мы вместе поднялись ко дворцу, там меня ждал Гильгамеш.
Под наблюдением Бирхуртура я ловил будущего царя сетью, потом он ловил меня, потом снова я. И мне все реже удавалось настигнуть его.
В первый вечер, когда стражник привел меня домой, отец собирал все самое ценное в доме, чтобы отнести в подарок старшему писцу храма. Отец надеялся, что с помощью старшего писца мне уменьшат наказание. Когда же мы со стражником явились домой, отец решил устроить праздник и уговаривал стражника остаться с нами поужинать. Но стражнику полагалось сразу вернуться во дворец. Хотя от чаши сикеры он не отказался.
Родители допоздна расспрашивали меня о том, что было во дворце и рассказ свой я повторил им несколько раз.
- Думал ли я, что сам великий царь Лугальбанда обратит свой взор на нашего сына! - несколько раз восклицал отец.
Но мама потом ответила:
- И все же спокойнее тому, кто держится от царей подальше!
В школе тоже меня расспрашивали ученики. И подошел Владеющий розгой:
- Говорят, ты видел во дворце палача, ему не нужен помощник?
Пришлось ответить, что палача я не видел.
- С царями нужно быть осторожным и не всегда показывать свои знания. Чаще царям неприятно, когда кто-то рядом знает больше, чем они, - сказал мне Отец школы, когда после уроков мы остались вдвоем, а на улице уже маячил стражник, пришедший за мной. - И все же, если представится случай, попроси, чтобы перестелили крышу у школы, а то скоро начнутся дожди - ты сам знаешь, как она течет. И еще попроси хорошей глины для табличек - та, что есть, мягка недостаточно.
И я попросил, но это были другие дни.
А пока каждый вечер я шел вместе со стражником ко дворцу, там ждал меня Гильгамеш и под наблюдением Бирхуртура я пытался накрыть его сетью. Уже после нескольких занятий мне это почти не удавалось. Он все время оказывался сзади меня.
В конце игры по молчаливому знаку Бирхуртура стражник выносил для меня угощение для семьи, чаще сосуд с зерном, и мы отправлялись домой.
- Вот и сын уже стал кормильцем! - радовался отец.
Но однажды стражник за мной не пришел. Не пришел он и на другой день. А потом я узнал, что ыеликий Лугальбанда отправился в соседний город на праздники и прихватил с собою Гильгамеша. Лишь через несколько месяцев я снова увидел егою Но встреча наша чуть не стала нашей гибелью.
* * *
Встреча наша чуть не стала нашей гибелью.
Всей школой мы отправились за город к реке, туда, где были заросли тростника. С нами не было лишь малышей. Отец школы выдал нам мечи, и мы рубили тростник, чтобы потом покрыть им заново крышу.
Заросли были густы и высоки, они простирались далеко, в них забредали дикие ослы - онагры, а иногда и зверь пострашнее. Отец школы сказал нам об этом и приказал быть осторожными.
И все же мы разбежались в разные стороны, каждый рубил на своем участке.
Я оглянулся и увидел Гильгамеша. В отдалении стоял и Бирхуртур, разговаривал с нашим Отцом школы. Отец школы держал перед собой барабан, по-видимому, ему не понравилось, что мы разбежались кто куда, и он хотел нас собрать. Бирхуртуру он был дальним родственником и потому вступил с ним в беседу.
Я же, увидев Гильгамеша и продолжая рубить тростник, обдумывал, надо ли мне к нему приблизиться. С одной стороны было бы невежливым и непристойным сделать вид, что я не заметил сына великого Лугальбанды. С другой - он ведь не звал меня, и смею ли я без его зова навязывать ему свое общество?
Я так размышлял, а потом увидел, что из зарослей в сторону Гильгамеша направляется тигрица.
Настоящая огромная тигрица вышла из зарослей и спокойно, плавно, как ни в чем не бывало шла на Гильгамеша. Он же ее не видел, а смотрел в мою сторону. Потом она припала на передние лапы, как припадают тигры, чтобы броситься на живую добычу. Хвост ее мелко дрожал, и чуть приподнятая верхняя губа - тоже.
Тут уж стало не до размышлений.
- Я с тобой, Гильгамеш! - крикнул я и бросился к нему со своим бронзовым мечом.
Гильгамеш оглянулся, увидел тигрицу и тоже выхватил меч.
Тигрица так и лежала, припав к земле, а мы уже стояли спина к спине, готовые отразить ее нападение.
Но если бы она и в самом деле бросилась на нас, что смогли бы мы сделать нашими мечами.
