ведь ты следуешь ещё и за своей совестью, – вмешался Йо.
– И она ведёт прямо к краю могилы.
– Ну и как они, Аки? – с преувеличенной заинтересованностью спросила она.
Под куполом лазарета всегда было светло, как днём. Оказавшиеся там впервые не могли спать по ночам не только из-за сияния фонарей, но и из-за беспокойных мыслей. Им казалось, что шатёр ночью становился лёгкой мишенью, однако это было не так: плотные шкуры не давали лучам просочиться наружу.
– Наших четверых ранили, причём оказалось, что Горо досталось от того парнишки, что Таро притащил. Отрубил ему пару пальцев и чуть бедро не рассёк.
– А сам он где? Ну, чужак, – Норико не любила разговоры не по сути дела и раздражалась, когда Аки долго и въедливо объяснял всё то, что можно было уместить в одно предложение.
– А вон сидит. Говорил же ему, говорил: «Не вставай!», говорил. А он! Сто раз говорил ему…
Райден заскучал и повернул голову в сторону. Он присмотрелся и обомлел: Горо устроил вражеского солдата на согнутом колене и отпаивал его из знаменитой фляги.
Воин подошёл ближе и, словно к ребёнку, обратился к солдату, – Горо, солнышко моё, мальчик мой, птенчик, аквариум, ты что это делаешь?
– Выхаживаю, шеф, – парень улыбнулся и в приветствии поднял вверх флягу, которую держал тремя оставшимися пальцами туго перевязанной руки, – Я проследил, наши ребята сыты-согреты, остались только эти двое зябликов.
Только что присоединившаяся к разговору Норико вскинула бровь, – Это разве не тот, который тебя располосовал?
– Ей богу, тот самый! Дрался, как чёрт. Вон, поглядите только, что с рукой мой сделал, – он гордо поднял вверх ладонь и, расплывшись в широкой улыбке, наблюдал за реакцией начальства, – Я когда к нему подошёл, спросил, помнит он меня вообще, он так затрясся, бедняга. Ажно в обморок упал.
– И почему тогда ты его отпаиваешь? – поинтересовался Райден, стараясь чётко и медленно проговорить каждое слово.
Чужак поморщился и застонал. Горо заботливо обхватил его подмышки и подтянул ближе к себе:
– Так бой окончен, он с нами по одну сторону теперь. Ну и славненько. Такого удачливого парнишку, тем более, нужно искать, а потом беречь до конца, – пожал плечами он, – Подумать только: за сегодня двух мечей избежал: Вашего и моего. Из-под одного-то не все сбегают. Я вообще почему к нему подошёл? Сказать хотел, что мне, мол, жаль, что так вышло. Ну, с глазом и порезанным боком. Вообще, он сам виноват. Меня тоже потрепал порядочно. Первый начал, я его вообще не трогал. Так что всё честно.
– Не трогал? – недоумённо улыбнулся Райден, – Это как?
– Ей-ей, вообще не смотрел даже в его сторону. Вы же говорили, – он сложил руки на груди, стараясь не задевать больную кисть, и сымитировал театральный тон командира, – «Необходимые жертвы – необходимы. А кровь, которой можно было избежать, делает из воина мясника».
Раненый снова застонал, Горо чутко повёл ухом и наклонился к нему.
Норико невольно втянула носом воздух и хихикнула, но тут же, покосившись на командира, прикрыла рот рукой: – Ты воспитал поколение солдат, которые посреди боя отходят в сторону.
– Я в пизде! – взвыл Райден, выйдя из шатра, – Жертвой этого благородного соплестроя стану я. Помяни моё слово!
Через час он записал в дневнике:
«Меч милосердия.
Спасает врага,
раня хозяина».
Часть 1. Глава 9: “В улыбающееся лицо не стреляют”
Fränder, bröder, vår stormaktstid är över
Vårt rike blöder, fanan står i brand”
”Друзья и братья, держава больше не у власти
Мы захлебнулись кровью, а наш флаг – в огне”
Sabaton
Октай неожиданно для себя стал замечать, как с каждой новой встречей Райден всё больше и больше рассказывает ему о себе. Откровенность и уважительное отношение могучего воина, генерала радовала мальчика, и его уверенность в себе росла. Любовь отца – это, конечно, хорошо, но вы когда-нибудь пробовали получать одобрение сверстников и соплеменников?
Но помимо доверия к нему в глазах Райдена появилось ещё что-то. Мальчик безошибочно поставил диагноз: его душу разъедала какая-то далёкая тоска. Однажды во время прогулки Октай пытался уточнить у него, как долго он занимается боевыми искусствами, но наткнулся на этот задумчивый взгляд. После мгновения тишины Райден печально оглядел мальчика и шепнул в пустоту: «У меня такое предчувствие, что мне не долго осталось». Испуганный мальчик ждал, что он скажет что-то ещё, но вместо этого он положил руки на колени и замолчал.
– Только не переживайте! Мы с папой Вас обязательно вылечим. Пойдёмте, – он взял его за шершавую ладонь и потянул в сторону деревни, – Папа Вас осмотрит.
– Ты, – он ухмыльнулся и потрепал его по волосам, – Возможно ты и прав. Ты отличный парень, Тай. Я тренируюсь с самого детства, но серьёзно за меня взялись примерно в твоём возрасте. Нет, не в твоём. Немного раньше.
В глазах ребёнка блеснул огонёк азарта. Почти никто не сомневается в решающей роли генетики восклицая что-то вроде: «Да у него мамин носик!», «Споласкивает щётку до и после того, как почистить зубы. Совсем как дедушка!». Однако она всегда идёт рука об руку со своей сестрой – окружающей средой. Господин Шульц не имел никакого отношения к появлению на свет Лукаса, но их появление всегда вызывало волну умиления и фраз: «Ну просто вылитый папа». У них был абсолютно разный тон кожи, волнистая цвета платины грива Октая ничем не походила на жидкий каштановый хвост врача. От стальных глаз мальчика внутри разливалось ощущение тепла, в то время как чайный цвет глаз Антона заставлял крепче вжиматься в кресло. При внимательном рассмотрении у них не оказывалось ни одного схожего признака, однако, увидев их рядом, любой безошибочно угадывал в Шульцах отца и сына. Этот блеск в глазах был для них чем-то вроде родинки, передававшейся из поколения в поколение.
Райден выдохнул:
– Ну спрашивай давай. Определись, мальчик ты или уже юноша.
– А можно мне?
– «Можно мне» что? – нахмурился Райден
Октай собрал в себе все силы, закрыл глаза, и громким, но всё ещё дрожащим голосом выпалил:
– Я хочу научиться драться. Я видел, как вы тренировали местных воинов, и я подумал, что, может быть, я тоже могу присоединиться, – он открыл один глаз и по-детски добавил, – Пожалуйста! Я обещаю, я буду стараться.
– Да.
Октай на секунду забыл о том, что должен вести себя как взрослый, подпрыгнул и захлопал в ладоши: «Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо!». Райден устало выдохнул.
Другие воины с любопытством следили за импровизированными игровыми тренировками. Поначалу, никто не воспринимал их всерьёз и не стремился принять в них участие. Воины, забыв, что пару лет назад сами были такими же, отпускали колкиие шуточки и замечания по поводу физической подготовки мальчика. Но вскоре господин Шульц стал замечать, что чем чаще ему приходится обрабатывать царапины и ссадины на лице и теле ребёнка, тем радостнее он
