Семён Петрович доехал от дома до речки Татьянки. Хорошо, что они жили рядом с водной артерией и на дорогу нужно было всего ничего. Здесь, как всегда, было полно мужиков, готовых за скромную сумму перевезти всех желающих на противоположную сторону.
Рыбаки сели в ближайшую лодку. Быстро пересёкли широкий поток, отливающий мрачным холодным свинцом. Спрыгнули с борта моторки на заснеженный берег. Забросили за спину вещи и углубились в путаницу мелких проток.
Друзья часто переходили с места на место. Пробивали пешнёй множество лунок во льду. Устраивались на лёгких металлических ящиках и, закинув крючки в стылую воду, ловили рыб на свежий мотыль.
Ближе к вечеру, немолодые мужчины слегка притомились. Остановились на взгорке и смотрели улов, состоящий из трёх килограмм небольших окуньков. Такая добыча годилась лишь для сильно проголодавшейся кошки, но ведь дело не в результате, а в самом, очень приятном процессе. Решив, что сегодня хорошо порыбачили, они сказали друг другу: — Пора возвращаться домой.
Товарищи тронулись в обратную сторону. Некоторое время спустя, оказались возле очередной водной преграды. Не видя каких-либо препятствий, они спокойно дошли до средины протоки.
Глядя на узкую невзрачную старицу, люди не могли даже подумать, что здесь имеется большое течение. Осенний, ещё тоненький лёд был сильно подмыт быстрыми струями речки. Он не выдержал веса двух тяжёлых мужчин. Вдруг громко треснул и проломился у них под ногами.
Рыбакам весьма повезло. Там было мелко, а воды оказалась всего лишь по грудь. Благодаря небольшой глубине, друзья не пошли камнем ко дну. Они слегка побарахтались в холодных волнах. Двинулись к ближайшему берегу и, обламывая непрочный молодик, благополучно добрались до суши.
Правда, утопили пешню и ящики со всем содержимым, но это было не страшно. Страшно стало чуть позже, когда вдруг оказалось, что сырая одежда совершенно не греет даже в слабый мороз.
Плюс ко всему, от купания в холодной воде у Семёна Петровича прихватило ослабленную возрастом сердечную мышцу. Нужные мужчине таблетки остались в металлическом ящике, который находился в протоке.
Снять сильный спазм, возникший в кровеносных сосудах, ему было нечем. Инженеру стало так плохо, что он побледнел, как свежевыпавший снег и рухнул на стылую землю.
Немолодой спутник мужчины, тоже чувствовал себя на удивление скверно. Иван окоченел, потерял былую подвижность и не мог тащить упавшего друга. Не хватало физических сил. Он усадил Семёна Петровича возле очень высокого приметного дерева. Прислонил спиною к стволу и устроил, как можно удобнее.
Затем, сказал, что скоро вернётся и рванулся за помощью. Он долго плутал среди множества стариц. Наконец, с огромным трудом добрался до брега речки. К сожалению, он вышел к воде не возле селенья Рождественно, куда так сильно стремился, а далеко в стороне от него.
К этому времени, стало быстро темнеть. Все горожане уже вернулись в Трёхреченск. На берегу стояла всего одна лодка. Промокший рыбак подошёл к перевозчику, ёжившемуся на холодном ветру. Объяснил ситуацию и попросил помочь притащить Семёна Петровича.
Тот указал Ивану на то, что быстро приближается ночь. Заявил, что без фонарей им никогда не удастся найти пострадавшего. Предложил немедленно ехать на противоположную сторону, а там обратиться в полицию. Напоследок, он твёрдо сказал: — Садись, не то уплыву без тебя.
Видя, что уговорить перевозчика у него не получиться, рыбак забрался в моторку. Двигатель громко взревел. Лодка помчалась к большому индустриальному городу, блиставшему яркими ночными огнями.
Добравшись до суши, мужчина пошёл в ближайшее отделение правопорядка, где рассказал о случившемся. Сотрудник полиции принял заявленье Ивана. Сослался на полную тьму, на отсутствие свободных людей и нужных спасательных средств. После чего, предложил отложить всё до наступленья рассвета.
В девять утра, от пристани отошёл катер спасателей. Всё остальное, случилось именно так, как Глеб увидел во сне. Он, вместе с Иваном, врачом и сыном Семёна Петровича, добрался до нужной протоки. Они дошли до высокого старого дерева. Там с прискорбьем узнали, что инженер уже умер. Его лицо повредила какая-то тварь. Скорее всего, ворона.
После вскрытия выяснилось, что он скончался от сильной сердечной недостаточности. Случилось это ещё вчера, около шести часов вечера. Сразу после того, как ушёл за помощью его друг Иван Фомичёв. Патологоанатом сказал, что если б мужчине сделали нужный укол, то его удалось бы спасти.
На похороны пришло много людей. Все передавали друг другу историю нелепой смерти Семёна Петровича. Они с большим осуждением указывали на того человека, который бросил друга в беде. Измученный Иван Фомичёв сидел тут же, рядом с погибшим товарищем и безутешной вдовой.
Почти никто не подумал о том, а как бы он сам поступил в такой непростой ситуации? Смог бы, остаться в мокрой одежде на пустом берегу, засыпанном снегом и продуваемым северным ветром? Оказаться там без крова над головой. Без топора и коробка сухих спичек, без чьей помощи не зажечь даже небольшой костерок.
Начал бы, рискуя провалиться под лёд, искать в полной тьме больного товарища, умирающего от боли в груди? Не имея при этом ни фонаря, ни лекарства? Или всё же поплыл за помощью в город, в такой близкий Трёхреченск, сиявший огнями на той стороне.
После шести часов пополудни, Лера покинула офис конторы, в которой трудилась последнее время. Сегодня начальство внезапно расщедрилось и не заставило их задержаться на службе.
День закончился относительно рано. Можно было успеть на вечернюю службу. Благо, что ближайшая церковь находилась всего в двух кварталах от постылой работы.
Только и нужно, что пройти по площади имени Куйбышева по направлению к берегу Волги. Там спуститься по узкой Вилоновской до улицы Фрунзе и свернуть в правую сторону.
Через десять минут, она уже добралась до открытых ворот древней женской обители. Слева виднелся городской драмтеатр имени Горького и сквер Александра Сергеевича Пушкина. Справа стояла высокая башня с большими часами на самом верху. Впереди блестела река. За ней мрачно темнела полоска деревьев.
Стояла середина июля. В офисе было удивительно жарко. Вдруг захотелось сбегать на пляж и окунуться в прохладную воду. До заката ещё далеко. Можно часок-полтора спокойно поплавать.
— Нет уж. — оборвала себя девушка: — Давно я уже не ходила на помазание. Нужно бросить дурную привычку лениться и прекратить мне отлынивать от посещения храма.
Лера открыла скромную дамскую сумочку. Рука привычно попала внутрь одного отделенья. Девушка быстро достала косынку, которую постоянно носила для подобного случая, и повязала на голову лёгкую тонкую ткань.
Простоволосые христианские женщины не могут входить под освящённые своды. Православный закон не велит
