Сложно сказать, - как бы все повернулось, но Наследники огромных богатств, находящихся вне пределов России, поступали на особый учет и сразу же из Москвы в Петрозаводск выехал спецотряд Чрезвычайной Комиссии, коему было приказано срочно вывезти графиню с детьми для особого разбирательства. Не скрою, - кое-кто надеялся, что женщину удастся уговорить передать все ее зарубежное состояние - в обмен на... скажем так - безопасность ее малышей.
Но когда сей отряд прибыл в Петрозаводск, выяснилось... Якобы неизвестная банда напала на дом и убила графиню, ее детей и всех слуг. Чудом выжил лишь младший брат той самой женщины, что была изображена на найденном тобой медальоне. Этот человек уже получил свидетельства о смерти всей несчастной семьи и выехал из страны, чтоб получить неслыханное наследство...
После гибели сестры, племянника и племянницы именно он унаследовал все их состояние!
Нашей комиссии это все не понравилось, мы стали копать и выяснили удивительную подробность: ежели бы графиня, или кто-нибудь из ее детей остались в живых, богач сей - стал бы нищим! Война прошла как раз по владениям их семьи и все - решительно все уничтожила! Зато имущество зятя этого человека оказалось почти что - не тронутым.
Мало того... Следователи обнаружили еще одну вещь. В семьях чекистов и следователей местного отдела ЧеКа обнаружились предметы и вещи, вывезенные из дома вырезанной семьи. Нашлись свидетели, утверждавшие что в некую ночь местный отряд ЧеКа выезжал за город, а вернулся с санями, груженными барахлом.
По-моему приказу все эти люди были немедленно арестованы, а моя комиссия начала особое следствие. Огромные деньги ушли из страны и кто-то должен за сие отвечать.
В ходе следствия выяснилось... На пожарище не хватило одного трупа. Тело десятилетнего мальчика бесследно исчезло, а местные охотники подтвердили, что вокруг дома в ту страшную ночь ходил мальчик. Они указали и место, где он лежал, следя и слыша все, что происходило в том доме, и то... где он бросил дорогую шинель офицера-гвардейца. Глупо.
Кто, кроме ребенка, мог надеть на себя длиннополую шинель гвардейского офицера в начале 1920-го? Глупо. И мы знали, что мальчик - остался жив. Все эти годы мы искали его.
Нам нужен был законный Наследник, коий смог бы перевести в Россию унаследованное имущество. Но вместе с нами делом сиим занялись и... наши политические противники. Они предпочли работать с человеком, убившим собственную сестру и племянницу.
Не так давно... Не так давно пришла весть, что человек сей уже завербован и работает теперь на нашу разведку. Появился новый приказ... Ежели нам и удастся найти некоего пропавшего мальчика, он должен... Исчезнуть. Ибо теперь нам невыгодно его появление.
Знаешь что?"
Мне казалось, что кто-то огромный взгромоздился на мою грудь и нельзя ни вдохнуть, ни - выдохнуть. Человек же в выцветшей гимнастерке с раздражением вдруг взмахнул рукой и сказал:
- "Произошло преступление! Чудовищное преступление! Я сам - в молодости много чего натворил, но тут... Чистой воды уголовщина! Мы отпустили всех этих... С позволенья сказать - чекистов, хоть я и настаивал на Трибунале для любого из них! Такие люди позорят и меня, и - всех нас! У нас должны быть - Чистые Руки! Ты понимаешь, - Чистые Руки!
А когда детоубийцу выставляют нашим агентом... Увы, это - Ленинград и Ленинградская область! Там всем заправляют... всякие сволочи! Я ничего не могу тут поделать!
Ты меня понимаешь?!"
Меня будто ударили по голове. Люди с сожалением и ободреньем в глазах смотрели все на меня, а я вдруг осознал, что неправильно понимал все их взгляды. В горле у меня пересохло, я хотел что-то сказать, когда человек в выцветшей гимнастерке пробормотал:
- "Извини, что... Было у нас тут сомнение. Отдельные товарищи думали, что ты... убил этого Крафта. К счастью, у тебя есть свидетели, кои подтвердили, что ты ухаживал за Колей Крафтом до его смерти.
И еще одно. На будущее. Я готов поверить в то, что сын немецкого инженера-путейца откуда-то знает не только немецкий, но и английский с французским в придачу. Но родиться в Ташкенте, и не понимать простейших слов по-узбекски!? В другой раз - готовься тщательней! А держишься ты - хорошо.
Ладно... Посмотрим, поучим. Может и выйдет из тебя - какой толк. Крафтом я назвать тебя не могу, слишком уж ты не похож на сына того, с кем я пару лет прожил в ссылке. Поэтому...
Оформите на него - Кравцов. Кравцов Николай Иванович. Раз уж ты не смеешь звать тебя своим именем, - какая разница тебе - Кравцов, или Крафт?
Немногие из наших воспитанников похвастаются твоими манерами с выправкой. А сие - дорогого стоит!"
С этими словами человек в гимнастерке выудил откуда-то мой медальон и небрежно бросил его в мою сторону. Я сразу подхватил его и поспешил спрятать.
Когда меня выели из учительской, ко мне подбежал старый унтер Потапыч, коий ощупал меня со всех сторон, обнял, расцеловал и, тряся за плечо, почти что воскликнул:
- "Ну, - Граф! Ну, молодец! Глянулся ты! Глянулся самому Феликсу Эдмундовичу! Ты не думай, он же из благородных, - из НАШИХ! Такой же шляхтич, как ты.
Ему, - главное - чтоб Порядок! Чтоб... Ну, ты понял! Глянулся ты ему. Глянулся! Принимай отряд, Граф! Теперь ты - командир над всеми ребятами твоего возраста. Принимай отряд, Коля! Клаус..."
Я шел за Потапычем, а ноги у меня были, как ватные. Я шел и плакал, я знал, что - ВЕРНУЛСЯ.
Это - мой Дом. Это - то место, где еще нужны Рыцари. И придет день, когда мы наведем тут Порядок. А я найду их... Я их помню. Я помню взгляд Феликса Эдмундовича, коим он следил за мной, когда я смотрел на показанные мне фотографии.
У нас - что-то вроде негласного договора. Я выучусь и исполню любой Приказ Феликса Эдмундовича. А он мне отдаст всех этих. Всех - до единого. И смерть их не будет легка.
Ни одному из них я не пущу пулю в голову. Я... Я знаю, что я с ними сделаю! И с ними, и с их покровителями. Из этого... Из Ленинграда и области. А потом я поеду в Германию.
Мне очень нужно поехать в Германию!
Бейт
Жрица
The Enchantress
La Papesse
Die Hohepriesterin
Цикл Пользы - Зарождение
Валансьенн - 1147 год
Меня разбудили колокола. Я приоткрыл глаз. Сквозь слюдяное окошко пробивался робкий рассвет. А колокола били, звонили на все голоса: "Вставайте, вставайте, провожайте Героев на Правое дело!" Я отсюда услышал, как в городе распахиваются ставни, кричат петухи, да собаки брешут на такой шум.
Рядом со мною заворочалась моя жена. Ну... Не совсем жена. Я наследный граф Александер ван Геннегау живу с Ребеккой - дочерью торговца сукном Исаака из Валансьенна.
Это - не мезальянс. Я - младший из четырех сыновей моего батюшки и вероятность того, что из наследного графа я стану - граф истинный скорее теоретическая. Исаак же - самый богатый человек в моем городе. Я же градоначальник. Я охраняю гешефт и все привилегии моему тестю, он ссужает деньгами мою городскую управу.
Много раз кюре намекал мне, что - не стоит Бога гневить. Да - я христианин, она - иудейка. Я - Власть Светская в сием городе, ее отец Власть денег. Неужто нельзя крестить "эту жидовку и не подавать соблазн пастве"?
Много раз местный раввин заводил разговор, - "Все что Господь ни делает - все к лучшему. Ты любишь девицу, она любит тебя, душами вы прилепились друг к другу. Почему б вам, синьор, не прийти к Вере Истинной? Девица живет с вами в Грехе, что печалит ее благословенных родителей, а вам - все равно..."
Нет. Не все равно. Я - Рыцарь. А стоит мне принять Обрезание и конец. А я ничего, кроме как - воевать, не умею. Не приучен я к этому. Почитай с четырнадцати лет я в седле - служу моему Императору и Германской Империи. Пятнадцать лет я в седле...
Три войны. Пять шрамов. Однажды был взят в плен. Бежал. Сам взял в плен с десяток баронов противника. Получил за них большой выкуп. На деньги сии возвел Храм Пресвятой Богородицы и подновил стены моей родной крепости. Люди мои - молятся на меня. А я...
Я не могу найти себе места. Видите ли...
Все три прошедших войны мы - германские бароны вели с преступною, наглою Францией. Я сам - говорю по-французски. У моего города французское имя. Я лучше понимал язык моих врагов на сих войнах, чем моих командиров, присланных из Германии.
И вместе с тем... Французы, входя в наши - немецкие города, страшно в них зверствуют. Что делают с женщинами - и так ясно. Но они же ведь не оставляют в живых ни стариков, ни детей! Лишь пленных немецких рыцарей, за коих можно взять выкуп...
Господи, я спрашивал у кюре - люди ли это, иль - созданья нечистого, коий придал своему адскому воинству людской вид? Кюре лишь развел руками и отвечал, что всех франков ждет суровая кара за ими содеянное... Потом. На Страшном Суде.
Я не знаю... Я плакал, я исповедовался кюре, что я не готов ждать Конца Света. Вся эта французская мразь будет гореть у меня - здесь и сейчас, - за все слезы, страдания, Кровь моих подданных...
Всякий раз, когда я брал их ненавистные города, я жег их до тла, а жителей предавал огню и мечу... Я - Рыцарь. Я не могу и не желаю обрезываться, ибо тогда я не смогу мстить за всех НАШИХ...
