Сюжет повести прост. Писатель Сергей Медведев приехал по путевке ЮНЕСКО на остров Родос, преисполненный желания поработать над загадочной биографией своих предков. Его благие намерения подвергаются испытанию: он встречается с преуспевающей славянской бизнес-леди, бывшей учительницей музыки из Белоруссиии, обосновавшейся с семейством в Праге. Снежная Королева или повзрослевшая Барби, вызывает писателя, ищущего в ней героиню для будущего произведения, на интимный поединок. Эти сорокалетние люди достойны друг друга: оба не растерялись в эпоху крушения привычного уклада, нашли применение своим талантам, оба могут огигинальным и неожиданным образом противостоять житейским трудностям, не деформируя при этом свою личность.
Неизбежный курортный роман?
Читатель, ждущий "постельных сцен", будет разочарован - герой "Романа с героиней" преодолел соблазн, не особенно утруждаясь. Доблесть супружеских измен, воспетых во всех ее модификациях в лирических произведениях минувших столетий теряет в глазах героя (а возможно, и читателя!) свою романтическую привлекательность. Оказывается, не так уж и трудно сохранять душевное равновесие, избегать лжи и предательства...
Владимир Соболь. ТУТ РОДОС...
Журнал "Нева", No12, 2002 г.
Серия "Наши за границей" до сих пор не приелась ни пишущим, ни читающим. Повесть Дмитрия Каралиса "Роман с героиней" ("Звезда", 2001, No12) открывается замечательной фразой: "Медведев узнавал соотечественников по выражению глаз". Именно по зрачкам и белкам, а вовсе не по привычке застегивать последнюю пуговицу, уже закрывая дверь туалета, как поступают бесчисленные Штирлицы и Лодейниковы в доморощенных анекдотах. О них в следующем абзаце повести.
Сам же Сергей Медведев перешел очередной раз рубеж Отечества замысловатым путем. Русский писатель, издатель и общественный деятель получает путевку в Международный писательский центр на острове Родос, где он обязался закончить новый роман. Он привозит с собой рабочие материалы: книги и архивные выписки, чистую бумагу, горсть авторучек. Но работа не движется, тащится, но не скачет. Медведев мучается и злится, как вдруг в ресторанчике встречает прекрасную незнакомку. "Она скользнула по Медведеву взглядом, и он понял - русская". Дальше сюжет развивается сложным образом: переплетаются литературный роман, который герой не может писать, и любовный, которого он вовсе не хочет.
Сама повесть Дмитрия Каралиса выписана с литературным изяществом. "Единственный недостаток красивых денег заключался в поразительной способности всех этих акрополей, древних воинов в шлемах и мускулистых, задумчивых дискоболов пачками обмениваться на бутылочки пепси-колы, гамбургеры в маслянистых салфетках, пластики жевательной резинки и иную ерунду, без которой не прожить чужестранцу". Крепко сделанный текст, четко артикулированный, организованный ритмически, наделенный и смыслом, и в меру иронией. Только в цитированном предложении я бы добавил еще и эпитет к "шлемам", потому что как сейчас в этом месте картинка бледнеет.
Но стилем сейчас уже никого не удивишь и не слишком-то позабавишь. "Роман с героиней" привлекает прежде всего умело придуманной фабулой, которую двигает изнутри раскручивающийся сюжет. Повесть интересно читать, о ней вспоминаешь, уже отложив журнал, с персонажами хочется спорить. Большая редкость в сегодняшней прозе, когда разговариваешь не с автором, а с порождением его разума и воображения, с его героем.
Меня зацепила прежде всего одна тирада Медведева, когда он, потягивая пиво с коллегами - румыном и шведом, рассуждает о трудностях писательской жизни. "Мы с вами знаем, что невозможно полноценно писать и каждый день ходить на работу... Писатель должен быть свободен материально..." Дальше Медведев представляет литераторов "локомотивами" огромного бизнеса, сетует на малые гонорары и обещает организовать в России стачку писателей.
Возразить хочется сразу с нескольких направлений, но попробую удержаться на трех. Первое - о писателях в сегодняшнем мире заботятся вряд ли меньше, чем в минувшие годы. Медведев из Петербурга летит к Эгейскому морю, чтобы месяц напролет безмятежно заниматься литературой. Пролет, койку и стол ему оплачивает неизвестно кто, непонятно из каким образом скопленных денег. Гонорар за роман, если он когда-нибудь будет написан, превращается в этом случае в величину пренебрежимо малую. Тогда же - и это уже второй пункт - как же можно сетовать на малые ставки? Писатель получает "меньше продавца в книжном магазине"? Возможно, но нужно еще сравнить не только средний заработок за месяц, но и выработку за полный рабочий день. И здесь мы перемещаемся на третье и главное направление. Любой торговец обязан в назначенное время стоять на рабочем месте, исправно показывать товар, четко рассчитываться с покупателем и - улыбаться, улыбаться, улыбаться... Никого из посетителей не волнуют его личные трудности. Тогда как писатель Медведев, покидая Родос, увозит с собой "взлохмаченные страницы отдельных глав" - не слишком много для отчета по факту. При этом еще господа литераторы выезжают на пикничок и обижаются, когда им напоминают о стоимости обеда... Каралис зорко и точно подмечает детали странного творческого существования: одновременно и в межзвездном, и подлунном мирах.
Но повесть, разумеется, не об этом. В первую очередь мы следим за медленно, но неуклонно разворачивающимся романом героя со встреченной им незаурядной женщиной. Роман, который так и не завершился тем, с чего начинались все литературные любовные истории прошедшего века. Уже и Оксана откровенно приглашает Сергея посетить ее номер в отеле, но тот отнекивается под благовидным предлогом. Поначалу кажется, что Медведев - прямой потомок не литовских дворян, а тургеневских персонажей: русский писатель на rendezvouz. Тяжеловатый, добропорядочный медведь, каким его очерчивает автор на первых страницах. Но, перечитывая повесть и вспоминая, догадываешься, что причина неожиданной импотенции героя вовсе не тоска по оставленной дома жене. Нет, он откровенно боится великолепную Оксану. Каралис не зря назвал повесть "Роман с героиней". Учительница из Белоруссии переселилась под Прагу и там огромными усилиями построила свое немалое дело. Self-made-women фигура нередкая в сегодняшней жизни - постепенно проникает и в прозу. И медведев пугается этой сильной натуры. Он понимает, что, раз оказавшись в постели "первой леди" пятизвездночного отеля, прежним он уже оттуда не выберется. Это молодой американский лейтенант итальянской армии полагал, что ловушка кроется в физиологии; русский писатель среднего возраста понимает, что психология куда как страшнее. Чуточку стоит ему расслабиться, как и начнут вываживать его по свету, подобно дрессированному медведю (славно иметь "говорящую" фамилию), да показывать встречным и поперечным ручного настоящего писателя из великой литературной страны.
Проблема еще в том, что отношения с литературой у Сергее складываются едап ли не печальнее, чем со смертной подругой. "За женщину, в которую мы влюблены и которой стараемся не изменять! За госпожу Литературу!" поднимает он тост на писательском междусобойчике. И при этом каждый день, каждый час отвлекается на случайные мелочи. Он с тоской вспоминает привычные, понятные любому занятия: строить дома, сажать кусты, ходить по грибы... Писательство же именует болезнью, приступы которой накатываются редко, длятся недолго и выматывают напрочь. То есть перед нами образованный, обученный, небесталанный дилетант, которому невдомек, что литературная работа может быть такой же профессией, ка и сотни других: торговать книгами и помидорами, копать траншеи, издавать тексты, написанные другими.
"При социализме писатель может ... писать для общества, а не для толпы". Эту сентенцию Каралис отдал поэту из Швеции, человеку, не нюхавшему в своей жизни реального социализма. Сам-то он - автор - прекрасно знает, чем приходилось расплачиваться литератору за безбедные условия существования. Важнее другое: если мы даже вообразим некий "писательский рай", где господ литераторов кормят, обувают и развлекают совершенно задаром, то, очутившись в интеллектуальном Эдеме, они вовсе не обязательно будут бесперебойно выдавать "на-гора" профессиональные тексты. Я не уверен, что полная и абсолютная свобода творчества так уж это самое творчество стимулирует. Возможно, в человеке генерируется невесть откуда некая "энергия сопротивления", побуждающая нас действовать именно, когда это категорически запрещено. Пока нам командуют: "Сидеть, не высовываться!" - мы упорно тянемся к авторучке. Прикажут: "Пиши!" - немедленно выбросим постылый предмет в форточку. Возможно, Сергей Медведев сам себя загнал в эдакую психологическую ловушку. И незачем сетовать на обстоятельства, отыскивать иные место и время. Помнится, в давние времена некий спартанец советовал уроженцу того же Родоса, который хвастал перед материковыми греками своими спортивными успехами на почве родного острова: "Тут Родос, тут прыгай!.."
