Дьявол. Какая разница между умом и мудростью?
Бог. Ум пронзает. Мудрость обтекает.
Дьявол. В чем соблазн запрета мысли?
Бог. Запрещающий мысль думает, что он тоже мыслит, но в обратную сторону.
Дьявол. Что ты скажешь по поводу того, что люди все время мечтают о счастье, а жизнь их все время - по голове, по голове!
- Нацеленный на счастье всегда промахивается, - отвечал Бог, - но нацеленный на спасение другого человека от несчастья иногда добивается своего и становится счастливым до нового несчастья.
Дьявол. Вот ты говоришь: любовь, любовь! - а самая большая страсть человека - это страсть возмездия. Человек, униженный подлостью мерзавца, больше всего мечтает о сладости возмездия, и ему плевать на твое учение о любви!
Бог. Возмездие - это кровавое прощение зла. Но зло нельзя прощать, но и нельзя мстить. Однако для разумного человека есть выход из тупика. Он должен обернуть страсть возмездия на свою жизнь, и он вдруг увидит со всей ясностью, что сам не всегда был справедлив, сам должен заняться своими грехами, и окажется, что именно подлость унизившего его мерзавца раскрыла ему глаза на его собственные слабости.
- Выходит, подлец полностью оправдан! Он даже был полезен! - радостно воскликнул дьявол.
- Никогда! - загремел Бог. - Сделавший подлость каленым покаянием должен выжечь из своей души эту подлость! Иначе я беру его на себя. И он у меня так завопит в аду, что в раю услышат его и вздрогнут!
- Но, допустим, - продолжал дьявол, - человек, сделавший подлость, покаялся и подходит к человеку, которому он сделал подлость. Что тот ему должен сказать?
- Не мщу, но и не прощу, - ответил Бог.
- И это все? - удивился дьявол.
- Все! Большего нельзя требовать от живого человека.
- Как ты знаешь, - сказал дьявол, немного подумав, - во все века люди нередко заставляли работать правду на ложь. Что ты по этому поводу скажешь?
- Правда, которую заставили работать на ложь, - печально заметил Бог, - умирает от брезгливости... Но иногда она по слабости приспосабливается ко лжи и становится наиболее убедительной частью лжи за счет авторитета бывшей правды. И именно она страшнее всякой лжи мстит правде за то, что сама когда-то была правдой.
- То-то же, - с удовольствием подтвердил дьявол и вдруг вспомнил, - а вот твой сын говорил: надо любить врага. Но ведь это логический абсурд! Человек, любящий врага, и не может иметь врага. Следовательно, его любовь, направленная на врага, которого он на самом деле любит, не одолевает враждебности к врагу, потому что он его любит и на самом деле у него нет никакого врага.
- Это ловкая софистика, - возразил Бог. - Иногда, например, мужчина любит женщину, даже зная, что она ему враждебна. Такое бывает и у женщин. Но, конечно, мой сын по молодости иногда завышал возможности человека, чтобы поощрить его на добрые дела. Ошибка благородства - самая простительная.
- Не удивительно ли, - сказал дьявол, - что я, сотни раз видевший тебя, первый в мире атеист, потому что не верю твоему замыслу?
- Гораздо удивительней, - ответил Бог, - что миллионы людей, никогда не видевшие меня, верят в меня, потому что поверили в мой замысел.
- А что, если ты терпишь меня, - вдруг спохватился дьявол, - чтобы в случае провала твоего замысла в конце веков все свалить на меня?
- Нет, - усмехнулся Бог, - хитрость - оружие слабых. Вообще, люди сильно преувеличили твое влияние, чтобы скрыть собственную порочность. Дьявол - оправдание ленивого духа. Твое влияние, конечно, есть, и я слежу за ним. И вообще, атеисты мне тоже нужны, чтобы верующие, глядя на них, беспрерывно уточняли мой замысел в своей жизни.
- Хорошо, - сказал дьявол несколько глумливо, - предположим, хотя я, конечно, этому не верю, все люди пошли за тобой, и мир стал разумным и благополучным. Браво! Браво! Не скажут ли тогда люди: мы все лучшее взяли у Бога. Больше он нам не нужен. Мы теперь сильнее его, нас миллиарды, а он один.
- Этого не может быть, - возразил Бог, - это было бы нарушением первого закона нравственной динамики: сила, полученная людьми от Бога, не может быть равной источнику этой силы. Если они так подумают, снова воцарится хаос.
- Но мы говорим о далеком будущем, - не унимался дьявол, - а в сегодняшней жизни я замечал, что один голодный нередко побеждает трех сытых. Как быть с бедными людьми и даже странами?
- Это ты правильно заметил, - отвечал Бог, - у голодного при виде сытого утраивается ярость. Старая истина - сытым надо делиться с голодными. Сытых слишком много, и они стали наглядны. Раньше так не было. Пока не поздно - надо делиться.
- А твои возлюбленные люди, - напомнил дьявол, - с удовольствием говорят: деньги не пахнут! Так они и поделятся!
- Деньги и в самом деле не пахнут, когда они в вонючих руках, ответил Бог. - Но я о чем-то другом говорил до этого. Напомни!
- Ты говорил, что знак твоего существования есть и на Земле, напомнил дьявол.
- Да. Это совесть. Никакими земными причинами ее не объяснить.
- Но ведь люди могут думать и думают, - вставился дьявол, - что человек стал совестливым в результате эволюционного процесса.
- Это неразумно. В результате развития ума, возможность которого я же в них вложил, они стали смекалистей для облегчения собственной жизни. Но эта смекалистость их слишком далеко завела. Развитие ума было развитием выгоды, развитием удобства жизни. Тогда как совестливость - всегда земная невыгода, земное неудобство.
Совестливый человек жертвует постижимыми удобствами ради непостижимых удобств. Непостижимые удобства ему удобней! Поэтому совесть не могла быть следствием стремления к выгоде и земным удобствам. Совесть - это стыд передо мной, но многие люди еще недостаточно разумны, чтобы это понимать.
- Постой! А что, если совесть развивалась, хотя я, конечно, в это не верю, чтобы сохранить человека как вид. Конечно, смешно, но, может быть, это инстинкт самосохранения человечества?
- Совестливый человек и на необитаемом острове совестливый. Так что люди здесь ни при чем. Это стыд передо мной.
- А может человек покраснеть на необитаемом острове? - вдруг спросил дьявол.
- А зачем ему краснеть на необитаемом острове? - удивился Бог.
- Ну, например, если он захочет побаловаться с обезьянкой? - вкрадчиво сказал дьявол.
- А зачем ему баловаться с обезьяной, - еще больше удивился Бог, чтобы угодить Дарвину?
- Вот именно, чтобы угодить Дарвину! - расхохотался дьявол. - Ох и знаток человеческих душ!
- Ты намекаешь на низ? - осторожно спросил Бог.
- Кто же тебе намекнет на низ, если не я? - весело ответил дьявол.
- Да, - сказал Бог, - низ человека ничем не отличается от низа обезьяны, и в этом Дарвин прав. Но человек стал человеком, когда я ему придал верх! И верх победит. Все живое тянется вверх! Без Бога человеку некуда расти! Он плющится!
- Нет! - возразил дьявол. - Низ оттянет! Карабкаться трудней, чем сползать!
- Придав человеку верх, я придал ему дух! - гордо сказал Бог. - А дух всегда тянется вверх! Сползает все, что потеряло дух! Главное - не терять дух! Ты думаешь, мне, Богу, легко было сохранить дух при виде всего, что творится на Земле?! Сколько раз я в отчаянии думал: а не начать ли все на другой планете?!
- Что же тебя удерживало?
- Долг перед людьми, которых я создал! - воскликнул Бог. - Как же я могу их оставить наедине с их глупостью? Я встряхивался и восставал духом!
- Но ты же сам сказал, что ты не вмешиваешься в дела людей, - напомнил дьявол.
- Да, я в их дела не вмешиваюсь, - согласился Бог. - Но ведь я же сказал, что совесть - это стыд передо мной. Перед кем же они будут стыдиться, если меня не будет? Но этот стыд передо мной человек нередко чувствует как стыд перед другим человеком. И это хорошо. Это ему должно напоминать: человек - мое подобие. Но самый сильный стыд человек испытывает ночью наедине со мной. Когда затихает мир, совесть слышней.
Из века в век человечеством обычно управляли бессовестные люди, и они заставляли людей убивать друг друга, чтобы возвысить самих себя.
- А почему не самые совестливые управляли человечеством? - спросил дьявол, - они что, не работоспособные?
- Эта вечная драма, - печально сказал Бог, - чтобы проникнуть во власть, надо пройти длинный вонючий коридор. Затаив дыхание, этот длинный коридор пройти невозможно, а дышать этим вонючим воздухом совестливый человек не может. Надо дождаться, чтобы народ стал достаточно совестливым, и тогда этот вонючий коридор исчезнет и самые совестливые придут к власти. Червивая вечность политики кончится.
- Но если совесть идет от тебя, надо полагать, ты всех людей снабдил равной дозой совести. Куда она потом подевалась у многих? Что-то здесь не стыкуется у тебя, - заметил дьявол.
- Вопрос сложен, - отвечал Бог. - Семена совести, которые я вкладываю в души людей, равноценны. Но неравноценна почва души, в которую ложится семя. Неравноценен разум людей, которые пытаются понять сигналы совести. Неравноценно окружение людей, с которых разум человека берет пример и тем самым то заглушает голос совести, то, наоборот, усиливает его.
