Эти внечеловеческие слова написаны в строгом соответствии с грамматикой, все на месте - подлежащие, сказуемые, правильно расставлены запятые.
...В Берлине - ночь, канун триумфа, ночь, полная сладких предчувствий. Доволен Гитлер: все идет как надо, на восток, на восток продвигаются по карте флажки... Готовится к очередной речи Геббельс, просматривает сводки какое величие, какие победы - о, что вы за великий народ, немцы!.. У Геринга секретное совещание рейхскомиссаров, руководителей немецких управлений в оккупированных странах и областях. Оккупация - это навсегда. Германия захватила богатейшие земли, нужно только умело использовать богатства. Рейхсмаршал отчитывает присутствующих - резко, надтреснутым тенорком:
- Вы посланы не для того, чтобы работать на благосостояние вверенных вам народов, а для того, чтобы выкачать все возможное, с тем чтобы мог жить немецкий народ!.. Голландия должна дать овощи, Норвегия - рыбу, Франция... В этой Франции население обжирается так, что просто стыд и срам...
Ему становится весело, он переходит на "юмор". Хохочет:
- Я ничего не скажу, напротив, я обиделся бы на вас, если бы мы не имели в Париже чудесного ресторанчика, где бы мы могли как следует поесть. Но мне не доставит удовольствия, если туда будут шляться французы.
И опять резко, фальцетом:
- Вы должны быть как легавые собаки там, где имеется еще кое-что, в чем может нуждаться немецкий народ...
В эту ночь кошмаров, победных реляций, расстрелов, в ночь отчаяния, страха и наглости прозвучало из Москвы Заявление Советского правительства:
"Ознакомившись... с полученной информацией о чудовищных злодеяниях, совершенных и совершаемых гитлеровцами..."
Радио разносит слова Заявления на весь мир. Его слушают в тылу, в цехах уральских заводов, читают фронты - в блиндажи, в окопы пробираются под пулями агитаторы, приносят размноженный на папиросной бумаге текст:
"...Заинтересованные государства будут оказывать друг другу взаимное содействие в розыске, выдаче, предании суду и суровом наказании гитлеровцев..."
Слушают партизаны за линией фронта. На оккупированных территориях настроились на московскую волну сотни самодельных приемников:
"...Всему человечеству уже известны имена и кровавые злодеяния главарей преступной гитлеровской клики - Гитлера, Геринга, Гесса, Геббельса, Гиммлера, Риббентропа и других организаторов... зверств из числа руководителей фашистской Германии".
В Берлине на стол Гитлера, на стол Геринга и Геббельса ложится текст радиоперехвата:
"...Советское правительство считает, что оно, так же как и правительства всех государств, отстаивающих свою независимость от гитлеровских орд, обязано рассматривать суровое наказание этих уже изобличенных главарей преступной гитлеровской шайки как неотложный долг перед бесчисленными вдовами и сиротами, родными и близкими тех невинных людей, которые зверски замучены и убиты по указаниям названных преступников. Советское правительство считает необходимым безотлагательное предание суду специального международного трибунала и наказание по всей строгости уголовного закона любого из главарей фашистской Германии..."
Эти слова в Берлине воспринимают с усмешкой, как обычную вражескую пропаганду, далекую от реальности. Заявление датировано 14 октября 1942 года. На карте булавки флажков вонзились в приволжские степи. Взят Ростов, немцы ведут бои на Волге, они всюду: в Париже и в Виннице, в Нарвике и в Пятигорске, в Амстердаме и в Кракове...
Удивительная у этого документа судьба! С каждым отвоеванным у гитлеровцев километром растет его грозное значение, отчетливей становится его реальный смысл, из дипломатической ноты он превращается в боевой приказ.
Позднее, во время конференции министров иностранных дел, происходившей в Москве с 19 по 30 октября 1943 года, была опубликована совместная декларация СССР, Великобритании и США "Об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства". В начале февраля 1945 года в Ялте руководители трех союзных держав подтвердили свое решение "подвергнуть всех преступников войны справедливому и быстрому наказанию".
А потом были поиски, попытка к бегству, поимка, было следствие, был Нюрнбергский процесс... Но память вновь возвращает нас к тому октябрю сорок второго года, когда неподалеку от Можайска обрывалась жизнь и кончался день...
Первым не выдержал Гитлер - нырнул в смерть, передоверив управление рейхом Деницу.
Во Фленсбурге "временное правительство" Деница просуществовало несколько дней, финал был трагикомическим: к правителям явились солдаты союзных армий и приказали снять штаны - нательный обыск. Это неприятное приказание было исполнено с величайшей добросовестностью. Стояли без брюк преемник фюрера Дениц, шеф ОКБ фельдмаршал Кейтель, начальник оперативного штаба ОКБ Иодль, министр вооружения Альберт Шпеер. Потом им разрешили одеться и вывели с поднятыми руками на улицу.
Сохранились воспоминания о последней пресс-конференции Геббельса в министерстве пропаганды Берлин тогда уже трясся в ознобе от артиллерийской стрельбы, клубилась кирпичная пыль, и плыл дым над сгоревшими кварталами. В кинозале министерства окна заколочены досками, взрывная волна повредила потолки, стены. Штукатурка и пыль лежат на роскошных креслах. В зале ближайшие сотрудники Геббельса, представители имперской прессы. Нет электричества, пять канделябров освещают мрачную сцену.
Геббельс весь в черном, как на похоронах. Сегодня он хоронит Германию, немецкий народ, самого себя.
- Немецкий народ оказался нежизнеспособным, - говорит он, глядя в упор на своих сослуживцев. - На востоке он обратился в постыдное бегство, на западе встречает врага белыми флагами.
Он говорит громко, почти кричит, как на митинге во Дворце спорта:
- Что я могу поделать с народом, чьи мужчины не желают сражаться за честь своих жен?
И шепотом:
- Немецкий народ сам выбрал свою судьбу... Мы никого не принуждали...
Кто-то пытается возразить, вскакивает с места. Геббельс иронически усмехается:
- Может быть, вас это удивит, но я никого не заставлял сотрудничать со мной, так же как мы ни к чему не принуждали немецкий народ. Вы сами хотели этого... Скажите, зачем вы со мной работали? А теперь вас за это всех вздернут...
Прихрамывая, он подходит к золоченой двери кинозала и, обернувшись, выкрикивает напоследок:
- Но когда мы уйдем, мир содрогнется!..
Геббельс последовал за своим фюрером: принял яд, сбежал из жизни вместе с семейством. Советские солдаты нашли обугленные трупы Геббельса, его жены Магды и пятерых детей. Дети были одеты в белые ночные сорочки, родители умертвили их во время сна...
Бежали из Берлина Геринг, Риббентроп и Розенберг - нацистский "философ". Розенберга обнаружили в военном госпитале во Фленсбурге. "Философ" изображал из себя контуженого, блеял что-то невнятное. Поначалу его приняли за переодетого Гиммлера; тогда, испугавшись, он поспешил признаться:
- Какой я Гиммлер? Я Альфред Розенберг, теоретик... Под влиянием Карлейля и Диккенса...
Карлейль и Диккенс здесь ни при чем. "Теоретик" Розенберг был практиком - рейхскомиссаром захваченных нацистами "восточных областей"...
Министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп направился в Гамбург. В конце мая на улицах Гамбурга появился господин в дымчатых очках и дипломатическом цилиндре: Рейзер, специалист по продаже шипучих вин.
Куда смотрели хваленые детективы из британской разведки? Под самым их носом господин Рейзер арендовал небольшую квартиру на пятом этаже ветхого дома, чудом уцелевшего от бомбардировок, затем принялся восстанавливать старые связи. Господину Рейзеру вспомнились времена, когда он действительно торговал шампанским. 13 июня он заглянул в некую винную лавку, вызвал хозяина, снял свои дымчатые очки:
- Здравствуйте, дорогой друг. Надеюсь, вы меня еще помните?
У виноторговца отвисла челюсть.
- Прошу вас успокоиться, - сказал господин Рейзер. - Я имею при себе завещание фюрера. Вы должны меня спрятать. Скоро все изменится к лучшему. Речь идет о судьбе Германии...
Виноторговец начал прикидывать: стоит - не стоит:.. Ведь с одной стороны... а впрочем...
На всякий случай он решил посоветоваться с сыном.
Сын ничего не сказал, пошел прямо в комендатуру...
Ночью 14 июня на пятый этаж ветхого дома поднялись три английских и один бельгийский солдат. Они долго звонили, стучали в дверь. Наконец послышались шаги. Солдаты ожидали сопротивления, англичанин - старший по званию - шепнул:
- В случае чего стреляйте... Но лучше бы взять живым...
Щелкнул замок. На пороге появилась молодая взлохмаченная женщина с размазанной вокруг рта помадой. Запахнула халатик:
- О! Томми! - Она провела гостей в спальню. - Спит... А кто он такой: спекулянт?
Одетый в голубую пижаму, г-н Рейзер чмокал во сне губами. Никак не могли добудиться. Женщина вздохнула, сказала сочувственно:
