проблема и суть описательной статистики – отличать, что может внести вклад в результаты, а что нет. Тот факт, что Скотт Р. Лейлман теперь и одобрял Фокус-группы, и помогал их подбирать, служил очередным признаком, что его звезда в «Команде Δy» поднимается все выше. Другим по-настоящему успешным сотрудником был А. Рональд Маунс, тоже пришедший из отдела технической обработки. «Вопрос», «Вопрос», «Комментарий». Один мужчина с каким-то длинным лицом без подбородка хотел узнать розничную цену «Преступлений» и либо не понял, либо обиделся на объяснение Терри Шмидта, что розничная цена лежит вне фокуса сегодняшней Группы и вообще находится в пределах полномочий совершенно другой исследовательской организации РШБ. Обоснование изъятия цены из опросов по потребительскому удовлетворению было техническим и параметрическим и не включалось в мнимую информацию полного доступа, которую Шмидту разрешили раскрыть Фокус-группе по условиям исследования. В помещении наблюдалась как минимум одна очевидная завивка волос, а также две жертвы запущенного облысения по мужскому типу, причем обе – любопытный факт, либо всего лишь случайное совпадение – находились среди четырех голубоглазых участников Группы.
Когда Шмидт думал о Скотте Лейлмане, его всесезонном загаре и солнечных очках, нерастрепанно задвинутых на макушку, покрытую бледными волосами, то вспоминал бессмысленную злобу плотоядного угря или ската – чего-то, что охотится на автопилоте на большой глубине. Афроамериканец с небритой головой сидел с прямой осанкой человека, страдающего от проблем со спиной, но считающего достоинство, с которым он их терпит, основополагающей частью своего характера. Второй носил в помещении солнечные очки так, словно делал какое-то непонятное заявление: нельзя было определить, какого оно типа, общего или специфического для данного контекста. Скотту Лейлману было всего 27, и он пришел в «Команду Δy» через три года после Дарлин Лилли и через два с половиной – после Шмидта, который помогал Дарлин учить Лейлмана обрабатывать свежие статистические данные от телефонных опросов с помощью хи-квадрата и t-распределения; с удивительным для себя удовлетворением он наблюдал, как у парня стекленеют глаза и бледнеет загар под флуоресцентным светом информационного центра Δy, но однажды Шмидту понадобилось лично переговорить с Аланом Бриттоном, он постучал в кабинет, вошел, а там в кресле сидел Лейлман, они с Бриттоном курили очень большие сигары и смеялись.
Фигура, которая незадолго до 11:00 начала подъем по постепенно расширяющемуся северному фасаду здания, была в облегающих ветрозащитных лайкровых легинсах, гортексовой толстовке с плотным капюшоном на синтетической подкладке – надетым и завязанным – и в ботинках альпинистского или скалолазного вида за тем исключением, что вместо кошек или шипов на плюсне каждой подошвы находились присоски. На обеих ладонях и внутренних сторонах запястий было по присоске размером с вантус, того же пронзительно-оранжевого цвета, что и куртки охотников и каски дорожных строителей. Цветовая схема лайкровых штанов следующая: одна штанина – голубая, вторая – белая; толстовка и капюшон – синие с белым кантом. Скалолазные ботинки – выразительно-черные. Фигура проворно и с множеством влажных хлопков от присасывания ползла по витрине «Гэпа», большого розничного ретейлера одежды. Затем подтянулась на узкий карниз у основания окна второго этажа, взобралась на ноги, хоть это далось ей непросто, прилепила присоски и принялась карабкаться по массивной витрине на втором этаже «Гэпа», в ней промотовары, как внизу, не выставлялись. Фигура позиционировала себя гибкой и профессиональной. Нельзя было не сказать, что из-за манеры подъема она казалась ближе к рептилиям, чем к млекопитающим. На тротуаре внизу стала собираться небольшая толпа прохожих, когда скалолаз уже преодолевал окна фирмы управленческого консультирования на пятом этаже. Ветер на уровне земной поверхности колебался от легкого до умеренного.
В конференц-зале из-за тонированного северного окна северо-восточное небо, лишь наполовину застланное облаками, казалось болезненным, а пена на бурунах далекого озера под ветром – темной; в окне мрачнели и бока других высоких зданий, находившихся частично в тени друг друга. У целых семи мужчин из Фокус-группы на рубашках, волосках усов, во внутренних уголках губ или впадине между ногтем и кожей вокруг ногтя на доминирующей руке виднелись остатки «Преступлений!». Двое мужчин сидели без носков; туфли у них были из кожи и без шнурков; только у одного – с кисточками. Джинсовые клеши одного из самых молодых участников были такого гигантского размера, что статус его носков оставался неизвестным, хотя участник сидел, расставив ноги и подогнув колени. Один из мужчин постарше носил черные носки из шелка или вискозы с крошечными драже темного, насыщенно-красного цвета. У другого мужчины постарше губы напоминали тонкую злую щелочку, у другого лицо казалось слишком обмякшим и морщинистым для его демографического слота. Как часто бывает, лица молодых людей казались какими-то еще не полностью или по-человечески сформированными, производили чисто обобщенное впечатление продуктов, только что сошедших с конвейера. Иногда Терри Шмидт рисовал очертания своего лица в жанре карикатуры, пока говорил по телефону или ждал результат работы программного обеспечения. У одного из мужчин в группе голова была в форме груши, у другого – в форме ромба или воздушного змея; у второго по старшинству потребителя в помещении были подстриженные седые волосы и нависающая верхняя губа, придающая его внешности обезьяний аспект. Их демопрофили и начальный балл по «Систату» находились в саквояже Шмидта на ковре рядом с доской; еще у него была наплечная сумка, которую он держал в рабочей кабинке. Я был одним из людей в зале – единственным с часами, кто ни разу на них не взглянул. То, что принимали за мои очки, очками не являлось. Я был полностью укомплектован. Маленький экран в самом низу правой линзы показывал и дневное время, и время миссии. Короткую легенду для кокуса РРГ я выучил назубок, но на ламинированной карточке в рукаве свитера на маленьких защелках держалась запасная копия – защелки открывались, если вдавить одну из кнопок на часах, которые на самом деле были вовсе не часами. Также имелся рвотный протез. Пирожные, из которых я уже заметно для всех съел три, оказались сладкими до ломоты в зубах.
Сам Терри Шмидт страдал гипогликемией, мог есть только сладости с фруктозой, аспартамом или очень небольшим содержанием C6H8(OH)6, иногда он ловил себя на мысли, что смотрит на продукт с выражением беспризорника у витрины магазина игрушек.
Дальше по коридору, за комнатой отдыха отдела НПИР [2], в другом конференц-зале РШБ, где окно тоже выходило на северо-восток, Дарлин Лилли подводила двенадцать потребителей и двух НАМов к РРГ-фазе Фокус-Реакции без какой-либо организованной сессии вопросов-ответов или эрзац-бэкграунда с полным доступом. Ни Шмидту, ни Дарлин Лилли не сообщили, какая из сегодняшних ЦФГ представляла контрольную группу вложенного
