запустила руку в карман широкого платья, вытащила жменю конфет и протянула Генке.
– Ничего себе, «каракум»… – удивился тот. – Белка… Все шоколадные?
Лиза закивала. Гена съел одну, остальные положил себе в карман.
Без пяти два Нина резко оборвала рассказ Ани о каких-то туфлях и, сузив глаза, отчеканила:
– Я пошла. Завтра чтобы в десять всем как штык около качелей. Лена, оружие есть? На завтра?
Гена помотал головой.
– Выдам тебе перед боем тогда. – И, глянув строго на всех, Нина убежала к своему подъезду. Гена проводил ее взглядом… и чуть переместился вбок, чтобы было удобнее видеть, как она поднимается. Поддакивая продолжившей рассказывать про бантики и застежки Ане, он наблюдал, как тоненькая фигурка мелькнула в окне подъезда: на втором этаже, третьем… на четвертом… на пятом, последнем.
«Может, Леша был прав? И Нин-зя, живя на последнем этаже, нашла ход на чердак? – раздумывал Гена. – А то что быстро перемещаются, так вон она как взлетела, и это наверх, вниз еще легче».
Вечером Генка еле успел вернуться домой, переодеться и съесть обед. Когда пробегал по двору, видел пацанов. Они, как и договорились, обдали его издалека холодным презрением.
Отрапортовав родителям (как дела? – хорошо, съел всё? – всё, что делал? – играл, внеклассное чтение делал? – еще нет, сделаю и так далее) Генка шмыгнул на балкон. Витя его уже ждал. Было темно, но на всякий случай они не высовывались, сидели, прижавшись к стенке, разделяющей балконы, и шептались, как Монте-Кристо и аббат Фарио.
Витя его сразу засыпал вопросами. Гена вкратце описал знакомство с девчонками, Нин-зю охарактеризовал как «немного жуткую». Витя протянул: «Я же говори-и-ил… коза она». Гена хотел поспорить, но не стал. В конце концов, у него были новости поважнее.
– Так, она мне про все их засады рассказала, когда я согласился завтра играть. Сейчас буду вспоминать… – Генка закрыл глаза, чтобы лучше память заработала, но почему-то первое, что ему прыгнуло в голову, это тень от ресниц Нины, лежащая на щеках. Он усилием воли прогнал эту картинку и вызвал другую, ту, где она показывала ему засады. – М-м-м… если от первого подъезда начинать… в цветнике. Потом на карнизе второго подъезда. В кустах дальше. В подвал третьего подъезда иногда забывают дверь запереть. Между гаражей, и, понятное дело, на гаражах. Потом там еще дерево стоит узловатое… на ветках. Большая будка с распределительным щитом, туда можно залезть сбоку, если бревно подставить…
На каждое место, что называл Гена, Витя тихо бормотал: «Знаю… знаю… знаю».
По итогу шпионской вылазки оказалось, что ничего нового Генка не добыл. Абсолютно.
– Я все эти места знаю, – сокрушался Витя. – Может, она не все тебе рассказала? Не доверяет? Ты хорошо девчонку изображал? Не выдал себя?
– Конечно, не выдал, – прервал его Генка. – Ну, может, она мне пока полностью и не доверяет, но завтра-то придется мне рассказать. Будет уже игра и от этого будет зависеть результат, так ведь? Так что не волнуйся, завтра все узнаю. Ну, придется разок поиграть против вас.
Витя вздохнул, поворчал, но согласился. А что было делать?
– Только мы на полную с тобой будем играть, – предупредил Витя друга. – Пощады не жди. Это ради конспирации, сам понимаешь.
– Конечно, понимаю. – Сказал Гена и усмехнулся, хоть Витя его и не мог видеть. – Я тоже буду на полную, пощады не ждите.
Он услышал смешок с той стороны, а потом Витя сказал:
– Ну, до завтра.
– Спокойной ночи.
– Ага, спокойной.
Заснул Гена моментально, как только голова коснулась подушки.
Генка был у девчоночьих качелей «как штык» даже не в десять, а без пятнадцати. У него было важное дело. Он походил кругами, рассматривая окрестности и пытаясь вычислить, где пряталась Нин-зя вчера. Основываясь на слышимости, он мысленно очертил круг, за которым она не смогла бы разобрать, о чем они говорили. Понятно, что на ровном месте она бы спрятаться не могла – невидимость бывает только в книжках. В кустах – слишком шумно, да и вылезла бы она вся исцарапанная. Оставались только деревья. Одно из них росло совсем близко к качелям – то самое, на которое вначале разговора пялились Аня с Соней, – но Нин-зя никак не могла на нем сидеть. Это был тополь. Ствол его был почти гладким, ветки начинались очень высоко… «Туда бы даже пантера не залезла!»– подумал Гена и уже почти отмел дерево как вариант, но тут заметил, что растет оно как раз напротив подъезда, где живет Нин-зя.
– Не может быть, – прошептал он, задирая голову. Толстые ветки дотягивались почти до дома. Одна из них торчала перед окном на той стороне, где, предположительно, находилась нинина квартира. Но если… ей бы пришлось прыгать на ветку из окна… на высоте пятого этажа!
«Нет, она ловкая, но не настолько, – сказал себе Генка, – и шизанутая, но тоже не настолько». Гена подошел ко второму дереву, пониже. Вот сюда залезть вполне реально, решил он. Правда, далековато от качелей, но, возможно, он неправильно оценивает громкость своего голоса и Нин-зя услышала и отсюда.
Кивнув самому себе, он уселся на качели и принялся ждать остальную команду.
Девчонки пришли ровно без двух минут десять, никто не опоздал. Гена специально взглянул на электронные часы на запястье, с которыми ни за что бы не расстался, хоть они и были скорее мальчишеские.
Девчонки пришли кто в штанах, кто в шортах, все в удобных футболках. Соня несла кукольную кастрюлю, накрытую крышкой.
Без одной минуты десять явилась и Нин-зя, обвела всех взглядом, как заправский полководец. Скомандовала:
– Пошли.
Они гуськом двинулись в соседний двор, оттуда прошли мимо гаражей в следующий, затем через сквозной подъезд в третий, всё удаляясь и удаляясь от мест, которые Гена хорошо знал. Девочки не произнесли ни слова, пока шли, и это молчание было почему-то немножко торжественным. Генка хотел спросить, куда они идут, даже открыл рот, но натолкнулся взглядом на Аню, которая покачала головой.
Всё это было очень таинственно, а когда они остановились у старинного, заброшенного дома в конце улицы, стало даже чуточку страшновато. Двери подъезда были заколочены крест-накрест, на воротах висел замок. Дети обошли дом сбоку, пролезли между погнутых прутьев забора. Нина, забравшись на ящик, прислоненный к стене, отодвинула доску, прикрывавшую окно первого этажа.
«У них тут «своё» место, как у нас на пустыре», – догадался Гена. Хитро… Он огляделся: с улицы их было не видать, забор почти весь порос диким виноградом, уже начинающим кое-где желтеть. С другой стороны,
