детективов, но никаких следов не нашли. Когда кончились деньги за оплату квартиры, она вернулась домой, а спустя полгода пошла работать в ларек у дома: газировка, пластмассовые пупсы, глянцевые журналы, газеты, сувениры. Платили копейки, но на сигареты и трусы, как говорила Верка, хватало.
Для Юли, умницы и трудяги, это была трагедия. Дочь она пилила без передышки. Умоляла получить профессию – любую, хоть головой, хоть руками. Да что угодно, только чтобы быть при деле.
А Верка, приходя из киоска, валялась на диване и смотрела бразильские сериалы.
А потом появился сосед Костик, влюбленный в нее с начальной школы. Костик, странный, смешной и нелепый, Верку обожал и сделал ей предложение. Та ответила, что ей надо подумать.
С замиранием сердца Юля ждала ответа. К слову, партия эта была неплоха – у Костика имелись собственная, доставшаяся от бабушки однокомнатная квартира, старенький «опелек», и работал он в телефонной компании.
За три месяца до свадьбы Верка и Костик заселились в бабушкину квартиру.
Родители Костика от выбора сына в восторге не были, но лучше пусть будет знакомая семья и знакомая девушка, чем эти приезжие проходимки, гоняющиеся за московской пропиской.
Верка, конечно, не суперневеста, зато из приличной семьи.
Купили кольца, платье и костюм. Заказали ресторан.
А накануне свадьбы Верка дала отбой. «Не люблю, не хочу и вообще отстаньте от меня!»
Костик плакал, как ребенок. Уйти из квартиры Верке не дал. Ушел сам, вернулся к родителям. А Верке сказал: «Устраивай жизнь, а там посмотрим». Обалдев, та не нашлась, что ответить.
Юля рыдала, Шопен, чудесный пес породы корги, ей жалостно подпевал.
Мишка сказал, что Костик полный идиот. Катя с ним согласилась.
Родители Костика требовали срочного Веркиного выселения. Костик ответил им коротко, но очень емко. Испуганные родители замолчали и перестали здороваться с Юлей.
Верка мучилась угрызениями совести, но продолжала жить в Костиковой квартире и каждый день обещала взяться за ум, устроиться на работу и покинуть чужую жилплощадь. Все этого ждали, но больше всех Юлия Павловна, потому что умирала от стыда.
Только Костик ждал другого. Он ждал, что Верка одумается и его позовет. Вот тогда-то у них начнется новая и прекрасная, абсолютно счастливая семейная жизнь. Любовь творит чудеса, где-то он это слышал. А Костик был очень доверчив. И еще он, Костик, тоже сотворит чудо. Он любимую «высидит».
В общем, все ждали развязки. Только чего ждала наглая Верка?
Она нигде не работала, на еду и сигареты ей подбрасывал брат Мишка, да и Юля, хоть и скандалила с дочерью, но, как любая мать, все-таки жалела и привозила кастрюльки с провизией. Не забывал неудавшуюся невесту и Костик, он тоже что-то подкидывал.
Катя скандалила с лучшей подругой, пыталась убедить ее, что работать необходимо, рассказывала, какое счастье ни от кого не зависеть, стыдила ее, называла клещом, паразитом и прихлебателем, но Верка была непробиваема. В какой-то момент они перестали общаться. Ну а потом, как было не раз, помирились.
Верка была нахальной, ленивой, бессовестной, и все-таки ближе нее у Кати никого не имелось. А Верка была верным другом. Верка была не болтлива, Верка не сплетничала и, самое главное, никого не осуждала. Верка была доброй и смелой и всегда заступалась за обиженных и слабых. Верка была доброй до идиотизма, из тех, кто снимет с себя последнюю рубашку.
И при всех ее, мягко говоря, чудачествах и странностях, Верка умела выслушать, дать совет, да просто поддержать в тяжелые минуты.
А таких минут было много.
Да и дружбу длиной во столько лет не перечеркнешь и в окошко не выбросишь.
Катя пришла в новую школу в третьем классе после развода родителей. Двухкомнатная квартира на Большой Пироговской после развода была поделена честно – однокомнатная на Профсоюзной бывшей жене и дочке и комната в коммуналке отцу. Правда комната была в центре – в «спальники» отец, родившийся и выросший в центре, переезжать отказался.
Катя стояла у окна и смотрела на Профсоюзную. По обеим сторонам самой длинной московской улицы текли реки машин. На одиннадцатом этаже был слышен постоянный, непрекращающийся гул, который немного угасал к середине ночи.
После старой, любимой и родной школы новая, пахнувшая краской и тушеной капустой, Кате не нравилась. Все там было чужое. «Но что поделать, такая жизнь, – с тяжелым вздохом сказала мама. – Мне, кстати, тоже несладко – раньше ходила на работу пешком, а сейчас…» – И она махнула рукой.
Кстати, еще года полтора после учебы Катя ездила в старую школу.
Где-то с месяц Верка наблюдала за Катей. А потом подошла и сказала: «Пошли домой вместе?»
С того дня они подружились.
И постепенно благодаря новой подружке Катя привыкла и к новой школе, и к новому району. Он ей даже понравился.
Недалеко был лес, где девочки кормили с рук белок. Совсем рядом – Ленинский проспект со множеством магазинов, кафешек и кинотеатров. В чешском магазине «Власта» они зависали, рассматривая бижутерию. В югославском «Ядране» стояли за голубым лаком для ногтей. В немецком «Лейпциге» убивались за трусиками с кружевами.
Первые влюбленности, первые проблемы с мальчиками, родителями и учителями – все делили пополам.
Веркина мама Юля и Катина – Ольга стали приятельницами. Судьбы похожи: развод, раздел имущества, воспитание детей в одиночку. Обеим было несладко. Только спустя много лет, став взрослыми, подруги обсудили и удивились – а ведь мамы тогда были совсем молодыми! Наверняка им хотелось любви, отношений, крепкого плеча и поддержки, а они тащили все сами.
С отцом Катя общалась примерно раз в месяц. Встречи эти были почти формальными: кафешка, киношка, немного денег «на шпильки». Катя смотрела на него и думала: «Странные люди эти мужчины. До развода этот сейчас почти чужой мужчина был самым трепетным, нежным и заботливым отцом. Что с ним стало, что такого произошло, что и он, нервно посматривая на часы, кажется, отрабатывает номер?»
– Отвык, – объясняла мама. – Мужики не так привязаны к детям, как женщины. Ну и вообще, – усмехалась она, – запомни: они из другого теста, и никогда не жди от них того, чего они в принципе дать не могут! Хотя, конечно, бывают и исключения.
Со временем встречи стали более редкими. К тому же отец женился. Первое, что он сделал при встрече, – с гордостью показал фотографии со свадьбы.
Новая жена отца впечатления не произвела: женщина и женщина, стройная, светленькая, с невыразительным, заурядным, но вполне милым личиком. В принципе мамин типаж. Но мама была посимпатичнее, повыразительнее, поярче.
Ну да бог с ними, были бы
