Третий РДО базировался на юго-восточной окраине Сараево, на Еврейском Гробле, входя в состав Новосараевского четнического отряда. И воевать ему пришлось в разных местах - на Игмане, под Олово, Трново, у Прачи.
Во главе четнического отряда (формально - противотанковой роты) стоял воевода Славко Алексич - плотный коренастый мужчина за тридцать. Точный его возраст определить было сложно из-за огромной шевелюры и бороды цвета воронова крыла. В прошлом - почтальон, Славко заработал свой авторитет личной отвагой. В боях был ранен. Сам его отряд входил в Сараевско-романийскую бригаду, которой командовал генерал Милошевич (однофамилец президента Сербии). Из под расстегнутой на его груди камуфляжной куртки была видна черная майка с черепом и надписью: "Mercenaries never die. They just go to hell to regroup" ("Наемники никогда не умирают. Они просто отходят в ад для перегруппировки.") Судя по этому, командир пытался культивировать в себе нехарактерную, но столь нужную на войне жесткость (и жестокость).
Позиция в районе Еврейского Кладбища, которую занимали сербы и русские, показалась бы кошмаром для любого кадрового военного. С трех сторон ее стискивали мусульманские "положаи". (*См. Главу No2.) Сверху, на высоте Дебелло-Брдо позиции мусульман нависали над районом, и несколько наших импровизированных казарм на улице Охридской просто оказывались в "мертвой зоне". Мусульмане не могли их обстреливать из стрелкового оружия - мешал уступ самой горы. Разве что использовать минометы... Зато нейтральная полоса начиналась в нескольких метрах от домов, отведенных отряду Шкрабова.
Окружение было весьма живописным и в мирное время, а война лишь прибавила колорита. Район был застроен двух-трех этажными белыми кирпичными домиками с красными черепичными крышами. Возле них росли сливы и кусты "купины" (ежевики), сохранились и остатки леса. К северу, где местность шла под уклон, застройка сменялась многоэтажными домами. Там были здания массовой застройки типа наших "хрущевок", а также несколько высоток "свечек" желтого цвета и других постмодернистских жилых сооружений. Градостроительный план красиво вписывал современную застройку в рельеф. Ближе к линии фронта здания были основательно, иногда - только с одной стороны - разрушены. Но дальше - обжиты, там обитали семьи сербских ополченцев.
В одном из помещений возле рынка на Грбавице разместилась временная церковь. Все православные храмы Сараево к тому времени оказались в руках мусульман.
Улицы местами перегорожены остовами автомобилей, стенами толщиною в один кирпич или висящими плащ-палатками. Все это - хоть какая-то защита от огня снайперов или способ затруднить им обзор. Колышущиеся на ветру плащ-палатки и одеяла чем-то мне напоминают красные флажки для охоты на волков. Снайперы из винтовок и крупнокалиберных пулеметов с оптикой обстреливали сербские районы с высот и огневых точек, расположенных в многоэтажных домах. Пересеченная местность в сочетании с разнообразной застройкой создавали много простреливаемых участков и секторов. Иногда людям приходилось входить в свои дома через окно: дверь оказывалась под прицелом. (*Средства массовой информации практически никогда об этом не говорили, акцентируя внимание лишь на аналогичных страданиях мусульман.)
Вместо дорожных знаков в городе висят плакаты "Пази, снаjпер!" и "Пази, мины!" ("Пази" - это "Внимание" по-сербски.)
Водопровод, как ни странно, еще снабжал город холодной горной водой. Однако во время частых перебоев жители выстраивались в очереди с канистрами у колонок в низовой части Сараево. Электричество и газ шли через сербскую территорию, а их подача обеспечивалась гуманитарными организациями.
На северной окраине Сараево глядела в небеса вражеская телевышка. Даже без антенн наши телевизоры брали ее программы. Примечательно было лишь почти полное отсутствие коммерческой рекламы, превратившей российские телеканалы в гинеколого-зубоврачебные. Зато шла прекрасная реклама "Армии БиХ" (*Самоназвание мусульманского государства. Произносится "биха".), где огромные исламские воины в камуфляже и черных очках принимали парады, где танки перемежались с минаретами.
Я помню и клип на музыку "That's my life", где в такт мелодии воин бежит в атаку и прячется за "естественными" укрытиями городского ландшафта. Бывали и сентиментальные картинки. Молодой парень в камуфляже и черных очках (которые, видимо, подчеркивает его "крутизну") закуривает и угощает карапуза - подрастающее поколение - какой-то пастилой. Наше ВоенТВ ничего подобного не создало - хотя образцы-то были под рукой. На антенну ловились также и хорватские программы. Таким был общий антураж, среди которого воевал РДО-3.
Отряд дрался бок о бок с сербскими четниками. Обычно так мусульмане, а с их подачи средства массовой информации (и "наши" и "не наши") называют всех сербских ополченцев, придавая слову "четник" негативный оттенок и делая его чуть ли не синонимом фашиста. Некорректно. Четники сейчас - это только члены националистической партии СРС, носящие огромные шевелюры и бороды. Их эмблема - череп с костями и надписью "З вером у Бога. Слобода или смрт" ("С верою в Бога. Свобода или смерть"). Она эпизодически запрещается в самой Сербии. (Так же некорректно называть моджахедами всех мусульман-босняков.)
Сараевский период совпадает с переходом войны в конфликт малой интенсивности, и количество русских - это своеобразный оптимальный минимум. Журналистов, которые о них писали, в ту пору было, пожалуй, больше, чем добровольцев.
В начале 1994 года еще один русский отряд численностью до пятнадцати человек действовал также под Озреном (Северная Босния, к юго-западу от Посавинского коридора). Его происхождение и судьба мне неизвестны. Один из озренских добровольцев был снят на пленку в начале 1994 и показан по РТР летом 1995 года. Оператора вскоре разыскала его мать, а сын так и не вернулся домой.
ПОЗИЦИОННАЯ ВОЙНА.
Зимой 1993-94 года шла позиционная, но более-менее активная война. Сербы и мусульмане обстреливали друг друга из орудий и минометов, совершали дерзкие беспокоящие вылазки и диверсии.
"Златишты" - это слово прочно въелось в память русских в ту зиму. "Зло." А что это, Златишты? Здесь-то развернулись бои в те мерзкие дни, когда земля была покрыта кровавой снежно-грязевой кашей.
Рядом с дорогой на южной окраине Сараево стоит хутор Златишты. Когда-то самым внушительным его зданием был отель "Осьмица", теперь от него остался лишь почерневший остов. Чуть поодаль торчали еще одни обугленные руины. Эти позиции - два остова вместе с траншеей - и заняли русские добровольцы. Напротив шли уже окопы противника, их бункеры-доты.
Русские добровольцы провели разведку боем. Под прикрытием огня, который велся с чердака отеля, наши сделали пару вылазок к траншеям противника, забрасывая их гранатами.
После это была проведена организованная акция. Шкрабов предложил план захвата хутора: подавить противника свинцовым ливнем сверху и выбить его решительной атакой. Четники одобрили и выделили в поддержку десятку русских добровольцев столько же своих бойцов. Несколько сербов и русских расположились в отеле "Осьмица" и около него. Под прикрытием их пулемета и двух гранатометов передовая сербо-русская группа во главе с Александром Шкрабовым выползла по снежно-грязевой жиже на полянку перед противником. С расстояния в десяток метров бойцы забросали окоп мусульман гранатами и ввалились туда. Мусульманских бойцов на позиции не оказалось, но судя по голосам, они были в соседней траншее. Началась стрельба с расстояния в десяток метров. Противник открыл огонь из минометов, но именно близость враждующих сторон и спасала штурмовую группу. Огненный вал отсек их от основных сил. Но из боязни накрыть своих "турки" не могли попасть по русским.
Занятая русскими и удерживаемая мусульманами траншеи соединялись обвалившимся ходом сообщения. Идти в лоб этим единственным путем никому не хотелось. Бойцы основной группы попробовали прорваться к хутору, но огненный ливень вжал их в снежную кашу. Помощи от них потому так и не поступило, и Шкрабов приказал отступить.
x x x
В этой войне есть что-то от вендетты. Коллективной и бесконечной... После атаки на Златишты очередной ход был за мусульманами. И вот на Рождество, воспользовавшись праздником у сербов, противник нанес удар в районе Еврейского кладбища, заняв несколько помещений сербского квартала. Пулеметной очередью с вновь оборудованной мусульманской позиции на Дебелло-Брдо были убиты серб и беременная женщина. Ее муж попробовал вытащить ее, но получил тяжелое пулевое ранение. Тогда это же сделать попытался Виктор Десятов, но пуля попала ему в сердце. Еще трое русских бойцов были ранены. Сербский положай, бункер на склоне Дебелло-Брдо, защищавшим Еврейское Кладбище от ударов сверху, был взят противником. Захваченный там пулемет мусульмане развернули, и он стал нести смерть сербам... Мусульманский спецназ вел огонь из автоматов и гранатометов. Зацепившись за базу отряда на Охридской улице, русские добровольцы и четники огрызались огненными струями. К вечеру противник выдохся и отошел на исходные рубежи.
