Глер и приюта. Еще едва ли полдень. Толпа туристов теснится перед необычным зданием. Три этажа, фасад ни полностью каменный, ни полностью оштукатуренный, ярко-красные ставни, металлическая служебная лестница, спускающаяся по спирали, ступенчатая крыша. Приют не вяжется с пейзажем, но, к счастью, есть озеро. Великолепной глубокой синевы, с совершенно гладкой поверхностью, оно внушает чувство абсолютной безмятежности. Оно достаточно большое, чтобы найти спокойное место подальше от туристов. Им не надо обмениваться ни словом, вот они уже удаляются среди валунов в поисках безлюдного уголка у озера.
16 июля
Рено,
старина, позволь мне сказать тебе, что ты был неправ во всем… Ты никогда не догадаешься, где я и на что похож мой быт вот уже несколько дней. Ты думал, что мой план провальный, что никто никогда не ответит на мое объявление, разве что псих (ты даже упомянул сексуального маньяка), я счастлив сказать тебе, что ты во всем ошибался…
Меня немного удивила особа, которая откликнулась, и мне понадобилось несколько дней, чтобы привыкнуть к этой странной личности, но она не сумасшедшая, в этом я теперь уверен.
Представь, сейчас я на берегу великолепного горного озера на высоте 2153 м и чувствую, что я один в этом мире. У меня полный желудок. Я, наверно, вздремну, когда отложу перо. Мне не было так спокойно много лет. Как подумаю обо всех этих потерянных часах, когда я сидел в тесном офисе, пялился в комп, отвечал на бессмысленные мейлы… Я, в сущности, очень доволен, что заболел. Иначе я не был бы здесь, в массиве Неувьель. У меня никогда не хватило бы духу бросить работу. Лора права. Была во мне эта пассивность. Я довольствовался своей рутиной. Мне не хватало мужества. Но теперь я здесь, в своей стихии. Я живу в ритме природы, и с ума можно сойти, осознавая, что мы это потеряли…
Я путешествую не один, как ты знаешь. Со мной очень необычная девушка. Она на три года старше меня, но то кажется старше на десять лет, то выглядит маленькой девочкой. Она небольшого роста (1 м 57 см), вегетарианка (что за блажь!). Она очень молчалива. Никогда не жалуется. Мужественная. Может нести свой рюкзак много километров. Не могу сказать, что она мне нравится. Она не очень хорошенькая (так и слышу, как ты меня об этом спрашиваешь). Во всяком случае, не такая, как Лора. Скажем так, она не соответствует привычным стандартам красоты. У нее нет гладких и блестящих волос. Ее волосы волнистые, не курчавые, но всегда спутанные. Она худенькая. У нее карие глуповатые глаза, которые она не красит. Скажем так, она могла бы быть красивой, но не хочет. Да и какая разница? Она спокойна и сговорчива. Она знает тысячу бабушкиных хитростей, умеет готовить лекарства на основе растений. Она медитирует. Да, садится в поле или на берегу речки и сидит неподвижно часами. Да, и еще она любит небо и звезды. Может подолгу сидеть, запрокинув голову.
В список ее странных штучек можно добавить, что она боится грозы и обожает фейерверк.
С ней мои дни текут спокойно. Мы идем, делим повседневные мелочи (стряпать, ставить палатку, наполнять фляги в ближайшем источнике, мыть посуду…), разговариваем мало. Я знаю, что кто-то регулярно ей звонит. Ее дружок. Знаю, что они в ссоре, и случайно подслушал один их разговор. В остальном практически ничего не знаю о том, почему она ушла.
Я надеюсь, что у тебя все хорошо, Летисия и мелкий в порядке, твой кабинет не пустеет. Надеюсь, что вы продолжали поиски и уже почти нашли дом вашей мечты. Я помню, ты хотел палисадник, чтобы упражняться в садоводстве по воскресеньям с утра. Надеюсь, что редкая жемчужина найдена. Если нет, то не сдавайся, у вас все получится! Я не знаю, когда это письмо дойдет до тебя. Может быть, не скоро, может быть, когда я уже уйду. Знай, что я много думаю о тебе (о вас).
Целую вас всех троих.
Эмиль
Он видит Рено в его студенческой комнатушке, бледного как полотно, отчаянно ломающего пальцы.
— У нее всегда такой строгий и сосредоточенный вид.
— Строгий?
— Да… Знаешь, губы поджаты. Я не решаюсь к ней приблизиться.
— Подойди, когда она закончит.
— Это невозможно! Она уходит из библиотеки очень быстрым шагом!
Эмиль едва удерживался от улыбки. С тех пор как Рено приметил эту девушку в библиотеке, он потчевал его бессвязными описаниями, лишенными всякой логики. У нее светлые кудрявые волосы. Она пьет воду литрами. Всегда сидит в библиотеке с бутылкой воды. Она, наверно, на юридическом, на столе у нее лежал Гражданский кодекс. Думаю, она занимается спортом. Сегодня у нее была с собой спортивная сумка. Она левша. Ест злаковые батончики с миндалем.
Так продолжалось неделями, а Рено еще не знал, как ее зовут. Эмиль уже отчаялся.
— Подойди к ее столу… Просто скажи, что часто видишь ее в библиотеке…
— И?
— И она поддержит разговор. Все произойдет естественно. Прекрати так паниковать.
— Поддержит… ты думаешь?
— Да. Или она не стоит того, чтобы ты на нее западал.
Рено запротестовал:
— Эй! Я не западаю!
— Да!
Он хотел запустить в него подушкой, но тут явилась Лора без стука, хлопнув дверью о стену.
— Совещание в верхах?
Она мимоходом поздоровалась с Рено и уселась на письменный стол Эмиля рядом с ним, Эмиль обнял ее за талию и поцеловал в волосы, в макушку, поймав завистливый взгляд Рено. Это пора было прекратить. Рено сбросил почти пятнадцать кило, он блистал на дефектологическом факультете, не существовало больше никаких причин чувствовать себя таким зажатым с девушками! Эмиль спрыгнул со стола и встал перед другом, съежившимся на кровати.
— Чего ты боишься?
— Я… Ну… А что, если у нее есть парень?
— Ты этого не узнаешь, если не спросишь ее.
— Она выбросит меня, как грязный носок, если у нее есть парень!
— И?
— И больше я в жизни не подойду ни
