молчать, когда буквально каждая клетка моего тела вопит «А ЕЩЕ…»
Суббота, 16 января
Чтобы лишний раз не сталкиваться с Саймоном, потому что я все еще с ним не разговариваю, я решила отвести Питера и Джейн в музей и на бесплатную выставку в галерее. У этой поездки было два преимущества: во-первых, мне не нужно будет выслушивать ворчание Саймона, когда тот найдет баночку просроченного хумуса с содержимым на одну ложку и начнет пилить мне мозги за расточительность, а во-вторых, наше развлечение бесплатное, так что я смогу похвастаться своей экономностью и финансовой зрелостью.
Воодушевившись своим желанием экономить, я также решила, что мы не поедем на моей бензино-поглощающей машине и не будем платить за парковку сумму, соразмерную с королевским выкупом. Нет, мы поедем на автобусе, что дешевле и веселее.
Если мы поедем на автобусе, нам также удастся избежать территории Идеальной Семьи Аткинсон. Однажды Идеальная Мама Идеальной Люси Аткинсон сказала, что раз в год они устраивают «День общественного транспорта». В этот день они забывают о своем «рендж ровере», выбирают какое-нибудь место и пытаются добраться из этого места домой на общественном транспорте. Это, как сказала мне мама Люси, «невероятно весело».
К сожалению, оказалось, что билеты на автобус сейчас очень дорогие и, наверное, поехать на машине было бы дешевле. Бесплатный музей и художественная галерея оказались напичканными сокровищами и артефактами со всех уголков земли, но Питер и Джейн хотели только посмотреть на динозавров и на египетские артефакты. Наверное, существует закон, по которому все дети младшего школьного возраста обязаны делать рефераты про египтян.
Потом я потащила их посмотреть на картины. Им было скучно вплоть до того момента, как мы не наткнулись на картину с обнаженной женщиной. Сначала они тихо хихикали, а потом расхохотались во весь голос: «ЖОПА! СИСЬКИ!» – «Да что вы как дети малые!» – прошипела я, на что они в замешательстве ответили: «Но, мамочка, мы и есть дети? Как нам перестать быть детьми?»
Мои попытки освежить свой разум и душу, молча созерцая работы импрессионистов, испортил Питер, который то и дело уговаривал пойти еще разок посмотреть на жопы. «Жопы, жопы, жопы, ну пойдем еще посмотрим на жопы!» – не останавливался он. Неспокойно на душе было и из-за того, что Джейн молчала, хотя ей это не свойственно. Какая-то часть меня надеялась, что Джейн была поражена красотой вокруг, а потом я поняла, что она ускользнула в соседний зал, где нашла шкаф с редкими драгоценностями и теперь пыталась разобраться, как взломать замок.
Честно говоря, я не сильно расстроилась, что дети постоянно отвлекали меня от предметов искусства. Я не раз бывала в галереях, где пыталась прочувствовать искусство, понять и впитать в себя идею произведения… Но вместо этого я просто чувствовала себя откровенно глупо и неловко, ведь если не простоишь у картины больше «положенного» времени, то люди вокруг будут осуждающе смотреть и думать, что ты поверхностный невежа и что тебе нечего делать в культурных местах. Это очень похоже на тот неловкий момент, когда ты понимаешь, что идешь не в ту сторону, но не можешь просто взять и повернуть, ведь тогда Все Все Поймут. Вместо этого ты притворяешься, что тебе вдруг понадобилось в магазин, и уж после этого можно идти в нужном направлении.
Дети уговорили меня отвести их в сувенирный магазин. Я опять отказалась выкладывать 35,99 фунтов стерлингов за зонтик с балериной для Джейн, хотя сейчас его продавали всего за 22,99.
По дороге домой мы сели в двухэтажный автобус, и я наивно повела детей на второй этаж, ведь «это же будет весело». Я не забиралась на вторые этажи в автобусах с тех пор, как в них запретили курить. Совсем не весело сидеть среди орущих подростков, которые постоянно фоткают друг друга и выкладывают снимки в снэпчат, а потом визгливо гогочут, глядя на свои творения. Были и положительные моменты – они хотя бы заглушили крики моих собственных детей.
Я совсем забыла, какие виды открываются на улицы и дома со второго этажа автобуса. К тому времени уже стемнело, люди возвращались домой, включали свет, и я наблюдала за всем, что происходило в домах – тут парочка что-то готовит на ужин, а тут сидит и читает журналы женщина с бокалом вина, а вот пустая комната с зажженным камином и неимоверным количеством книг и картин. Наверняка сюда сейчас придут жильцы, будут греться у камина и рассказывать, как прошел день.
Проезжая мимо этих мерцающих окон и домов, я поражалась тому, что за каждым из них – целая история; где-то наверняка есть похожая на нас семья, где также ругаются, едят макароны и смотрят телевизор, как мы. Неужели люди думают о том же, когда проезжают мимо моего дома? Неужели они тоже смотрят в мои окна и видят хороший дом, женщину, у которой есть все, о чем мечтала, двое прекрасных детишек и любящий муж?
Вот что я вижу сквозь все эти окна – хорошие истории. Та парочка не спеша нарезает продукты в спокойной расслабленной тишине, а не агрессивно рубит овощи после очередного скандала и думает о том, куда бы лучше вонзить друг другу нож. Та женщина с бокалом наслаждается своим личным временем после продуктивного дня на своей престижной работе, а на пытается напиться до беспамятства, лишь бы забыть, что ее женатый любовник решил вернуться к своей жене. В ту пустую комнату вот-вот зайдет дружная семья и будет делиться новостями. И она пустая вовсе не из-за того, что жильцам позвонили с ужасной новостью, и они выбежали из дома, забыв выключить свет.
Когда люди проходят мимо моего дома, они не видят женщину, которая задается вопросом, сделала ли она правильный выбор в жизни, которая уверена в том, что она ужасный родитель, которая не знает, любит ли ее муж – потому что он ведет себя так, будто не любит, и они даже не разговаривают, ведь общих тем для разговоров нет. И никто не знает, как долго она сможет прикрываться лучезарной улыбкой и говорить всем, что все в порядке, а потом рыдать в кладовке, обнимая собаку и бутылку виски от того, что никто ее не понимает.
Или, может быть, все намного примитивнее. Может, той паре нечего сказать друг другу, так как он гнобит себя за то, что потратил все деньги на дорогущую свадьбу и медовый месяц во Франции, а потом обзавелся кредитом вместо того, чтобы купить себе спортивную машину, а она думает
