Это же дом тети Нинни и дяди Клео! О господи! Здесь я провел уйму времени. Вот тут, на веранде, тетя Нинни читала нам, малышам, комиксы.
Они взошли на крыльцо, и Руфи сказала:
– Папа, подожди. Прежде чем ты войдешь в дом, я должна тебе кое-что отдать. – Она вручила ему ключ от двери. – Прими поздравление от нас обеих.
Бад переводил взгляд с ключа на Руфи.
– Я не понимаю.
– Дом твой. Подарок тебе на день рождения.
– Как это? – Бад посмотрел на Эвелин.
– Все верно. Мы приведем его в божеский вид для вас и, разумеется, Вергилия.
Бад был оглушен.
– То есть я могу распрощаться с пансионатом?
– Конечно, папа. Вот твой дом, если ты согласен. Какие мысли?
– Никаких… сейчас меня хватит инфаркт…
– Тогда скорее соглашайтесь, – сказала Эвелин. – Принимаете подарок?
– А то! Когда можно въезжать?
– Как только, так сразу, но сначала сделаем ремонт.
– Я прям как во сне. Руфи, когда я смогу сказать «до свиданья» Меррису?
– Точную дату не назову, но рабочих поторопим.
– Господи боже мой, я не надеялся снова увидеть Полустанок, а теперь буду здесь жить! – Бад вздохнул, глаза его набрякли слезами. – Девочки, это, наверное, лучший подарок за всю мою жизнь.
* * *
Руфи понимала, что предстоит огромная работа, но отец буквально светился, и это все окупало. Он никогда не жаловался, однако его сегодняшний отклик показал, насколько ему плохо в пансионате. Руфи давно не видела отца таким взволнованным. Слава богу, что появилась возможность вернуть его к родным пенатам. Пусть его последние годы пройдут в радости.
В последующие дни Эвелин и Руфи состязались в идеях по переоборудованию старого дома. Он обретал не только свой первозданный облик, но еще новейшую сидячую ванну с дверцей и пандус для кресла-каталки, если вдруг в нем возникнет нужда. На тот же случай проектировщик предусмотрел дополнительную комнату для сиделки. Бад звонил почти каждый день, выспрашивая последние новости. Руфи сама изнывала от нетерпения переселить его в новый дом. Но тут произошло нечто неожиданное.
Переезд мог не состояться вообще.
Полустанок, Алабама
2017
С некоторой затяжкой, но все разрешения на проведение работ были получены, и стройка наконец-то могла на всех парах рвануть вперед. Нынче готовились приступить к реставрации кафе. На чердаке бригада рабочих выискивала дефекты несущих конструкций, высвечивая фонариками стропила, и тут вдруг прораб велел им спуститься.
– Собирайте инструменты, ребята, и валяйте домой. На сегодня все.
* * *
Джим Кардер, владелец компании, нанятой для строительства дорог, все еще ждал разрешения начать работы и наконец сам отправился в окружное управление, чтобы выяснить причину столь долгой задержки. В отделе дорожных работ его усадили за стол и, расстелив перед ним план местности, сообщили плохую новость.
– Джим, ваши дороги и канализационные сети идут прямехонько через частную территорию, – сказал инспектор. – Сожалею, но я не могу выдать вам разрешение на строительство.
– Что? Разве миссис Коуч не выкупила всю землю?
– Почти всю. Но вот здесь, – служащий показал на пятачок между владениями Эвелин и автострадой, – есть принадлежащий иному лицу участок в двадцать акров, через который проложены все ваши коммуникации.
– Дело не только в них, – сказал Джим, – весь проект зависит от выезда к автостраде. Миссис Коуч планирует строительство жилья и коммерческих заведений. Без выхода к магистрали город заперт. Мы должны получить право проезда по этому участку.
– Я все понимаю, Джим, но могу лишь выдать вам копию документа, попробуйте договориться с хозяином. Может, он продаст вам землю или дарует право пользования. Но до той поры у меня связаны руки. Извините.
– О черт! Эвелин уже угрохала кучу денег на очистку территории и чертежи. Что ж вы раньше-то молчали?
– Мы сами обо всем узнали день-два назад. Мой помощник разбирался со старой схемой канализации и обратил внимание на имя владельца участка. Я отправил его в городской архив проверить, нет ли какой ошибки. В архиве волынили, но потом ответили, мол, все правильно. Имеется документ от 3 ноября 1932 года о том, что данный земельный участок выведен из владения семейства Джонсон и передан мистеру Арвелу Лиггету из Пелл-Сити, Алабама. Вот копия сделки.
Джим прочел бумагу.
– Все это законно?
– Боюсь, что так. Документ нотариально заверен и подписан свидетелем мисс Эвой Бейтс.
– Кто такой этот Арвел Лиггет, черт бы его побрал? Тридцать второй год! Да хмырь давно уж в могиле!
* * *
После трехнедельных изысканий в архиве выяснилось, что Арвел Лиггет и впрямь давным-давно умер, не оставив завещания. Однако сорок два его родственника многие годы сражались не на жизнь, а на смерть за наследование земельных участков, включая тот самый возле Полустанка. Переговоры о покупке или праве проезда вести было не с кем.
Эвелин и Руфи были смяты обрушившейся на них новостью. Джим сказал, что единственный выход – отложить проект и ждать исхода тяжбы, но в голосе его не слышалось оптимизма. С такой уймой исков дело о наследстве могло растянуться на десятилетия. И никто не гарантировал, что наконец-то узаконенный наследник согласится на сделку.
Эвелин понимала, что без выхода к автостраде вся ее затея – деньги на ветер. Поговорив с Руфи, она свернула работы.
– Прости меня, – сказала она. – Я перед тобой виновата, затащила тебя в эту кутерьму.
– Глупости, Эвелин. Ты ни в чем не виновата.
– Я чувствую себя ужасно, ты же продала дом… Конечно, я подумаю над каким-нибудь другим проектом…
– Я все понимаю, вот только болит душа за папу. Он так воодушевился, мечтая вернуться домой. Боюсь, он не переживет крушения надежд. По правде, я огорчаюсь и за себя тоже. Наверное, это покажется глупым, но после всего, что я узнала о тете Иджи, я себя ощутила… как бы ее наследницей, что ли… новой Иджи Тредгуд… Словно она передала мне эстафету.
– Я тебя понимаю.
– Мы с ней встретились всего один раз, во Флориде. Я была совсем ребенком.
– Да? Ты не рассказывала.
– Это было так давно, я мало что помню. Но она мне очень понравилась. Вот это я помню хорошо.
Фэрхоуп, Алабама
Рождество 2000
Дорогие друзья,
Вы, наверное, уже знаете, что в июне я схоронила Уилбура. Я благодарна судьбе за все наши совместные годы, но порой очень больно быть живым человеком. Я знаю, я не одна такая. Многие из нас потеряли своих любимых. Видимо, это цена, которую платишь за долгую жизнь. Теряешь не просто близкого человека, но того,
