У него даже награда за эту операцию есть.
— Вам многое о нем известно, — улыбнулся я вяло.
— Городок небольшой и жутко провинциальный, хоть и является столицей округа, — сказала женщина, ничуть не смутившись. — К тому же он родственник моей близкой подруги. Вы, кстати, надолго решили у нас задержаться? В командировку или по личным делам?
— По личным, — торопливо ответил я. — Как надолго, не знаю. Может быть, на неделю…
Она раздумчиво замолчала.
Я полез в сумку за паспортом.
— Это, конечно, считается нарушением служебной этики… но вы же приехали с Алексеем… В общем, могу дать вам телефон его тетки, моей подруги. У нее сейчас квартира сдается. В хорошем доме, и обойдется гораздо дешевле, чем номер в гостинице.
Я молчал, трогал пальцами пластиковую табличку на стойке с надписью «Администратор» и размышлял. Она не торопила с ответом.
— Недорого? — переспросил я. Нельзя было сразу вот так соглашаться.
— Дешевле в два раза.
А самое главное — регистрироваться не нужно, занося в бланк имя, фамилию и данные паспорта, подумал я. Если я приехал в этот город, чтобы совершить преступление, то данный момент имеет для меня большое значение. По регистрациям в гостиницах можно ведь без труда определить всех приезжавших в Ханты-Мансийск, а если я нигде не отмечен — попробуй, узнай, был я здесь или нет.
— Островная Ольга Сергеевна? — спросил я, ощупывая рукой карман, в котором лежал листок с адресом Алексеевой тетки.
Моя собеседница откинулась на спинку кресла и с улыбкой скрестила руки.
— Улица Комсомольская? — продолжил я с прежним лицом.
— Он вам уже дал ее телефон, да? — догадалась она.
Я согласно кивнул. Женщина расплела руки и молча положила передо мной на темное дерево стойки гостиничный бланк. Я взглянул на пустые графы анкеты и поспешил объяснить:
— Я посчитал невежливым звонить незнакомому человеку в столь позднее время, в первом часу…
В ответ администраторша решительно убрала со стойки листок и, придвинув к себе телефон, уверенно произнесла:
— Мы ее не разбудим. К тому же Ольга заинтересована в этом звонке не меньше чем вы.
Она подняла вверх указательный палец левой руки, послушала в трубку и мягко сказала:
— Привет, дорогая! Я знаю, ты пока еще и не думала спать…
Через десять минут я ехал в дежурном такси по адресу, повторно написанному для меня на обратной стороне служебного бланка.
Однокомнатная квартира находилась на втором этаже девятиэтажного кирпичного дома. Я расплатился с таксистом за короткую поездку по пустынным улицам спящего Ханты-Мансийска, поднялся по высоким бетонным ступеням и набрал на пульте домофона номер квартиры.
Хозяйка квартиры встретила меня в полосе бледного света, длинным косым пятном падавшего из открытой прихожей. Мы прошли в комнату, и я назвал свое имя. Она устроилась в кресле, в углу, рядом с круглым журнальным столом, а меня посадила на широкий и удобный диван. Я коротко осмотрелся и перевел взгляд на хозяйку квартиры. Она сидела вдали от горящей люстры, в темном, сумрачном месте, отчего я не мог разглядеть ее подробно. На вид ей было столько же лет, сколько Ирине, администратору из гостиницы — немного за сорок. Красивое лицо зрелой женщины с аристократичными чертами, высокий лоб и проницательные глаза, глядящие твердо, чуть испытующе, сильные прямые русые волосы, ниспадающие вдоль щек на покатые плечи, очень хорошая для ее лет фигура, крутые бедра и уверенная осанка. Странно, что она приходится теткой Алексею, водителю «Мицубиси», подумалось мне, ведь он младше ее всего на несколько лет.
Хозяйка спросила мой паспорт. Я вынул его из сумки и, подавшись вперед, протянул ей документ. Она внимательно пролистала страницы, после чего вернула паспорт назад.
— Простите за вынужденную формальность, — извинилась она.
— Я понимаю, — сказал я и осторожно добавил: — Хотите переписать мои данные?
— Нет, это лишнее. Я все прекрасно запомнила, — голос у нее звучал утомленно.
Мы обговорили условия моего проживания, и я сразу заплатил за две недели вперед. После этого она мягко, и даже как-то по-родственному вдруг предложила:
— Давайте я вам чаю налью, в кухне есть немного печенья. Ирина сказала, что вы только что с дороги, наверное, голодны…
Не дожидаясь ответа, она поднялась и вышла из комнаты. Я остался сидеть в одиночестве, чумно осматривая обстановку вокруг и дожидаясь чая.
Очень скоро хозяйка вернулась с подносом, на котором стояли высокая темная чашка французского стекла, сахарница из цветного фарфора и ваза с печеньем. Опустив угощенье на столик, женщина села на прежнее место:
— Я положила вам одну ложечку сахара, — сказала Ольга Сергеевна, — если мало, тогда добавляйте. Пожалуйста, берите чай, пока не остыл.
Я поднялся и подошел к креслу за чашкой. Склонившись над столиком, я помешал ложечкой чай, а когда выпрямился, бросил нечаянный взгляд на Ольгу Сергеевну. Теперь, с близкого расстояния, я увидел то, чего не имел возможности заметить раньше. Я разглядел, что часть левой щеки и шея женщины обезображены уродливыми рубцами. Ужасные шершавые метины густо пятнили гладкую кожу. Один особенно длинный, напоминавший старый струпный лишай, шел из-за уха и, сползая к вороту джинсовой куртки, терялся под тканью. Шрамы изменили лицо женщины резко. Они преждевременно его состарили и сделали неприятным. Природная красота хозяйки квартиры, конечно, сопротивлялась уродству, боролась, но все равно не могла его одолеть. В определенном смысле женщина была по-прежнему привлекательна, была молода, но в то же время этот изъян, словно парша, уничтожал, съедал ее красоту.
Ольга Сергеевна поймала на себе мой ненамеренный взгляд и открыто и прямо на меня посмотрела. Я вдруг почувствовал невольную вину, и отведя глаза в сторону, отступил от стола.
— Наверное, я доставил вам неудобства, заявившись так поздно? Нужно было дождаться утра… — проговорил я, садясь на диван.
Ольга Сергеевна повела зябко плечами, будто ей сделалось холодно и, вынув из кармана ключи, протянула мне их.
— Не нужно, не извиняйтесь, — с пониманием, голосом истомленного человека, сказала она. — Вам не за что себя винить. Это не правильно. А по поводу позднего времени… Я живу рядом, до моего дома всего минута ходьбы, спать я всегда ложусь лишь после часа… Эта квартира досталась мне от покойного мужа. Три года назад он погиб в автомобильной аварии, когда мы возвращались из отпуска… Как видите, по сравнению с ним, я отделалась дешево… Чтобы квартира не пустовала, я сдаю ее приезжающим, пока дочка не вырастет. Со смертью мужа в нашей жизни многое поменялось.
— Понимаю… — минутное напряжение спало, но я все равно продолжал ощущать себя скованно.
Потом хозяйка ушла. Я закрыл за ней дверь, сел на диван и медленно выцедил остывший, подернутый пленкой, невкусный чай.
Очень хотелось
