сказать, приличествующее случаю.— Бе пятый приблизился к лежащему телу в желтом кафтане и присел рядом на корточки.
— Что-то нашло на меня такое, — сказал Эф третий.
— А мне показалось, что это он начал первый, — удивился Му второй.
— Уж нашло так нашло, просто ногой наступило, — сказал сверху человек Ю и спрыгнул в яму.
— Но что я сделал, то сделал. — Третий, наклонившись, вытер нож о край желтого кафтана и вложил в чехол на широком поясе своего халата.
— О мертвом нужно сказать хорошее, — произнес пятый, поднимаясь на ноги, — и тут есть что сказать. Мы все его знали, но я знал, наверное, больше других. Вместе с ним после крушения несколько дней шел по островам дельты. Надежный был человек, со знаком плюс. За ним ты мог быть как за каменной стеной, разве нет? — повернулся он к человеку Ю, и тот промолчал, словно соглашаясь.
«Что он такое имеет в виду?» — подумал третий и вслух сказал:
— Что я сделал, то сделал, и не жалею об этом.
— Он хорошо умел готовить рыбу, — продолжал пятый, — и костер мог разжечь, знал, какую траву заварить для чая. А кипяток у нас был только благодаря ему. Представьте себе, он нашел на берегу жестяную коробку из-под леденцов и сделал из нее котелок, чтоб кипятить воду.
«Не меня ли это хоронят?» — подумал третий. Он наклонился над лежащим телом, отвел волосы со лба покойника, открывшееся лицо на несколько медленных мгновений показалось ему незнакомым.
— Мне все-таки жаль, — вздохнул третий.
— Попробую тебя утешить, — сказал пятый. — Мне тоже жаль, но я спокойнее смотрю на то, что случилось, если знаю, что по ту сторону зеркала осуществился обратный вариант: он победил, а ты лежишь здесь, — пятый показал пальцем, — с ножом в груди, или как-нибудь иначе.
— Ты хотел видеть меня в виде мертвого тела с ножом в груди? — Третий улыбнулся.
— Нет, разумеется, но хорошо, когда каждый имеет свой шанс. Правильно и справедливо.
— Я не скажу слов, — сказал человек Ю, — но прольем по обычаю каплю над тем, кого не стало.
Он достал из-за пазухи флягу и, открыв, плеснул на песок рядом с телом.
— Все-таки, он был одним из нас, — сказал третий, — жаль, что нам двоим не было здесь места.
— Я не знал покойного. — Му второй поднялся и присоединился к остальным, стоящим над телом. — Но смерть любого человека — это смерть.
— А убийство — это убийство, ты хочешь сказать? — сказал третий.
— Оставь, — человек Ю протянул ему флягу, — лучше пей свой глоток.
Фляга прошла по кругу.
— Что ж, мир этому праху, — сказал человек Ю.
— Постой. — Пятый отобрал у него флягу. — Я думаю, будет несправедливо, если мы, выпив за упокой, не выпьем за здравие, — сказал он. — Потому что смерть — это иллюзия, пыль в глаза посторонним, стоящим вокруг тела, а жизнь продолжается.
И фляга второй раз пошла по кругу.
В квадрате четыре на четыре лежало тело в желтом кафтане и словно чего-то ждало. Но слова над ним были сказаны, вино выпито.
— Ну что еще? — Эф третий посмотрел на лежащее. — Засыпать его землей или выкопать яму?
— Меня не покидает ощущение, что если мы все разом отвернемся, оно исчезнет, — сказал Бе пятый.
— Не исчезнет, потому что сверху на него тоже смотрят, — возразил третий.
— Я думаю, что с их точки зрения то, что произошло здесь, — это убийство, — произнес пятый.
— Мне достаточно моей точки зрения, — сказал третий.
— Думаю, что мы с ними сойдемся на том, что произошло только то, что должно было произойти, — заметил Му второй.
— Кого ты имеешь в виду, когда говоришь «мы»? — усмехнулся третий. — Нас, их или кого-то еще?
— Не надо спорить. — Человек Ю наклонился над телом, поискал в карманах желтого кафтана. Достал мешочек с камнями. Оказалось, что Фа четвертый сохранил свою коллекцию, собранную еще в те времена, когда он был Эф третьим.
Человек Ю высыпал камни на ладонь, отделил один и протянул второму, а остальные, их было четырнадцать, бросил на песок рядом с телом. Равнодушные к судьбе хозяина, они послушно легли шестерками кверху.
— Теперь ты один из нас, — сказал пятый и пожал второму руку.
«Выходит, именно ради этого я старался», — подумал третий.
Сверху спустили веревочную лестницу.
Поднявшись последним, третий посмотрел вниз. Яма стремительно заполнялась песком: камни стен рассыпались и стекали на дно, желтые фонтанчики поднимались со дна. Тела уже почти не было видно, и не разобрать уже было, кто там лежит: четвертый с перерезанным горлом, или он сам, третий, с ножом в груди и в желтом халате с широким поясом.
Наверху было тепло — не то что внизу ямы. Светило солнце и, разумеется, грело. Семь человек синих мундиров стояли, как обычно, у края. Запряженная белым верблюдом телега с клеткой тоже никуда не делась. Му второй и Бе пятый под присмотром мундиров уже заходили в клетку. Эф третий медлил.
Немного поодаль двое солдат ставили на носилки ящик с патронами, очевидно, только что вынутый из ямы. Третий в суете не заметил появления этого подарка. Еще двое наблюдали за процессом. Один из них повернулся спиной, и третий узнал в нем Аш первого. Что ж, пять из шести оказались практически собраны вместе, если считать свершившейся замену. Должно ли было это означать, что нечто готовится произойти?
Синие мундиры разделились на две группы, в одной было три человека, в другой — четыре.
— Некий икс оказался потерян, — сказал первый из трех, — он вычтен из общей суммы. Требуется добавить к сумме равный ему игрек, чтобы сумма осталась неизменной.
При этом двое из трех взяли под руки Му второго, который собирался занять свое место в клетке, и отвели в сторону.
— А где тот зет, который встанет на место игрека, чтобы соблюсти равновесие чисел? — спросил первый из четырех. У него был длинный, специально выращенный ноготь на мизинце левой руки. Кажется, это был черный мундир, а
