Удивительно то, что в этой среде удается что-то сделать. Правда, какой ценой — ценой бессмысленной потери сил и времени, скверного настроения и сознания тупой бесперспективности.
Я ни в чем не обвиняю людей персонально и не хочу сказать, что они плохие. Я люблю людей. Я хочу лишь сказать, что если они выглядят плохими, то причина этого — те ячейки социального механизма, в которые им волею обстоятельств удается забраться. Люди хороши только тогда, когда они из этих ячеек вылезают на то или иное время.
Мой сосед, веселый малый,
По всему, видать, бывалый,
Мне ль, себе ли говорит:
"Наша жизнь к чертям горит.
Не тревожь себя напрасно.
Что нас ждет — младенцу ясно,
Влепят самый зверский срок,
Чтобы был другим урок.
И отправят на войну
Искупать свою вину.
Сгонят нас со всех сторон
В арестантский эшелон.
На морозе спозаранку
Пальцы смерзнутся с портянкой.
Жди, пока придет черед.
И в вагон запустят взвод.
Под дырявую шинельку
Гладить доски на недельку.
Между прочим, запиши:
Заведутся сразу вши.
Жрать захочется до рвоты,
Спать-дрожать. И ждать чего-то,
Зная твердо: ты теперь
Компенсация потерь.
Повезет, коль нас с тобою
Разнесет снаряд до бою.
На разбитом полустанке
Псы сожрут твои останки.
Нет — так выгрузят с вагона,
Сунут в рыло три патрона.
И пойдет опять мура…
В бой за… Чтоб он сдох!.. Ура!..
Разгуляешься на воле,
Серый труп на мерзлом поле.
Просмердишь там до весны,
Неземные видя сны.
Если ж чудом уцелеешь,
Даже толком не успеешь
Концентрат переварить,
Все заставят повторить.
И тогда…" Спустивши газы,
Мой сосед забылся сразу,
Беззаботно захрапел,
Будто песенку запел.
Огрызком карандаша Мазила выцарапывает на стене губы необыкновенные рисунки, читал Инструктор. Уклонист, потрясенный, не может оторвать от них глаз и твердит Мазиле, что он — гений. Патриот говорит, что Мазила есть художник от слова "худо", и требует нарисовать голую бабу. Да чтобы при этом зад был поздоровее. Он, Патриот, любит, когда есть за что подержаться. Интеллигент говорит, что Патриот в своем художественном развитии остановился, судя по всему, на импрессионистах. Патриот говорит, что он не знает, кто такие импрессионисты, но зато знает, кто такие передвижники. Зашел Начальник Караула и сказал, что Мазила — художник от слова "худо", что лучше бы нарисовал голую бабу, да чтобы зад был поздоровее, поскольку он, Начальник Караула, любит, когда… Потом пришел Старшина, обругал Мазилу за то, что стенки портит, и сказал, что он — художник от слова "худо", что лучше бы нарисовал голую бабу, да чтобы зад бы… Потом пришел Сотрудник и сказал, что Мазила — художник от слова "худо", что… Интеллигент сказал, что он потрясен таким единомыслием в области эстетических воззрений общества, и попросил Мазилу нарисовать этим кретинам голую бабу. Мазила нарисовал голую бабу с такими мощными половыми органами, что даже арестантам стало немного стыдно. Патриот потребовал, чтобы Уклонист разъяснил ему смысл рисунков Мазилы. Тот сказал, что возможны различные интерпретации, зависящие от особенностей индивидуального жизненного опыта наблюдателя и от ориентации его сознания, и рассказал старый анекдот про одного посетителя выставки абстракционистов, который, глядя на любую из выставленных картин, думал о бабах, ибо всегда думал о бабах. Патриот сказал, что абстракционисты совсем не художники. Интеллигент сказал, что Мазила — не абстракционист, а крайний реалист. Только он изображает не людей и не вещи, а мысли. А поскольку у этих кретинов мыслей нет, а есть только помыслы, то они никогда не поймут, что нарисовал Мазила. Мерин сказал, что он как-то читал книгу Ибанова и Ибановой "формалисты на службе у". Так в ней черным по белому написано, кто такие Пикассо, Неизвестный и Мазила. Патриот заинтересовался, но Мерин послал его на. Тут Литератор обнаружил, что у него пропали домашние пышки, которые ему принесла его баба. Интеллигент сказал по этому поводу, что для Литератора сложилась неразрешимая ситуация: он не может не писать донос о воровстве, но не может писать его, ибо стукачи на себя доносы не пишут согласно определению понятия доноса.
Приступая к написанию раздела о руководителях, Шизофреник прочитал в туалете стихи Литератора в последнем номере Газеты, посвященные как раз его теме:
Дорогу зря через года,
Наукой вооружены,
Гоните нас скорей туда,
Куда сочтете нужным.
Что ж, сказал Шизофреник, не берусь судить о литературных достоинствах, но суть дела схвачена правильно. И использовал стихи по назначению.
Вопрос о руководителях, писал Шизофреник, есть один из центральных для социологии, ибо это есть вопрос о том, что из себя представляют социальные группы данного общества. В принципе руководитель адекватен в социальном отношении группе ("каков поп, таков и приход"). Бывают исключения, но они скоро проходят. Социальный тип общества в значительной мере (если не в основном) характеризуется типом руководителя. Я не буду рассматривать соотношения раздвинуть официального и неофициального, фиктивного и настоящего и т. д. руководства. Факты такого рода общеизвестны. Независимо от них отношение руководства (господства) и подчинения есть такое отношение, в котором подчиненные выступают в роли безвольного немыслящего тела, а руководители — в роли сознания и воли этого тела. Позиция руководителя есть более выгодная социальная позиция, чем позиция руководимого, что очевидно всем нормальным людям. Потому руководство не есть функция, которую благородные великомученики выполняют на благо народа. Это позиция, за которую идет ожесточенная борьба. Чем выше ранг руководителя, тем выше его позиция, тем больше благ он имеет, тем защищеннее его положение, и потому тем ожесточеннее борьба за эту позицию. Это тривиальная истина. Проблема состоит не в том, чтобы ее констатировать, а в том, чтобы сформулировать социальные правила, по которым происходит выдвижение людей в руководители и по которым действуют руководители.
Основной принцип социальных действий руководителя — представить свои личные интересы как интересы руководимой группы и использовать руководимую группу в своих личных интересах. Если руководитель и предпринимает какие-то действия в интересах группы, это есть лишь одно из средств достижения им личных целей, и прежде всего — одно из средств карьеры (человек, хорошо организовавший дело, в некоторых случаях, но далеко не всегда, имеет
