Джим зовут.
Джим неожиданно спокойно следовал за девочками первую часть пути, Маша то и дело подкармливала его колбасой, и он, казалось, даже и не думал удирать.
Однако как только появилась стена, Джим стал скулить и упираться, колбаса уже не помогала.
– Джим, ну что с тобой? – спросила Аня.
– Джимка, мы ничего плохого тебе не сделаем, – присоединилась Маша.
Уговоры не срабатывали, Джим лаял и вырывался.
– Джим, ты же из-за стены, а значит, ты не обычная собака, может быть, ты умеешь говорить? Если ты скажешь нам, почему мы не должны вести тебя к Шалтаю-Болтаю, то мы не будем заставлять тебя, – обратилась к Джиму Аня.
– Ну же! Скажи нам что-нибудь.
Джим, как ни странно, упорно молчал. Он только смотрел на девочек печальными глазами и мотал головой. Им было жаль Джима, и они решили не отдавать его Шалтаю, пока он не объяснит, зачем ему этот пес.
Шалтай-Болтай, как обычно, сидел на стене. Под ним, на снегу, красовалось небольшое углубление желтого цвета, о происхождении которого можно было только догадываться.
– Кого я вижу! – развязно выкрикнул он. – Аделаида, Эмилия! И наконец-то блудный пес, Джим! Весьма рад вам всем. И поздравляю вас с успешно выполненным заданием. – Шалтай скинул со стены длинную веревку, другой конец которой продолжал сжимать в руках. – Будьте любезны, привяжите эту веревку к ошейнику собаки.
– Постойте, – начала Аня, – мы исполнили вашу просьбу и привели вам Джима, но давайте на чистоту, что вы с ним собираетесь делать? Мы отдадим вам его, только если вы гарантируете, что с ним все будет в порядке.
– Вы готовы отказаться от возможности попасть за стену из-за собаки? Что ж…
– И говорите правду! – добавила Аня.
– Ну, разумеется – правду! Так уж получилось, что я не могу говорить неправды, как бы мне порой этого не хотелось. Хотите знать про собаку – хорошо. Джим, как вы поняли, не обычный пес. Он имеет одно замечательное свойство – продлевать жизнь своему владельцу. Владельцем Джима был я, пока он не удрал от меня. Ну, и как можно догадаться, я не всегда был таким, годы, знаете ли, стали сказываться. Зубы вот вываливаются, а мне важно поддерживать товарный вид. – Для пущей убедительности Шалтай сплюнул в снег пару гнилых зубов.
– Понятно, – проговорила Аня, поморщившись. – Значит, вы заинтересованы в том, чтобы с Джимом все было в порядке?
– Разумеется, как никто другой. Кроме того, Джим создает по эту сторону стены, как бы это сказать, дисбаланс.
– Ну вот, Джим, ты будешь в безопасности, кроме того, вернешься домой, – обрадовалась Маша и привязала веревку к ошейнику отчаянно залаявшего пса. – Кстати, а когда мы сможем попасть за стену?
– О, в самое ближайшее время, но вы должны выполнить еще одно мое задание. Оно очень важно, так как это – плата за проход на другую сторону.
– Что мы должны сделать?
Шалтай вытащил из кармана мяч и бросил его под ноги девочкам:
– Возьмите этот мяч и отдайте его тому, кого вы больше никогда не хотите видеть. Все очень просто, как видите. И даже приятно, я бы сказал.
– И правда, просто, – согласились Аня и Маша. – Но что будет с тем человеком, которому мы отдадим это мяч?
– Этот человек исчезнет, – как всегда невозмутимо ответил Шалтай-Болтай.
На обратном пути, когда Аня и Маша подходили к дому, у одного из подъездов стояла машина скорой помощи, они не обратили на нее внимания, так как воображение рисовало им чудесный мир за стеной. Через три дня состоялись похороны, но о них они тоже ничего не узнали.
Вернувшись домой, девочки обнаружили неприятный сюрприз – у них в гостях была Саша, племянница их мамы и, стало быть, их двоюродная сестра.
Сестрой они, впрочем, ее никогда не считали, и на то у них были причины.
Больше всего на свете Саша любила выбалтывать чужие секреты. Львиная доля наказаний, полученных Аней и Машей, была делом ее рук. Она была младше их на два года и обо всем, что было непонятно ее не слишком развитому мозгу или просто казалось неправильным, она тут же докладывала взрослым. Именно благодаря Саше девочки были наказаны за чтение недетских книг, а также за вранье по поводу существования другого волшебного мира.
К огромному их возмущению, мама пустила Сашу в их комнату, где она расположилась в кресле и нахально перебирала сцапанные с полок игрушки.
Вид у нее был довольный – значит, она уже успела на что-то нажаловаться.
– Поздоровайтесь с сестрой, – строго сказала мама.
– Привет, – с нотками брезгливости проговорили Аня и Маша.
– Аня, можно тебя на минуту? – все так же строго позвала мама. Это был явно не вопрос, и Аня сразу поняла, что разговор будет не из приятных. Она скорчила рожу за спиной у Саши, подмигнула Маше и пошла на кухню.
– Анна, откуда у тебя эта расческа? – спросила мама, помахивая той самой расческой, которую Аня получила от Шалтая-Болтая. Тон ее не предвещал ничего хорошего.
– Я ее нашла, – не придумав ничего лучше, ответила Аня. Не могла же она сказать, что ей ее подарил рыжий неприятный мужик с накладной бородой. И уж тем более то, что это волшебная расческа.
– Нашла, значит… А вот Саша утверждает, что это ее расческа, и ты взяла ее у нее без спроса, когда мы несколько дней назад заходили к ним.
«Ну, конечно же, Саша утверждает», – пронеслось в голове у Ани.
– И если уж называть вещи своими именами, то ты ее украла.
– Ничего я не крала! – возмутилась Аня. – Можешь и дальше верить этой Саше, она всегда говорит про нас гадости.
– Я у тебя такой расчески не помню и очень сомневаюсь, что ты ее нашла. А если и нашла, то не должна была поднимать.
– Но я действительно ее нашла. – Негодование Ани быстро улеглось, так как она понимала, что доказать что-либо она все равно не сможет.
– Хватит, замолчи! Я тебя, кажется, не учила брать чужие вещи, и я уж точно не хочу растить воровку, поэтому ты немедленно вернешь эту расческу Саше и извинишься. Кроме того, с сегодняшнего дня для тебя каникулы закончены, никаких прогулок и игр во дворе. Да, и еще, ты, должно быть, заметила торт на столе? Так вот, этот торт – не для тебя.
Ане хотелось заплакать, она-то знала, что ее обвиняют несправедливо и что наказания она не заслуживает. Особенно такого сурового. Кроме того, эта расческа нужна была Маше, ведь именно благодаря ей она пошла на
