водки.
Андрей даже не сообщил мне, что его отец умер. Я узнала об этом лишь тогда, когда он привёз меня из родильного дома, и я увидела в нашей квартире целую толпу родственников и других незнакомых мне людей.
– Что же ты раньше мне ничего не сказал? – напустилась я на мужа. – Ты же сам видел, в каком я была плохом состоянии, и врачи не хотели меня выписывать! Я бы лучше провела лишний день в роддоме, чем на похоронах! Я и так на ногах не стою, и у меня грудной ребёнок! А тут куча посторонних людей! Сплошная инфекция! И каким образом я на кладбище буду ребёнка грудью кормить? Ты хоть немного об этом подумал?
– Нет, – снова включая режим маленького мальчика, ответил муж.
И хотя мне было реально очень плохо, и я совершенно не знала, как подойти к маленькой дочери и что с ней делать, особенно когда вокруг меня с утра до вечера находится толпа скорбящих родственников мужа, я старалась держать при себе своё недовольство и не срываться на Андрея, проявляя сочувствие к его положению. Но потом выяснилось, что муж лишил меня всех сбережений, которые пошли на похороны, и я уже не могла сдерживаться.
Тут, к слову, следует добавить, что Надежда Викторовна, выйдя на пенсию, перешла полностью на содержание своих мужа и сына. За все года, пребывая на пенсии, она не сняла ни копейки своих пенсионных денег. И когда я спросила Андрея, почему его мать не потратила хотя бы толику своих сбережений на похороны мужа, он ответил, что его мать хранит деньги на всякий пожарный случай, чтобы использовать их, когда возникнет необходимость.
– Может, я что-то не понимаю, – произнесла я, – но объясни мне, пожалуйста, что в понятии твоей матери является тем самым пожарным случаем, когда стоит потратить хотя бы малую часть своих накоплений?
– Ну, – замялся Андрей, – что-нибудь экстренное.
– Например? – стала настаивать я. – Приведи пример такого случая, потому что я не могу себе представить, что может быть ещё более экстренное, чем смерть мужа. О свадьбе её единственного сына я уже молчу, так же как о рождении внучки. Вероятно, в её понятии это не те события, которые требуют каких-либо финансовых вложений.
– Ну, – продолжал мяться Андрей, не в силах привести ни одного примера в оправдание своей матери.
– Что ж ты молчишь? Назови хоть что-то, что могло бы опровергнуть моё мнение о твоей матери как о человеке, которому наплевать на всех, в том числе и на тебя!
– Она меня любит! – сразу же возмутился Андрей. – И если я попрошу у неё денег, она мне тут же их даст!
– Ну так попроси, в чём же дело? – сказала я.
– Но она знает, что деньги у нас есть, поэтому ничего нам сейчас не даст, – на ходу начал придумывать отговорки Андрей.
– И откуда, позволь спросить, у нас деньги? Ты всё истратил на похороны отца!
– Вот именно! Она скажет, что раз мы нашли деньги, чтобы оплатить похороны, то найдём и ещё!
– Но похороны ты оплатил за мой счёт! А в ближайшие несколько лет я не смогу зарабатывать!
– Но для матери это неважно!
– А для меня важно! На что я буду жить, имя на руках грудного ребёнка?
– Тебя же на улицу никто не выгоняет! Живи, хозяйничай, пользуйся, чем хочешь! Теперь ты здесь хозяйка!
– Ты это своей матери скажи! Потому что она до сих пор меня за человека не считает!
– Но теперь, когда у нас родился ребёнок, всё изменится! – стал уверять меня Андрей. – Теперь она признает тебя!
– Но ты можешь хотя бы поговорить с ней по этому поводу, чтобы она перестала гнобить и унижать меня в твоё отсутствие?
– Зачем? Сама ей скажи! – не желая участвовать в разрешении конфликта, пошёл на попятную Андрей.
– Но ты – её сын! Тебя она послушает!
– А ты – мать её внучки! Ты тоже можешь с ней поговорить!
В общем, Андрей так и не стал разговаривать со своей матерью, и я продолжала жить в этой квартире на правах бедного родственника, которого шпыняют все, кому не лень.
Но самый прикол всей этой ситуации состоял в том, что когда после похорон свёкра встал вопрос о наследстве, выяснилось, что за душой у Николая Тимофеевича было приличное состояние. Во-первых, несколько счетов в банке, а во-вторых, акции завода, на котором он работал, на очень неплохую сумму. Причём на сберегательных книжках Николай Тимофеевич предусмотрительно сделал распорядительную надпись, что его наследником является сын Андрей.
Видимо, за годы своего брака Николай Тимофеевич понял, какой жадной и эгоистичной женщиной является его жена, и в случае его смерти она не постесняется прикарманить себе все его денежки. И он не ошибся.
Деньги, которые перед похоронами собрали коллеги Николая Тимофеевича для поддержки его семьи, благополучно перекочевали в карман моей свекрови, хотя, как я уже упоминала, она ни копейки не потратила. Та же самая участь ждала неполученную Николаем Тимофеевичем при жизни зарплату и премию. Но этого свекрови показалось мало.
Каким-то невероятным образом она уговорила своего сына пойти к нотариусу и отказаться от наследства в её пользу. И этот балбес так и сделал. Так что все сбережения Николая Тимофеевича, которые он десятилетиями тщательно откладывал, чтобы потом обеспечить будущее своего сына, вскоре оказались на личных счетах его вдовы. А все акции она тут же продала, в результате чего её счета увеличились ещё больше.
А Андрей остался ни с чем. Видимо, он и сам не ожидал такого поворота событий, потому что постфактум поведал мне о махинациях своей матери.
– Вообще-то, мама взяла с меня слово, что я ничего тебе не скажу, – начал он свой рассказ, решив пожаловаться на свою мать. – И я пообещал ей это. Но ты – моя жена, поэтому я решил рассказать тебе всё.
После этого Андрей во всех подробностях поведал мне об уговорах матери и о своих визитах к нотариусу, в результате чего он полностью лишился отцовского наследства.
– Мать сказала мне: «Все эти деньги твои. Я их тратить не буду. Но получишь ты их только после моей смерти», – закончил свой рассказ Андрей.
– Зачем ты так поступил? Ты же сам видишь, что мы на мели! Мне даже ползунки Алёне не на что купить! И деньги Николая Тимофеевича, которые он оставил именно тебе, нам бы очень пригодились! Как ты мог поступить так безответственно?
– Но она же – моя мама! Она меня попросила! – словно несмышлёное дитя оправдывался Андрей.
– А ты
