в жизни человека нечто такое, что не определяется естественными и общественными законами, стечением причин и т. п., в общем — нечто такое, что не находит успокоительного объяснения с точки зрения принятых в данном обществе способов объяснения. Судьбой интуитивно называют именно то, что в принципе не охватывается понятиями и принципами наших философов. Причем одно и то же событие в одно время для человека есть элемент судьбы, в другое нет. Одно и то же событие может быть элементом судьбы для одного человека и не быть таковым для другого, быть элементом судьбы в одно время и не быть таковым в другое. Потому тут фактически невозможно привести поясняющие примеры. Здесь ясность должна приходить не из отдельных примеров, а из наблюдения сложного переплетения жизненных обстоятельств многих людей и твоих собственных. Каждая эпоха, в которой мысль о судьбе играла существенную роль, имела свое понимание природы судьбы. Суть проблемы для нас с вами — что есть судьба для человека нашего общества? Я могу дать вам лишь очень грубый и приблизительный ответ на этот вопрос. Событие, происходящее с человеком, есть элемент судьбы данного человека, если оно удовлетворяет, по крайней мере, таким условиям. Оно не зависит от воли данного человека. Оно может отвечать его желаниям или противоречить им. Но это не играет роли. Судьбу не выбирают. Она выпадает. Событие, входящее в судьбу человека, играет важную роль в жизни человека. Оно касается жизненного статуса человека, его жизни и смерти, образа жизни в целом. Для современного человека в число событий его судьбы из общего числа событий его жизни выталкиваются такие, которые не связаны с законами природы (землетрясение, например, влияет на жизнь того или иного человека, но не определяет его судьбу) и с закономерными социальными конфликтами и потрясениями (война, например, может привести человека к смерти, но смерть в войне не есть элемент судьбы в современном смысле). Не входят сюда и события, которые считаются "чистой случайностью". Случайное событие есть случайное событие, и только. В судьбу попадают события в жизни человека, наступление или ненаступление которых зависит исключительно от свободной воли других людей. Люди сами определяют судьбу друг друга. Так что в судьбу человека входят происходящие с ним события, наступление которых целиком и полностью зависело от свободной воли других людей. Поскольку человек живет в окружении множества людей и практически невозможно установить, какие именно поступки людей в отношении к нему были продуктом свободной воли и каких именно людей, он воспринимает свою судьбу как ничем не детерминированную, но не случайную генеральную линию своей жизни. Иначе к судьбе относиться невозможно практически. Так что даже в нашем обществе, в котором головы людей битком набиты научностью, проблема судьбы человека оказывается в конце концов проблемой нравственного отношения человека к любому другому человеку — к человеку вообще независимо от того, каков тот или иной конкретный человек. Патриот сказал, что это метафизика, что к человеку нужен конкретно-исторический подход. Уклонист сказал, что это из другой оперы. Требование различных моральных канонов в отношении различных людей есть конец морали как социально значимого феномена. Патриот потребовал привести хотя бы один пример такой надклассовой внеисторической морали. Интеллигент сказал: "Не доноси!". Патриот закричал "На что ты намекаешь?", и толкнул Интеллигента. Тот ударился о стенку, и сортир развалился. Когда арестанты выбрались из-под досок, пришел Старшина, руководивший строительством, сказал, что они молодцы, хорошо поработали. Поскольку стройка идет с большим опережением графика, на сегодня хватит. Сачок заявил, что у него повреждено ребро. Его отправили в санчасть, откуда он уже не вернулся. Стукач сказал, а Патриот подумал по этому поводу: "Везет же проходимцам".
О боже, сказал Мыслитель, прочитав статью Киса. Какая мразь! Кто бы мог подумать, что этот добропорядочный джентльмен такая гадина! Конечно, кое-какие мыслишки в статье есть. Сравнительно со статьей Секретаря статья даже совсем недурно выглядит. Неплохой язык. Поработать над ней пару вечеров, хороший материал можно сделать. И Мыслитель углубился в работу. И работа его увлекла.
Как говорила потом Супруга, Мыслитель сделал из статьи Киса конфетку. Клеветника удалось спасти, говорили доброжелатели. После краткого, но до неузнаваемости точности изложения главных пустяковых положений концепции Клеветника в статье Киса-Мыслителя давалась корректная, но боевито-погромная критика модных там реакционных идей апологетов, находящихся на службе. Хотя эти идеи к Клеветнику отношения не имели, тем не менее они того заслуживали. Подлинная наука, справедливо говорилось в статье, подчиняется не низшей, формальной, а высшей, диалектической логике, которая по широте, глубине, степени, всесторонности, точности, полноте и правильности охвата действительности превосходит формальную в такой же мере, в какой водородная бомба по силе воздействия на психику превосходит ненатуральный кофе без цикория. Диалектическая логика учит нас тому, что все понятия и вещи вертлявы, изворотливы, скользки, перевоплощаются друг в друга и во все, что угодно, а вместо кухонного принципа "либо да, либо нет", в ней господствует принцип "и да, и нет, а если угодно, то ни то, ни другое". Клеветник же игнорирует все те новейшие и величайшие достижения Запада, которые сразу же после реабилитации стали подтверждать нашу правоту, и изобретает доморощенные устаревшие теорийки, опровергнутые всем ходом. Заканчивалась статья призывом, ставшим на длительное время почти что лозунгом ибанской демократии: все устаревшее и отжившее надо душить в зародыше.
Проходя мимо гарнизонной Бани, Болтун заметил новую мемориальную доску, на которой мраморными буквами было высечено, что здесь в скором времени собирается зачитать новый доклад сам Заведующий. Превосходно, подумал Болтун, это и мой труд вливается в труд моей республики. Мазила был уже на месте. Скоро пришел и Клеветник. Ходят слухи, будто ты смываешься, сказал он Мазиле. Вранье, сказал Мазила. Мое положение сейчас как никогда прочное. Заказы получил. Выставку обещают. Клеветник, сказал, что он очень рад этому, и на всякий случай рассказал одну историю. Мы как-то после воскресного перепоя плохо летали. Приехал сам командующий. Говорит не хотите служить, держать не будем. Кто не хочет служить в армии? Я поднял руку. И что ты думаешь? Всех вскоре демобилизовали, а меня еще полгода уговаривали остаться. Сулили повышение. Надоело, и я согласился остаться. Так на другой же день меня демобилизовали. Да с какой характеристикой! К счастью, тогда началась оттепель, и посадили меня совсем по другому поводу.
Потом стали говорить о предстоящей выставке, в которой Мазиле предложили, наконец-то, принять участие. Клеветник сказал, что он не стал бы участвовать в такой выставке. Унижений много, а толку мало. Мазила сказал,
