Вот и мостик, возле которого Иван замерзал. "Остелла" раскрылась за срезом скалы, загадочная "Остелла", сочно и красиво освещенная предзакатным солнцем. Начинаю комментарии:
- Вот она перед вами. Прошу приготовить кинокамеры. Кадр первый: торжественная встреча Луи Дюваля. Туш и выбор меню!
- Ой, как я волнуюсь! - восклицает Николь за спиной.
"Москвич" стоит у дома, а сам Луи уже ведет переговоры с хозяйкой, которая вышла из дверей. Шарлотта тут же.
- Старый партизан Луи в своем репертуаре. Вышел на исходную позицию, это я комментирую.
Приближаемся еще на пятьдесят метров. За столиками под тентом сидят посетители. Тереза сладостной волной плывет с подносом - и сердце мое вмиг упало, потому что я увидел и узнал другую: продолжая разговаривать с Луи, женщина у дверей машинально обернулась на шум мотора - и я увидел ее лицо. На ней было другое платье, летнее и светлое, но лицо-то не изменилось.
- Вперед, Антуан. Алярм! - крикнул я. - "Остелла" отпадает...
- Он вас умоляет: алярм, - в растерянности сказала по-русски Татьяна Ивановна.
Но и Антуан уже узнал женщину у дверей. Дал газ, мы пулей проскочили мимо "Остеллы", лишь угол крыши да скалу, нависшую над дорогой, увидел я. Голова лошади выглядывала там с вершины, вздыбившаяся голова взнузданной лошади, с нашлепкой толстых губ, подслеповатым темным глазом, надломленным ухом. Скала поразительно смотрелась как лошадиная голова, но, видимо, не из всех точек, а лишь отсюда, с юго-восточной стороны...
- Женщина в черном, - сказал Антуан, выжимая газ. - Нуар!
- Женщина в черном, - взволнованно повторила Татьяна Ивановна по-русски. - Это она, я тоже узнала ее.
- А я видела Терезу, - воскликнула Николь, - она шарман. Но почему мы не остановились, кого вы узнали?
- В этом игровом эпизоде, как говорится, комментарии излишни, - я посмотрел сквозь заднее стекло. - Тем не менее мы продолжаем наш репортаж о несостоявшемся пикнике. Только что слева по курсу промелькнула прекрасная и загадочная "Остелла", перед нами возникла уже не загадочная женщина в черном, но не только она возникла перед нами, мои дорогие слушатели, мы узрели нечто более значительное. Мы увидели Лошадиную скалу.
"Остелла" скрылась за поворотом, за елями, но Лошадиная скала была видна еще лучше, отсюда даже шея вырисовывалась и грива. Резкие тени перечеркивали скалу, то бишь голову, рисунок был полон экспрессии и силы.
Антуан даже присвистнул, обернувшись, но он мог видеть Лошадиную скалу и в смотровое зеркальце, так четко она вырисовывалась. Иван неумолимо следовал за нами с тем же интервалом и махал свободной рукой, призывая остановиться.
Ушла от нас "Остелла". Отдалилась, растаяла за холмом Лошадиная скала, но камни, похоже, приостановили свое движение, они уже не скатываются в глубь родника, и оседает песчаная дымка.
- Как думаешь, Антуан, видела она меня или нет, эта бедная вдовушка, мадам Ронсо?
- Мадам Ронсо? - он на мгновенье вскинул брови. - Ага, понимаю. В этом доме промахнулся Альфред Меланже, и Борис убил Густава Ронсо. Все сходится. Нет, я не думаю, что она тебя видела. Как раз в этот момент она отвернулась и стояла спиной. По-моему, она о чем-то спорила с Луи.
- Отец кого-то здесь убил, да? - допытывалась Николь. - Поэтому мы и не могли остановиться? Это нельзя?..
- Потерпи немножко, сестренка. Торжественный пикник в горах временно переносится на весьма непродолжительный срок. Наши дела не так уж плохи, но тебе, Николь, кажется, придется туговато.
- Я тебя не понимаю, дорогой братец, - отпарировала она. - Ты любишь говорить загадками.
- На перекрестке есть неплохая таверна, - заметил Антуан. - Мы можем там остановиться и посидеть.
- И перестанем, наконец, мучить Николетт своими загадками. Но держись, дорогая сестрица!
Дорога шла под уклон густым лесом. Меж стволов проступали слоистые скалы с прилипшими к ним валунами. Опять мелькнула вдали Лошадиная скала: отсюда и шагали к ней "кабаны", она служила им ориентиром. Но ведь и промах Альфреда Меланже имел свое значение...
Иван отчаянно сигналил, призывая нас к остановке. Но вот и перекресток с белокаменной церквушкой. Антуан подъехал к таверне. Иван резко притормозил рядом, высунулся из кабины, старый Гастон, обронив голову на грудь, сочно похрапывал.
- Что это значит? - вскричал Иван, подбегая. - Почему мы уехали с нашего пикника?
- Это значит, Иван, - в полном смущении отвечал я, - что человек по имени Пьер Дамере находился в двадцати метрах от нас.
- Где он был? - невнятно удивился Иван. - Ты увидел его в "Остелле"?
- Позавчера, в воскресенье, в четырнадцать ноль-ноль по среднеевропейскому времени. Он находился всего в двадцати метрах от нас...
- И курил сигару, сидя в машине, - подхватил Антуан.
- Номер его машины? - продолжал я, озлобляясь все больше. - А ну, живо!
Иван непонятливо пялил глаза.
- Девяносто три, двадцать пять, икс, провинция Западная Фландрия, бесстрастно закончил Антуан.
- Ты понимаешь это? - в полном отчаянии кричал я, обращаясь к Ивану. В двадцати метрах?!
- Ну вас к богу, - обиделся Иван. - Зачем ты меня все время дурализируешь?
- Антуан, объясни ему популярно, - я уже остыл и высматривал столик поукромнее. - А я с Николь пока поболтаю. Чует мое сердце, Луи там долго не засидится. Иван, наблюдай за дорогой.
- Я его не пропущу, - обещал Шульга.
Я продолжал собирать свои камни. Пьер Дамере читает не только газеты, но знаком и с моей частной перепиской: черный монах доложил ему о первом письме, которое я написал Антуану три месяца назад. Пьер тоже готовился к моему визиту, он вырезал инициалы на сосне, он выкрал или выкупил папку "кабанов" из архива генерала Пирра. А когда я начал раскапывать, что было на мосту, Пьер подослал свою бывшую невестку на банкет в надежде запугать или запутать меня. Женщина в черном неплохо исполнила роль, и, если бы не старый нож с монограммой и не случайный поворот дороги, заведший нас с Луи под крышу "Остеллы", не собрать бы нам распавшиеся камни. Еще и сейчас не все проступило в холодной прозрачности родника.
- Кстати, дорогой Гастон, вы так и не ответили на мой вопрос. Не может того быть, чтобы Мишель состоял в отряде под фамилией Ронсо. Внимание, друзья, предлагаю дать слово старому Гастону.
Но Гастона и просить не надо было. Он выспался и жаждал говорить, чтобы взять реванш за долгие годы молчания.
- Минуту, старче. Вернемся к нашим баранам. Хотя бы такой вопрос: как Мишель, он же Щеголь, попал в отряд "кабанов"?
- Зачем ты хочешь возвращаться к ихним баранам? - равнодушно удивился Иван.
- Помолчи минутку, русский Жан. Слово для перевода имеет Татьяна Ивановна.
Но Гастон болтал без умолку и как хотел, не было наших сил остановить или вразумить его. Он увидел меня, поднял кружку.
- Я сразу узнал этого парня, - изливался он, - уж очень он на Бориса похож. И форма у него красивая. Он получил королевский орден. Он русский летчик, летает по всему миру, так написали в газете. И я подумал, пусть он узнает про Бориса. А этот парень мне тогда не понравился. Он был у "кабанов" в последний день и остался в моем доме. И я задумался, почему он не пошел с "кабанами" на мост и не погиб вместе с ними? Но потом я увидел Мишеля и понял, что Антуан не виноват, он был слишком молод, чтобы умирать. А теперь я вижу, что Антуан - настоящий парень.
- А я тебя подозревал, Гастон, - ответил Антуан с улыбкой. - Я думал, ты забрал из хижины их вещи. Но я тебя уважаю. Я всегда тебя уважал: ты один выступаешь против всех.
- Люди уважают старого Гастона, - подтвердил старик. - Но когда я увидел Мишеля, я понял, что было на мосту. Мишель все тонко обделал, все концы спрятал в воду, это он умеет. Осенью сорок четвертого года он явился в хижину "кабанов", он хотел забрать свои вещи. Но и старый Гастон не дурак, старый Гастон побывал там раньше Мишеля. Я сразу понял, что тут случилось. Одиннадцать настоящих парней, отчаянных "кабанов" разве их так просто убить! Ясное дело - боши их выследили. И я пошел в хижину, чтобы узнать, кто их выдал. Я перекопал все вещи. И я нашел. В мешке Мишеля я нашел старую библию, а в ней была спрятана в корешке та самая фотография, которую я показал Виктору. Я все понял: Мишель решил отомстить за Густава, он был хороший стрелок, Альфред часто отпускал его на охоту, чтобы он принес им зайца или фазана. Но он вместо охоты ходил к бошам и спелся с ними. Я спрятал библию и фотографию, но больше я ничего не взял, а разворошил все вещи, будто в хижине побывали боши или воры.
- Под какой же все-таки фамилией был Мишель в отряде? - спросил я, воспользовавшись паузой, пока Гастон наполнял свою чашу. - Спросите у него, Татьяна Ивановна.
- Почему ты не даешь говорить старому Гастону? - грозно откликнулся старик. - Или ты считаешь себя умнее старого Гастона? Конечно, Мишель придумал себе другое имя, никто в отряде не знал, что он Ронсо, я сам об этом догадался лишь тогда, когда увидел фотографию. И он пришел в хижину за этой фотографией, но не нашел ее. Тогда он спустился в мой дом. Я притворился, будто ничего не знаю. Он рассказал, что "кабаны" погибли, только он чудом спасся, хотя все думают, что он тоже мертв. Я сделал вид, будто верю ему. И тогда он спросил про библию, это, сказал он, подарок его матери, и он им очень дорожит. Но я тоже не дурак, я спросил его: "Скажи мне прежде, почему ты скрывал от "кабанов", что ты Мишель Ронсо?" Он засмеялся и дал мне карточку, чтобы я поверил ему. "Мишель - это моя кличка, - ответил он, - так придумали русские парни. А если ты хочешь узнать мое имя, которое я носил всю жизнь, прочти его на этой карточке. Я живу в Намюре и никого не боюсь". Я прочитал и удивился: "Откуда у тебя свой отель?" И он опять соврал мне, он сказал: "Это не мой отель, я просто живу там, пока у меня нет своего дома. Ты думаешь, что я заработал деньги в лесу? Ты заблуждаешься: в лесу я заработал только раны и болезни". Он думал, что ему удастся обмануть старого Гастона, как бы не так! И библия осталась у меня, я верил, что она мне пригодится. А потом кончилась война, и предатели остались на свободе. И я сказал сам себе: "Пусть люди оставят старого Гастона в покое. Ты потерял дочь и жену, Гастон. Забудь живых и помни мертвых. Не желаю я вас знать", - вот как я сказал всем. Я уже думал, что библия мне никогда не понадобится, но тут прилетел из Москвы этот парень. Виктор - настоящий парень, я уважаю Виктора, пусть он приходит ко мне в дом.
