научило рассчитывать только на себя и бороться за свою жизнь.
– То-то я и вижу, как складно у тебя это получается, – колко заметила Бетси.
– Да. Ты права. То, что так и не получилось у тебя, доделала сама жизнь. Она также, как когда-то тебя, сломала меня. И сейчас, я признаю, что ты сильнее и честнее меня. Ты сама сделала выбор, решая свою судьбу и ни разу не усомнилась в нём. А всё, что смогла сделать я – это растоптать жизнь любимого человека своим эгоизмом и упрямством…
– С чего ты взяла, что не усомнилась? – бесцеремонно перебила её Бетси.
– Что? – растерялась девушка.
– С чего ты решила, что я не пожалела о том своём решении?
– Но, ты никогда… ни словом, ни взглядом.
Бетси молчала, а Эбби растерялась. Она шла сюда, полная решимости спасти Двейна, но их разговор перешёл в другое русло, сбив её с толку. Никогда раньше тётка не откровенничала с ней, да что уж там, даже близко к себе не подпускала. А что теперь? Что она задумала? Эбби было тяжело довериться ей, она всё время ждала подвоха, поэтому сейчас тоже молчала, не зная, что сказать.
– Я устала от вас всех сегодня, – Бетси снова закрылась для задушевных разговоров, – Говори, что хотела и проваливай.
– Я пришла попросить тебя о помощи. Не знаю почему и зачем судьба сделала так, что только ты можешь нам помочь.
– Я надеюсь, ты понимаешь о чём меня просишь? И я даже представить себе не могу, что должно произойти, чтобы я пошла на это, – спокойно ответила Бетси. – Ты хоть и дурочка, но не умалишённая же?
– Я всё понимаю.
– Тогда зачем пришла?
– Я пришла умолять тебя, сказать, что готова на всё, готова заплатить любую цену, только бы спасти его. Я сделаю всё, что ты скажешь.
Бетси медленно встала с кресла, обошла стол и стала перед ней, впервые посмотрев на неё и с интересом заглядывая в глаза.
– Он же никогда не простит тебя?
– Я знаю, – Эбби опустила глаза в пол, – Он научил меня любить, отогрел мою душу своими теплом и лаской. Тут, – она прижала руку к сердцу, – всегда было столько свободного места, а он за короткий срок смог заполнить собой всю мою жизнь, и теперь здесь – она снова показала на сердце, – больше не осталось пустоты. Только с ним оно трепещет и замирает, только с ним оно бьётся, только с ним я живу. Ты же знаешь, о чём я всё время мечтала, и ты всегда ругала меня за это и смеялась надо мной. Но только сейчас я поняла, что всё это и правда были глупости, и как всё это теперь не важно, только бы с ним рядом, только рядом, – Эбби изо всех сил пыталась сдержать подступившие слёзы.
– Не уж-то и вправду так любишь? – с сомнением спросила Бетси.
Эбби подняла на неё глаза.
– Всю жизнь у его ног. Ты же понимаешь, о чём я? – еле слышно выдохнула девушка. – Ты же знаешь, как это, безответно любить двадцать лет?
Эбби медленно опустилась на колени и глядя тётке прямо в глаза тихо выдохнула:
– А ещё ты знаешь, как это жить без него?
Любить, медленно умирая, без права на надежду, без единого шанса увидеть, дотронуться? Медленно умирать, когда твоё сердце болит так, что трудно дышать? Когда слёзы уже не приносят облегчения, а душа выгорает дотла, а от невыносимых боли и горя хочется выть? Ты же всё это знаешь.
– Я всегда ненавидела слабых. Поноют, надавят на жалость, и глядишь, кто-нибудь
да пожалеет. И всё им на блюдечке. По мне, так это нечестно, надо жалеть сильных, не ноющих, не жалеющих себя, – негромко ответила Бетси, как будто себе, – Выживешь, куда ты денешься. Уж я-то точно это знаю. Так что вытирай слёзы, поднимайся и начинай уже учиться выживать, у тебя сейчас есть ради кого жить, – она скользнула взглядом по животу девушки, – И тем более у тебя теперь есть замечательный мой – теперь твой, «хороший друг».
– Спаси его. Это единственное о чём я тебя умоляю. Пусть я никогда его больше не увижу, только бы знать, что с ним всё в порядке, что он жив. Хочешь, чтобы я работала на тебя, я буду, всё, что ты скажешь, только спаси его, – девушка больше не могла сдержать слёз.
– Кого ты сейчас хочешь обмануть? Себя или меня? Он же всю жизнь будет искать тебя.
– Нет. Если возненавидит за предательство, то не будет. Со временем он забудет меня, и всё у него будет хорошо, полюбит хорошую девушку и будет счастлив. Он, как никто другой, достоин этого. Только бы живой и здоровый, – Эбби тихо плакала.
– Ты же пять минут назад расписывала мне, что не можешь без него жить, дышать? Я почти поверила тебе.
– Сейчас это совсем не важно, не важно ни для кого, кроме меня. А я как-нибудь, как смогу и сколько смогу. Зная, что с ним всё в порядке, я, наверное, смогу существовать… как ты… мы же с тобой, как говорят, похожи. Может кто-то и вправду проклял весь наш род?
– Это было бы слишком просто, списать всё на родовое проклятие. Не верю я во все эти бредни. Всё, что происходит в жизни – это только результат наших решений и поступков. И если хватило смелости принять решение, то ты обязана принять и все его последствия, не ноя и не перекладывая вину и последствия на других.
– Где ты берёшь силы? Как ты смогла продержаться столько лет? – неожиданно спросила Эбби.
– Злость и обида, – быстро бросила Бетси.
– Что? – переспросила девушка.
– С чего ты вообще взяла, что он станет меня слушать? – Бетси неожиданно сменила тему, – Уж не знаю, что тебе там наплёл Джастин, но я не думаю, что я тот человек, ради которого наш губернатор может изменить своим принципам. Совсем не тот, – Бетси всё-таки дала слабину.
– Может, он тоже жалеет? – еле слышно прошептала Эбби, опустив глаза, – Жалеет, что тогда так с тобой? Неужели, никогда за все эти годы ты не думала о том, чтобы простить его и вернуть?
– Хватит, – громко рявкнула Бетси, от чего Эбби вздрогнула, – Сколько можно? Что вы все сегодня ко мне в душу лезете? Как? Зачем? Почему? Это моя жизнь и мои решения и ответственность за их последствия я несу сама. И нечего ко мне лезть со своими расспросами.
– Прости. Просто раньше мы никогда не говорили об этом. Это же наша семья.
– Опять прикидываешься мечтательной дурочкой? Какая семья? Нет у нас никакой семьи.
Эбби плакала, по-прежнему стоя перед ней на коленях:
– Мне жаль. Мне правда жаль, что всё так сложилось и мы не смогли стать семьёй.
Бетси отвернулась. Эбби видела, как дрожат её
