Однако к началу июня следующего года такая характеристика с большим основанием могла бы относиться к самому Нитти. Его неспособность противостоять революционным забастовкам и беспорядкам и решить проблему Адриатики, а также слабость в борьбе с социалистами и коммунистами во многом способствовали росту влияния и мощи фашизма.
Муссолини и фашисты быстро оценили открывшиеся перед ними возможности. Фашисты больше всего любили с гордостью повторять, что пришли к власти после упорной борьбы с коммунизмом, искажая истину, заключавшуюся в том, что фашизм черпал силу из слабости социализма. Признавая, что на выборах 1919 года фашисты потерпели поражение из-за того, что не смогли лишить социалистов традиционной поддержки рабочего класса, Муссолини с характерным для него оппортунизмом отбросил ленинские идеи и взял на вооружение язык и лозунги, ставшие основой фашистских действий.
Когда участились и нарастили мощь забастовки и выступления против дороговизны, а по всей Италии поезда, казармы, банки, общественные здания стали подвергаться нападениям толпы, когда на местах провозглашались Советы и многие регионы целиком переходили в руки коммунистов, когда ни социалисты, во главе с неумелым руководством, ни христианские демократы не смогли выработать общей политики, альтернативной фашизму, - сторонники Муссолини стали выдавать себя за единственных спасителей страны, единственную силу, способную остановить и задушить большевизм. Фашистские отряды, вооруженные ножами, дубинками и даже револьверами и ружьями, оставшимися со времен войны, нападали на коммунистов и сочувствующих им с такой жестокостью и постоянством, что вскоре возникла обстановка, напоминающая гражданскую войну.
К концу 1920 года фашизму удалось заручиться широкой политической поддержкой, вербуя сторонников из самых разных источников. На выборах в мае 1921 года, выступая в антисоциалистическом союзе вместе с Джолитти, чего либералы так и не смогли простить престарелому премьеру, фашисты провели в палату депутатов тридцать пять человек, среди которых оказался и Муссолини. Теперь он полностью использовал представившиеся ему возможности. В непредсказуемой и хаотической итальянской жизни он начал группировать вокруг себя преданных революционеров, готовых захватить власть от имени рабочих, независимо от того, поддерживали их те или нет. И именно он возглавит их. Муссолини видел, что перед войной влияние социалистов упало и покинул партию, будучи не в состоянии привести её к власти. Но он мог привести к ней фашизм, а власть, как всегда, возбуждала его. "Я обуян этой дикой страстью, - без стеснения признавался он многие годы спустя. - Она поглощает все мое существо. Я хочу наложить отпечаток на эпоху своей волей, как лев своими когтями! Вот такой отпечаток!" При этих словах он грубо разодрал обшивку стула во всю длину. "Я сделаю все, чтобы выполнить свои замыслы, - заявлял он. - Цель всегда оправдывает средства".
Не прошло и двух лет после выборов в мае 1921 года, когда Муссолини оказался в роли дискредитированного, лишившегося поддержки революционера, как в свои тридцать семь, он стал общенациональной фигурой, лидером политической партии, численность и влияние которой возрастали из месяца в месяц.
В августе 1922 года после многих месяцев колебаний и сомнений Муссолини счел, что настало его время. На тот месяц к возмущению отчаявшейся общественности должна была состояться всеобщая забастовка. Муссолини заявил, что если забастовку не предотвратит правительство, то это сделают фашисты. Ему вновь представилась возможность прибегнуть к насилию во имя закона и порядка. В Анконе, Легорне и Генуи фашисты атаковали принадлежавшие социалистической партии здания и сожгли их дотла. В Милане они вывели из строя типографское оборудование "Аванти!"
20 ЛЮБОВНИЦ: ВСЕ ЖЕНЩИНЫ БЕЗ РАЗБОРА,
НО НЕ ХУДЫЕ
28 октября 1922 года состоялся поход фашистов на Рим. Фашистские сторонники Муссолини не дошли до города 40 миль. Они могли быть легко рассеяны столичными войсками, если бы король согласился их использовать. Однако, добившись власти, угрожая применением силы, Муссолини стал осуществлять её с осторожностью. На следующий день после встречи с королем Виктором Эммануилом Муссолини отдал приказ привезти в город на специальных поездах 25 000 фашистов, по-прежнему стоявших лагерем близ Рима, чтобы они прошли маршем мимо дворца Квиринала и затем мирно разошлись по домам.
Он прибыл в Рим с целью установить режим личной власти с помощью своей партии. Будучи главой правительства дуче оставил за собой посты министров иностранных и внутренних дел и потребовал от палаты депутатов предоставить ему полноту власти сроком на один год, чтобы провести в жизнь свои "глубокие реформы". Муссолини получил эти полномочия большинством в 275 против 90 голосов.
Он приступил к работе с энергией и решимостью, которые не могли не восхищать даже самых суровых его критиков. Он поднимался с постели рано утром, выполняя комплекс усиленных упражнений, пока его волосатая, напоминавшая по форме ствол орудия грудь не покрывалась потом, затем завтракал фруктами и молоком и быстро отправлялся к себе в офис, где начинал работать в восемь часов, успев до этого прочитать итальянские и иностранные газеты, которые всегда валялись в беспорядке в его комнатах. Ел Муссолини мало, так как у него уже образовалась язва, которая все больше беспокоила его. До самого конца жизни он часто ничего не ел вообще во время второго завтрака и в обед, разве что спагетти с хлебом из отрубей, свежие овощи и фрукты, предпочитая шпинат и темный виноград. Любил молоко и соки, но из-за язвы пил мало вина и после войны бросил курить. Когда-то Бенуто был большим гурманом, но теперь ел быстро и без всякого интереса, гордясь своим спартанским меню и строгим воздержанием на правительственных банкетах, осуждая чревоугодников и любителей выпить. По словам Муссолини, он не позволял себе никаких удовольствий, ничего кроме работы. Занимался фехтованием и боксом, плавал и играл в теннис. Но те, кто его обучал или играл с ним, считали, что Бенито делал это не потому, что получал удовольствие, а просто страстно желал сохранить физическую форму и иметь крепкое, сильное тело.
Муссолини пугали физические недостатки, больным он не симпатизировал болезни раздражали его. Однажды он встретился с князем Торлония, который пожаловался на фурункулы. "Один мой друг, страдавший тем же, - резко отпарировал Муссолини, - скоропостижно скончался".
Однако дуче толстел. Его пальцы стали пухлыми и дряблыми, кожа на массивной челюсти начинала провисать, если он забывал хорошенько её помассировать. Муссолини выглядел старше своих тридцати девяти лет, так как под его черными сверкающими глазами образовались мешки, со лба он облысел, а волосы на затылке начали седеть.
Но Муссолини по-прежнему оставался неутомим. Беспокойный, нетерпеливый, наэлектризованный и нервный он, казалось, не знал усталости и никогда не расслаблялся. Будучи исключительно сексуальным, Бенито силой овладевал разными женщинами, приходившими в номер, который он снимал в гостинице, а позднее у себя на квартире, расположенной на верхнем этаже "палаццо" на Улице Разелла. Дуче набрасывался на женщин с неистовой страстью, которая всегда возбуждала, а часто и пугала его партнерш. Проявляя по отношению к ним такое же нетерпение, как и к своим менее удачливым министрам, он упивался женщинами, как может упиваться только своими рабынями одержавший победу военачальник и, видимо, наслаждался самим процессом половой близости. Вкус его отличался исключительным разнообразием. В молодые годы Бенито предпочитал интеллектуальных женщин, проявляя особый интерес к учительницам. Но теперь ему нравились все они без разбору, лишь бы не были слишком худыми. Единственное его условие заключалось в том, чтобы любовницы источали сильный запах, либо духов, если их тела вообще не пахли, либо, предпочтительно, пота. Он не возражал, если они не мылись и лишь обрызгивали свое тело одеколоном. Будучи полностью раскрепощенным и абсолютно эгоистичным, Муссолини не думал об удобствах и удововлетворении своих партнерш, часто, предпочитая кровати пол, не снимая при этом с себя ни брюк, ни ботинок. Абсолютно неконтролируемый процесс обычно продолжался не более двух минут. Женщины - незамужние журналистки и жены фашистов, графини и служанки, актрисы и иностранки, которыми Муссолини в те времена и позднее силой овладевал подобным образом, рассказывали впоследствии о своих приключениях без сожаления, а зачастую и с гордостью. Одна из них, которую поначалу особенно раздражала его привычка тискать ради эксперимента её груди прежде чем забраться на нее, снова и снова приходила к нему, так как не могла "отказать такому большому человеку". Тех, кто менее всего интересовалсявшихся важностью его персоны, больше восхищало беззаветное сладострастие его любовных утех, особенно, когда грубость и дикие проклятья, срывавшиеся у него с уст в момент достижения кульминации, уступали место нежным излияниям, хотя кратковременным и банальным, когда он чувствовал себя удовлетворенным. Ибо Муссолини, как считали многие из этих женщин, обладал способностью быть не только жестоким, но и нежным, ласковым и даже сентиментальным. Одна из его любовниц рассказывала о привычке дуче брать скрипку и играть для неё после полового акта. Все женщины соглашались с тем, что несмотря на примитивный эгоизм, лишь изредка прерываемый вспышками нежности, в грубости Муссолини, в его отказе следовать общепринятым нормам поведения, таилось нечто привлекательное.
