ПЕТЕРСЕН: Ты что-то заговорил больно торжественно. Так говорят вожди индейцев.
МАКАРОВ: Эта книга такова, что говорить о ней надо возвышенно. Даже думая о ней, я снимаю шапку.
ПЕТЕРСЕН: А руки моешь, прежде чем коснуться этой книги.
МАКАРОВ: Да, и руки надо мыть.
ПЕТЕРСЕН: Ты и ноги, на всякий случай, вымыл бы!
МАКАРОВ: Это неостроумно и грубо.
ПЕТЕРСЕН: Да что же это за книга?
МАКАРОВ: Название этой книги таинственно…
ПЕТЕРСЕН: Хи-хи-хи!
МАКАРОВ: Называется эта книга МАЛГИЛ.
(Петерсен исчезает)
МАКАРОВ: Господи! Что же это такое? Петерсен!
ГОЛОС ПЕТЕРСЕНА: Что случилось? Макаров! Где я?
МАКАРОВ: Где ты? Я тебя не вижу!
ГОЛОС ПЕТЕРСЕНА: А ты где? Я тоже тебя не вижу!.. Что это за шары?
МАКАРОВ: Что же делать? Петерсен, ты слышишь меня?
ГОЛОС ПЕТЕРСЕНА: Слышу! Но что такое случилось? И что это за шары?
МАКАРОВ: Ты можешь двигаться?
ГОЛОС ПЕТЕРСЕНА: Макаров! Ты видишь эти шары?
МАКАРОВ: Какие шары?
ГОЛОС ПЕТЕРСЕНА: Пустите!.. Пустите меня!.. Макаров!..
(Тихо. Макаров стоит в ужасе, потом хватает книгу и раскрывает ее).
МАКАРОВ (читает): «…Постепенно человек утрачивает свою форму и становится шаром. И став шаром, человек утрачивает все свои желания».
Занавес.
Петров садится на коня и говорит, обращаясь к толпе, речь, о том, что будет, если на месте, где находится общественный сад, будет построен американский небоскреб. Толпа слушает и, видимо, соглашается. Петров записывает что-то у себя в записной книжечке. Из толпы выделяется человек среднего роста и спрашивает Петрова, что он записал у себя в записной книжечке. Петров отвечает, что это касается только его самого. Человек среднего роста наседает. Слово за слово, и начинается распря. Толпа принимает сторону человека среднего роста, и Петров, спасая свою жизнь, погоняет коня и скрывается за поворотом. Толпа волнуется и, за неимением другой жертвы, хватает человека среднего роста и отрывает ему голову. Оторванная голова катится по мостовой и застревает в люке для водостока. Толпа, удовлетворив свои страсти, — расходится.
Вот однажды один человек пошел на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе во свояси.
Вот, собственно, и все.
На сцену выходит Петраков-Горбунов, хочет что-то сказать, но икает. Его начинает рвать. Он уходит.
Выходит Притыкин.
Притыкин: Уважаемый Петраков-Горбунов должен сооб… (Его рвет, и он убегает).
Выходит Макаров.
Макаров: Егор… (Макарова рвет. Он убегает.)
Выходит Серпухов.
Серпухов: Чтобы не быть… (Его рвет, он убегает).
Выходит Курова.
Курова: Я была бы… (Ее рвет, она убегает).
Выходит маленькая девочка.
Маленькая девочка:
— Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит.
Занавес
<1934>
Лето, письменный стол. Направо дверь. На столе картина. На картине нарисована лошадь, а в зубах у лошади цыган. Ольга Петровна колет дрова. При каждом ударе с носа Ольги Петровны соскакивает пенснэ. Евдоким Осипович сидит в креслах и курит.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену, которое, однако, нисколько не раскалывается).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ): Евдоким Осипович! Я вас прошу, не говорите этого слова «тюк».
Евдоким Осипович: Хорошо, хорошо.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ): Евдоким Осипович! Вы обещали мне не говорить этого слова «тюк».
Евдоким Осипович: Хорошо, хорошо, Ольга Петровна! Больше не буду.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ): Это безобразие! Взрослый пожилой человек и не понимает простой человеческой просьбы!
Евдоким Осипович: Ольга Петровна! Вы можете спокойно продолжать вашу работу. Я больше мешать не буду.
Ольга Петровна: Ну я прошу вас, я очень прошу вас: дайте мне расколоть хотя бы это полено.
Евдоким Осипович: Колите, конечно, колите!
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену).
Евдоким Осипович. Тюк!
Ольга Петровна роняет колун, открывает рот, но ничего не может сказать. Евдоким Осипович встает с кресел, оглядывает Ольгу Петровну с головы до ног и медленно уходит.
Ольга Петровна стоит неподвижно с открытым ртом и смотрит на удаляющегося Евдокима Осиповича.
Занавес медленно опускается.
<1933>
Что теперь продают в магазинах
Коратыгин пришел к Тикакееву и не застал его дома.
А Тикакеев в это время был в магазине и покупал там сахар, мясо и огурцы.
Коратыгин потолкался возле дверей Тикакеева и собрался уже писать записку, вдруг смотрит, идет сам Тикакеев и несет в руках клеенчатую кошелку.
Коратыгин увидел Тикакеева и кричит ему:
— А я вас уже целый час жду!
— Неправда, — говорит Тикакеев, — я всего двадцать пять минут, как из дома.
— Ну, уж этого я не знаю, — сказал Коратыгин, — а только я тут уже целый час.
— Не врите! — сказал Тикакеев. — Стыдно врать.
— Милостивейший государь! — сказал Коратыгин. — Потрудитесь выбирать выражения.
— Я считаю… — начал было Тикакеев, но его перебил Коратыгин.
— Если вы считаете.. — сказал он, но тут Коратыгина перебил Тикакеев и сказал:
— Сам-то ты хорош!
Эти слова так взбесили Коратыгина, что он зажал пальцем одну ноздрю, а другой сморкнулся в Тикакеева.
Тогда Тикакеев выхватил из кошелки самый большой огурец и ударил им Коратыгина по голове.
Коратыгин схватился руками за голову, упал и умер.
Вот какие большие огурцы продаются теперь в магазинах!
Товарищ Кошкин танцевал вокруг товарища Машкина.
Тов. Машкин следил за тов. Кошкиным.
Тов. Кошкин оскорбительно махал руками и противно выворачивал ноги.
Тов. Машкин нахмурился.
Тов. Кошкин пошевелил животом и притопнул правой ногой.
Тов. Машкин вскрикнул и кинулся на тов. Кошкина.
Тов. Кошкин попробовал убежать, но спотыкнулся и был настигнут тов. Машкиным.
Тов. Машкин ударил кулаком по голове тов. Кошкина.
Тов. Кошкин вскрикнул и упал на четвереньки.
Тов. Машкин двинул товарища Кошкина ногой под живот и еще раз ударил его кулаком по затылку.
Тов. Кошкин растянулся на полу и умер.
Машкин убил Кошкина.
Марков снял сапоги и, вздохнув, лег на диван.
Ему хотелось спать, но как только он закрывал глаза, желание спать моментально проходило. Марков открывал глаза и тянулся рукой за книгой, но сон опять налетал на него, и, не дотянувшись до книги, Марков ложился и снова закрывал глаза. Но лишь только глаза закрывались, сон улетал опять, и сознание становилось таким ясным, что Марков мог в уме решать алгебраические задачи на уравнения с двумя неизвестными.
Долго мучился Марков, не зная, что ему делать: спать или бодрствовать? Наконец измучившись и взненавидев самого себя и свою комнату, Марков надел польто и шляпу, взял в руки трость и вышел на улицу. Свежий ветерок успокоил Маркова, ему стало радостнее на душе и захотелось вернуться обратно к себе в комнату.
Войдя в свою комнату, он почувствовал в теле приятную усталость и захотел спать. Но только он лег на диван и закрыл глаза, — сон моментально испарился.
С бешенством вскочил Марков с дивана и, без шапки и без польто, помчался по направлению к Таврическому саду.
<1936–1938>
На охоту поехало шесть человек, а вернулось-то только четыре.
Двое-то не вернулось.
