Весенний вечер
Гуляют тучи золотые
Над отдыхающей землей;
Поля просторные, немые
Блестят, облитые росой;
Ручей журчит во мгле долины,
Вдали гремит весенний гром,
Ленивый ветр в листах осины
Трепещет пойманным крылом.
Молчит и млеет лес высокий,
Зеленый, темный лес молчит.
Лишь иногда в тени глубокой
Бессонный лист прошелестит.
Звезда дрожит в огнях заката,
Любви прекрасная звезда,
А на душе легко и свято,
Легко, как в детские года.
I
Когда так радостно, так нежно
Глядела ты в глаза мои
И лобызал я безмятежно
Ресницы длинные твои;
Когда, бывало, ты стыдливо
Задремлешь на груди моей
И я любуюсь боязливо
Красой задумчивой твоей;
Когда луна над пышным садом
Взойдет, и мы с тобой сидим
Перед окном беспечно рядом,
Дыша дыханием одним;
Когда, в унылый миг разлуки,
Я весь так грустно замирал
И молча трепетные руки
К губам и сердцу прижимал, —
Скажи мне: мог ли я предвидеть,
Что нам обоим суждено
И разойтись и ненавидеть
Любовь, погибшую давно?
II
Ах, давно ли гулял я с тобой!
Так отрадно шумели леса!
И глядел я с любовью немой
Всё в твои голубые глаза.
И душа ликовала моя…
Разгоралась потухшая кровь,
И цвела, расцветала земля,
И цвела, расцветала любовь.
День весенний, пленительный день!
Так приветно журчали ручьи,
А в лесу, в полусветлую тень
Так светло западали лучи!
Как роскошно струилась река!
Как легко трепетали листы!
Как блаженно неслись облака!
Как светло улыбалася ты!
Как я всё, всё другое забыл!
Как я был и задумчив и тих!
Как таинственно тронут я был!
Как я слез не стыдился моих! —
А теперь этот день нам смешон,
И порывы любовной тоски
Нам смешны, как несбывшийся сон,
Как пустые, плохие стишки.
III (В дороге)
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.
Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное, далекое,
Слушая ропот колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.
«В ночь летнюю, когда, тревожной грусти полный…»
В ночь летнюю, когда, тревожной грусти полный,
От милого лица волос густые волны
Заботливой рукой
Я отводил — и ты, мой друг, с улыбкой томной
К окошку прислонясь, глядела в сад огромный,
И темный и немой…
В окно раскрытое спокойными струями
Вливался свежий мрак и замирал над нами,
И песни соловья
Гремели жалобно в тени густой, душистой,
И ветер лепетал над речкой серебристой…
Покоились поля.
Ночному холоду предав и грудь и руки,
Ты долго слушала рыдающие звуки —
И ты сказала мне,
К таинственным звездам поднявши взор унылый:
«Не быть нам никогда с тобой, о друг мой милый,
Блаженными вполне!»
Я отвечать хотел, но, странно замирая,
Погасла речь моя… томительно-немая
Настала тишина…
В больших твоих глазах слеза затрепетала —
А голову твою печально лобызала
Холодная луна.
«Когда с тобой расстался я…»
Когда с тобой расстался я —
Я не хочу таить,
Что я тогда любил тебя,
Как только мог любить.
Но нашей встрече я не рад.
Упорно я молчу —
И твой глубокий, грустный взгляд
Понять я не хочу.
И всё толкуешь ты со мной
О милой стороне.
Но то блаженство, боже мой,
Теперь как чуждо мне!
Поверь: с тех пор я много жил,
И много перенес…
И много радостей забыл,
И много глупых слез.
Он вырос в доме старой тетки
Без всяких бед,
Боялся смерти да чахотки
В пятнадцать лет.
В семнадцать был он малым плотным —
И по часам*
Стал предаваться безотчетным
«Мечтам и снам».*
Он слезы лил; добросердечно*
Бранил толпу —
И проклинал бесчеловечно
Свою судьбу.
Потом, с душой своей прекрасной
Не совладев,
Он стал любить любовью страстной
Всех бледных дев.
Являлся горестным страдальцем,
Писал стишки…
И не дерзал коснуться пальцем
Ее руки.
Потом, любовь сменив на дружбу,
Он вдруг умолк…
И, присмирев, вступил на службу
В пехотный полк.
Потом женился на соседке,
Надел халат
И уподобился наседке —
Развел цыплят.
И долго жил темно и скупо —
Слыл добряком…
.
.
«Когда давно забытое названье…»
Когда давно забытое названье
Расшевелит во мне, внезапно, вновь,
Уже давно затихшее страданье,
Давным-давно погибшую любовь, —
Мне стыдно, что так медленно живу я,
Что этот хлам хранит душа моя,
Что ни слезы, ни даже поцелуя —
Что ничего не забываю я.
Мне стыдно, да; а там мне грустно станет,
И неужель подумать я могу,
Что жизнь меня теперь уж не обманет,
Что до конца я сердце сберегу?
Что вправе я отринуть горделиво
Все прежние, все детские мечты,
Всё, что́ в душе цветет так боязливо,
Как первые, весенние цветы?
И грустно мне, что то воспоминанье
Я был готов презреть и осмеять…
Я повторю знакомое названье —
В былое весь я погружен опять.
Ночью зимней — в темный лес
(Повесть времени бывалого)
Въехал старый человек.
Он без малого
Прожил век.
Под повозкой снег скрипит.
Сосны медленно качаются.
Шагом лошади везут
И шатаются:
Нужен кнут.
Сорок лет в селе своем
Не был он, везде всё маялся —
.
И раскаялся…
Знать, пора!
Пожил; полно, наконец…
Что́? Отрадно жизнь кончается?
Он в свою нору теперь
Забивается,
Словно зверь.
И домой не на житье
Он приедет — гость непрошенный…
И исчезнет старый плут,
Словно камень, ночью брошенный*
В темный пруд.
Молча въезжает — да ночью морозной
Парень в село на лошадке усталой.
Тучи седые столпилися грозно,
Звездочки нет ни великой, ни малой.
Он у забора встречает старуху:
«Бабушка, здравствуй!» — «А, Федя! Откуда?
Где пропадал ты? Ни слуху ни духу!»
«Где я бывал — не увидишь отсюда!
Живы ли братья? Родная жива ли?
Наша изба всё цела, не сгорела?
Правда ль, Параша, — в Москве мне сказали
Наши ребята, — постом овдовела?»
«Дом ваш как был — словно полная чаша,
Братья все живы, родная здорова,
Умер сосед — овдовела Параша,
Да через месяц пошла за другого».
Ветер подул… Засвистал он легонько;
На небо глянул и шапку надвинул,
Молча рукой он махнул и тихонько
Лошадь назад повернул — да и сгинул.
