очень приятно, но маме Вадика это не очень нравилось.
– Кто же это из твоих одноклассников? – кисло спросила Светлана Кондратьевна, – молодец какой. Это надо же!
– Санька Говоров, – ответил Вадим, поддевая ложечкой большие куски торта, – вкуснятина, правда? Я вам часто буду такие торты покупать. Это часть товара, которым я буду заниматься.
– Ты пойдёшь в холопы к этому двоечнику Говорову? Мы всегда стыдили его мать на собраниях! – возмущению свекрови не было предела, – это неслыханно! Как такое возможно?
– Мама, он женат, у него хорошая семья, бизнес на двоих с дядей жены, – примиряюще сказал Вадим, – да и иду я временно.
– Ты не можешь идти к такому человеку, – холодно ответила свекровь, – это унижение для всей нашей семьи!
Вадим посмотрел на меня умоляюще, и я бросилась на выручку мужу:
– Это нормально, работать. Светлана Кондратьевна, нынче времена сложные, уже не до выбора. Всё наладится, я уверена, и мы вернёмся на завод. А пока будем работать, летом отдыхать поедем. Ты прав, Вадим, я очень устаю. Не важно, что этот Говоров когда-то плохо учился.
Не обращая внимания на разозлившуюся свекровь, я обняла сыновей, наобещала им кучу приятностей и быстро оделась.
– Лариса, я с тобой, – Вадим тоже оделся и стоял в прихожей, – отвезу тебе товар и поеду работать. С сегодняшнего дня начинаю. С двенадцати и до вечера, а другой товаровед с шести утра до обеда. Мама, запомни, я не холоп, а товаровед. Не говори глупостей при детях.
Я с уважением посмотрела на Вадима. Он мужал на глазах, и это было приятно. По дороге он всё же признался, что такая работа ему не совсем по душе, но деньги нужнее амбиций и пустых мечтаний. Я была полностью согласна с мужем.
– Здорово, Ларка, – одобрила перемены в нашей жизни Катрина, – мужики и должны пахать. А то сейчас всё наоборот, мир перевернулся.
– Да гнать в шею таких, – подхватила Ирка, а за ней и другие торговки, радостно поглядывая в сторону Ольги Еськовой, – на кой чёрт мужик, который и копеечки в дом не принесёт? Корми его, обстирывай, да ещё ублажай по ночам!
Все разом заговорили на эту тему. Покупателей не было, стоять было холодно, и таким образом многим хотелось скрасить своё пребывание в ужасных условиях хоть немного, донимая "княгиню" намёками. Ольга прекрасно понимала, что все камни летят в её огород, но по-прежнему никак не реагировала. Мне всегда становилось её жаль в такие минуты, но помочь ей ничем я не могла. Единственное, что я смогла для неё сделать, это предложить ей часть своего столика для вещей, которые она иногда приносила из дома. Вот и сегодня Ольга хотела продать серебряное блюдо и два бокала. Я поставила посуду на краешек своего столика, запомнила цену и пообещала Ольге продать, если вдруг появится покупатель.
– Зря ты это, Ларка, – недовольно покосилась в мою сторону Катрина, – милосердие на рынке неуместно. Ты не солнышко, всех не обогреешь. Хочешь в торговле добиться успеха – никакой жалости ни к кому! А ты, я вижу, старухам цену уступаешь часто, в убыток себе работаешь.
– Ну, не в убыток, – возразила я, – немного подешевле продаю, ничего страшного.
– Знаешь, Ларис, я в восьмом классе вступила в комсомол. Активисткой такой была! И вот на комсомольских собраниях обязательно говорилось о капиталистах, о том, как плохо живётся простому народу в Америке. И как проклятые капиталисты молоко в землю выливают, но никогда не продадут по дешёвке и уж тем более за так не отдадут. А сейчас я понимаю – да правильно они делают, капиталисты эти! А если кому хочется товар дешевле сдать, то это должно быть только решение хозяина. И ничего общего с жалостью!
– Ладно тебе, Катрина, – примиряюще сказала я, – только Ольгу одну пустила, больше никого. Ну, жаль её, честное слово. Когда ещё Глебушка работу найдёт?
– Их проблема! – отрезала Катрина, – думает она пусть головой, а не мягким местом. Княгиня, мать её…
Ирка поддержала Катрину, утверждая, что Глебушка совесть совсем потерял, деградировал полностью, и без него Ольге было бы лучше. Обрывки нашего разговора доносились до Ольги, которая прохаживалась неподалёку. Сегодня у неё удивительно быстро раскупили все семечки и жареные орешки, а пока она собиралась уходить, к моему столику подошла пожилая женщина и купила серебряное блюдо.
– Спасибо, Лариса, большое, – тихо сказала Ольга, – ты меня очень выручила. Пойду быстрей домой, Кристина кашляла ночью сильно, да и Глебу что-то нехорошо было. В аптеку забегу только, Глеб витаминов каких-нибудь просил…
Торопливо собравшись, Ольга помчалась в аптеку, а Ирка, закуривая очередную сигарету, зло вымолвила ей вслед:
– А шнурки этому Глебу не погладить?
-Обнаглел совсем, – подхватил кто-то, и ещё долго после ухода Ольги наши торговки сладострастно перемывали косточки всем Еськовым: живут, перебиваясь с хлеба на воду, Кристина с чужого плеча одета, в школе плохо учится; Ольге некогда следить за учёбой девочки, а Глебушка очень любит дочку, жалеет и не даёт переутомляться. Мать Ольги из деревни иногда приезжает, продукты привозит, делится, чем может, хотя у самой почти ничего нет. И никогда с зятем не ругается! Другая пинков бы зятю надавала, а эта слово плохого ни разу не сказала. У самого Глебушки родителей нет, и тёщу он всегда встречает приветливо да мамой зовёт.
– Так-то он нормальный мужик, – задумчиво произнёс кто-то со второго ряда, – не пьёт, не курит, никогда не ругается с Ольгой. Всегда они так жили.
– Наверное, у него есть кто-то на стороне, – предположила круглолицая краснощёкая Дарья, стоявшая четвёртой в нашем ряду, после Ирки, – что-то подозрительно спокойно они живут…
У Дарьи в семье все были полные и весёлые – и она сама, и её муж, и сын любили хорошо поесть, попить и, когда можно, пожить в своё удовольствие. Муж её работал электриком и зарплату получал.
– Скажешь тоже, – засмеялась Ирка, – какая этому трутню любовница? Кому он нужен без денег?
– Не скажи, – протянула Дарья, – сейчас мужиков совсем мало осталось. Кто спился, кто по кривой дорожке пошёл, кто сидит. А баб с деньгами много, так что найти другую Глебушке – раз плюнуть.
Эта версия особенно понравилась нашим товаркам, и все пришли к выводу, что Глеб давно не интересуется женой, которая запустила себя и выглядит старше мужа, хотя это он её старше на целых
