Роже все свои вещи взял с собой, как будто возвращаться не собирался.
Эта деталь, похоже, сильно его беспокоила. Он стоял рядом со мной и молчал.
— Все-таки странно, что ни он, ни она не дают о себе знать, — сказал я.
Он так и стоял, неподвижно, погруженный в свои мысли.
— Вы побудете немного здесь? — спросил он. — Я зайду к соседу сверху. Роже хорошо его знал. У него, может быть, есть новости.
Но я чувствовал, что он сам не очень в это верит и сказал это, чтобы успокоить себя.
Я остался один в маленькой гостиной окном во двор. Погасил лампу и юркнул в приоткрытую дверь комнаты, выходившей окном на улицу. Довольно широкая кровать и низкий книжный шкаф у стены. Я не стал зажигать лампу на ночном столике, боясь, что какой-нибудь прохожий увидит меня сквозь стекло.
Из окна лился слабый свет, и мне этого было достаточно. Я сел на край кровати рядом с ночным столиком, словно меня притянуло магнитом или вспомнились привычки прошлой жизни.
Я выдвинул ящик ночного столика. Он был вдвое короче самого столика, сзади, похоже, находилась двойная стенка. Я просунул руку и обнаружил спрятанную там записную книжку в картонной обложке. Вставил ящик на место и, сжимая записную книжку в руке, услышал, как Жерар Мурад хлопнул входной дверью.
— Вы здесь? Вы в спальне Ноэль и Роже?
Я не ответил. Сунул записную книжку во внутренний карман пиджака и вышел к нему.
— Почему вы погасили свет?
— Боялся, что меня примут за вора, если заметят свет в окне.
Я мог бы показать ему записную книжку, но сказал себе, что он не поймет моего поступка. Да и как бы я ему объяснил? Этот поступок я совершил, точно лунатик, будучи не в себе, однако жест был точный и спонтанный, как если бы я знал заранее, что за ящиком этого ночного столика скрывается двойная стенка и там что-то спрятано. Хютте говорил мне, что интуиция одно из важнейших качеств в его профессии. И сейчас я, чтобы понять мой тогдашний поступок, открываю толковый словарь. «Интуиция: форма непосредственного знания, не зависящего от рассудка».
— Есть новости? — спросил я.
— Никаких.
Я надеялся, что найденная мной записная книжка откроет мне какую-нибудь дверь к Ноэль Лефевр.
— Вам надо бы расспросить других людей, которые их знали.
Он пожал плечами. Зажечь лампу он даже не подумал, и мы стояли в потемках посреди маленькой гостиной.
— Она хорошо ладила с мужем?
— Да, очень хорошо. Иначе я отсоветовал бы Роже на ней жениться.
Он опять заговорил надменным тоном.
— А вам с Роже Бехавиуром не приходило в голову сообщить о ее исчезновении в полицию?
— В полицию? Зачем?
Решительно, мне из него ничего не вытянуть. Я шел по скользкому склону, не имея никакой опоры. Мне даже захотелось достать из внутреннего кармана пиджака записную книжку и предложить ему вместе посмотреть, что написала в ней Ноэль Лефевр, — я был уверен, что книжка принадлежит ей.
— А вы? Коль скоро вы были с ней знакомы, может быть, вам она давала о себе знать?
Он как будто вдруг растерялся и посмотрел на меня каким-то неуверенным взглядом. Может быть, хотел сделать мне еще какие-то признания?
Значит, он поверил всему, что я наговорил ему насчет Ноэль Лефевр. А я ведь в то время с такой легкостью вторгался в чужие жизни, что уже спрашивал себя, не встречал ли ее в самом деле в том кафе на бульваре Капуцинок вечером, после ее работы.
— Если бы она дала о себе знать, — сказал я, — то я бы непременно вам об этом сообщил.
Мы еще немного постояли вдвоем в потемках. Быть может, он испытывал то же чувство, что и я: мы словно незаконно проникли в пустую, давным-давно брошенную квартиру, последние жильцы которой не оставили в ней никаких следов своего пребывания.
Черный коленкоровый блокнот с проставленным золотыми цифрами годом.
В тот же вечер я переписал на чистый лист то немногое, что Ноэль Лефевр занесла туда. Эта записная книжка принадлежала ей, поскольку ее имя было написано наверху титульной страницы, тем же крупным почерком и теми же синими чернилами, что и все остальное.
Последняя запись была датирована 5 июля: Лионский вокзал, 9:50. С января по июнь несколько имен, несколько адресов, места и время встреч:
7 января Отель «Бредфорд» 19:00
16 января Cook de Witling
12 февраля Андре Роже и маленький
Пьер, улица Витрув
14 февраля Мики Дюрак, бульвар Брюн
17 февраля Волшебный Короб, 13,
улица Фелиситэ,17-й 20:00
21 марта Жанна Фабер
17 апреля Жозе,5, улица Ивон-Вилларсо
16:00
15 мая Пьер Моллиши, Жорж,
дансинг «Марина» 19:00
1 июня Анита PRO 16 74
8 июня позвонить месье Брюно
Под датой 10 июня она записала стихотворение:
Небосвод над этой крышей
Так высок, так чист!
Темный вяз над этой крышей
Наклоняет лист [2].
Денежные суммы, записанные не цифрами, а словами:
3 января Шестьсот франков
14 февраля Тысяча семьсот франков
Дата 11 февраля:
Поезд из Вьерзона 17:27 Прюнье-ан-Салонь — замок Шен-Моро.
Под датой 16 апреля самая длинная запись в книжке:
Спросить Марион Ле Фат Вен от Жоржа, может ли она найти работу для Роже в своей транспортной компании (Вио и К0,5, ул. Коньяк-Жей).
И короткая фраза 28 июня, написанная более размашистым, чем обычно, почерком:
Вот это уже было дополнение к «досье» Хютте, как имена и адреса, которые я записал, вернувшись из Пятнадцатого округа:
