от которого она скрывалась и бежала все эти бесконечные двадцать лет. Бетси физически ощутила, как последние краски сошли с её лица, и её буквально повело в сторону. Чтобы не потерять равновесие, она ухватилась за край стола. Всего несколько секунд хватило ей, чтобы привести дыхание в норму, после чего она расправила плечи и быстрым движением ущипнула себя за лицо, чтобы скрыть бледность. Если сейчас он согласится принять её, то она готова предстать перед ним какой угодно, только ни слабой и испуганной. Давно она не испытывала таких эмоций. Она чувствовала, что на эту уже давно позабытую борьбу самой с собой уходили её последние силы, поэтому она стояла, как натянутая струна, не отводя взгляд от двери. И когда ей стало казаться, что она ждёт уже целую вечность, дверь тихо скрипнула, пропуская вперёд красного как варёный рак секретаря.
– Можете пройти. Он ждёт Вас.
Бетси еле заметно выдохнула. Как, казалось бы, обычная, формальная фраза, смогла лишить её последнего самообладания. «Он ждёт её…». Но, несмотря на это, Бетси решительно шагнула к двери, но поравнявшись с секретарём, она неожиданно приблизилась к его уху и прошептала:
– Надеюсь, Вы не станете распространяться о визите хозяйки борделя к нашему уважаемому губернатору? Думаю, не стоит портить этим его кристальную репутацию.
От неожиданности глаза мужчины округлились, а Бетси уже была готова уйти, но задержалась и добавила:
– И сшейте себе костюм посвободнее, мне кажется, этот Вам тесноват и не даёт свободно дышать, – а затем скользнула за дверь, оставив за собой лишь шлейф восхитительного аромата.
Помощник губернатора устало доплёлся до своего стула и шлёпнулся на него, с шумом выдохнув.
Бетси оказалась в небольшом коридоре и увидела перед собой тяжёлую дверь. Сомнений куда именно ей идти не было. За те несколько шагов, которые она сделала до этой двери, в её голове успело пронестись: «Так вот, что чувствует каждый раз эта девчонка, стоя перед моей дверью». Она уверенно постучала. Но когда она услышала, как до боли знакомый и всё ещё такой родной, но как ей казалось давно позабытый, голос ответил, – Входите, – сердце её чуть не остановилось, и чтобы не упасть, она толкнула дверь, решительно шагнула вперёд и сразу подняла глаза.
Высокий, статный, он стоял у окна спиной к двери. Но, как только она открылась, губернатор сразу развернулся и тут же встретился с ней взглядом, несколько секунд молча смотрел ей в глаза, а потом спокойно сказал:
– Ну здравствуй, Биатрис.
– Здравствуй, Девид, – одними губами выдохнула она, сразу утонув в омуте его глаз.
– Проходи, присаживайся.
Бетси понимала, что это неприлично и некрасиво, так рассматривать его, но она не могла отвести глаз. Все эти годы она ничего не хотела слышать о нём, боялась случайно увидеть его на улицах города или услышать его голос на публичных выступлениях. Может поэтому, она почти не выходила на улицу. Со временем она смогла убедить себя, что он существует где-то далеко от неё, а губернатор стал восприниматься ей как абстрактная фигура, никак не связанная с её первой и единственной любовью. За двадцать лет она виртуозно научилась контролировать и скрывать свои эмоции, чувства и поведение, подчинив их холодному рассудку.
Но сейчас одного взгляда хватило, чтобы вся её идеально выстроенная жизнь рухнула к её ногам грудой осколков. Как и не было этих двадцати лет. Всё, чего она боялась все эти годы, обрушилось сейчас на неё лавиной, клещами вытаскивая сердце из груди. Она не ожидала, что будет так больно, так невыносимо больно. Дыхание сбилось и ей никак не удавалось сделать правильный вдох. Чувствуя, что ей уже не хватает кислорода, не опуская глаз, она сделала несколько шагов и обессиленно опустилась на стул. Наконец с усилием ей удалось разорвать взгляд, и она опустила глаза в стол, стараясь прийти в себя от неожиданного потрясения. «Несколько минут, мне нужно всего несколько минут, чтобы успокоиться и прийти в себя».
Девид сел за стол и молча ждал. Внешне он был абсолютно спокоен. Уверенный в себе, спокойный, всем своим видом он излучал ауру власти и закона.
Не поднимая глаз и собираясь с силами, про себя она отметила, что внешне он почти не изменился. Всё такой же, каким она его помнила, разве, что седина посеребрила виски, да более горделивая, уверенная осанка. Но взгляд… Всё такой же уверенный в себе, как и в молодости, но сейчас строгий, цепкий и какой-то испытующе безжалостный. Может, это и к лучшему, что он смотрел на неё сейчас именно так. Увидев в его глазах хотя бы отблеск былых чувств, наверное, она бы не справилась… Но, почему же ей тогда так больно? Может потому, что все эти двадцать лет она по-прежнему любила его, сгорая от чувства вины и раскаяния? Чертовски больно, но, наверное, так легче, сейчас так легче. И она решительно подняла на него глаза.
– Девид, мне нужна твоя помощь.
– Даже не могу представить, что заставило тебя прийти ко мне, – спокойно ответил губернатор.
– Ещё пару часов назад я и сама не предполагала, что придётся, – она нервно усмехнулась, – Если честно, то я уже лет двадцать никого ни о чём не просила.
– А ты совсем не изменилась, Биатрис.
– Это вряд ли… – она опустила глаза.
– Как ты? Как ты живёшь? – неожиданно перебил он.
– Ну, если коротко и одним словом, то без изменений, – грустно улыбнулась Бетси.
– Я знаю. Я всё знаю о тебе, – неожиданно вырвалось у него.
Бетси удивлённо подняла на него глаза, не зная, что ответить. Повисла тишина, и чтобы сгладить неловкость момента, он спросил:
– Так что ты хотела?
– Не буду утомлять тебя долгим рассказом. Дочь моей племянницы серьёзно заболела, и чтобы её спасти её супруг продал чужие часы, чтобы купить лекарство. Сам сдался властям, а теперь, как итог дожидается своей пожизненной каторги в тюрьме.
– Украл?
– Ну по факту, да. Продал часы, которые ему передали в починку…
– Ах вот даже как? Уэлби, часовых дел мастер, твой зять?
Бетси удивлённо распахнула глаза.
– Ты что правда знаешь всё, что происходит в городе? Я всегда думала, что это городские сказки.
– Ну, почти всё, – впервые сухо улыбнулся губернатор, – Барон Стаффорд так громко возмущался, что его лишили фамильных часов и требовал их вернуть и наказать виновных, что не заметить его было просто невозможно.
– Так это были часы Стаффорда? – теперь пришла очередь Бетси удивляться, – Да какая фамильная реликвия? Этот старый развратник уже давно ни в грош не ставит ни семью, ни фамилию, – она тут же осеклась.
– Биатрис, даже не начинай. Как там у нас в своде законов «Суду должно учитывать, как причину преступных помыслов, так и натуру преступника и претерпевшего»? Так это суду, а я не
