нужно прекратить.
– Даже сейчас, когда ты пала на дно, мы делали все для тебя, – мама, казалось, ее не слышала.
– И что же?
– Тебе отправляли к психиатру в больнице?
– Что? Нет.
– А должны были. Мы дали денег врачу, чтобы все выглядело, как простое отравление. Чтобы не было позора на весь мир.
Так вот чего со мной в больнице, как с хрустальной обращались.
– И снова вы сделали это для себя. Потому что мой психиатр опозорил бы вас, – Даша встала. – Я не хочу продолжать этот разговор.
– Сядь! – мама схватила Дашу за руки. Она хотела ее ударить, это было видно. Девушка вырвалась.
– Этот рубец, – она задрала футболку и показала белый шрам, – от того, как в тринадцать лет ты побила меня пластиковым шнуром. А этот – от шланга от стиральной машины.
– Такого не было, – попытался защититься папа.
– Было. Хватит уверять меня, Кристину, всех, будто они ненормальные и выдумщики. Все было. И ты меня держал, и сам подбавлял. С такой яростью, будто видел во мне кого-то другого, не свою дочь, а, может, родителей – алкоголиков. Я знаю, что это было, как бы вы не переубеждали. Однажды следы заметила учительница, но она ничего не сделала. Не удивительно, ведь вы создали имидж идеальности своим богатством и инвестициями в школу. Хотя, знаете, не стоило так стараться. Ребенку все равно не верят, когда он говорит, что родители его обижают. И никогда не помогают. Я помню, как ты сказала папе, что если дети совершенны, то вся семья совершенна, так что надо меня и дальше дрессировать. Это было не так давно. В том году, когда я оканчивала школу, и вам нужно было, чтобы я поступила на экономиста. Я не знаю, почему вы так жестоки, не знаю вашей истории, но что бы то ни было, я никогда не пойму. Я была ребенком. Вы забрали у меня детство.
– Детство заканчивается с началом школы. Мы никогда тебе и слова поперек не говорили до первого класса.
– А потом превратились в тиранов, – снова закричала Даша.
– Мы не тираны. Мы учили тебя жизни. Ты говоришь, что не понимаешь, но, поверь, будут свои дети – поймешь, – сказала мама.
– Тогда их у меня не будет. Я больше не часть вашей идеальной семьи, – Даша развернулась и вышла из комнаты. Она думала, что папа схватит ее, а мама ударит, но родители просто смотрели ей в спину.
Кристина неторопливой походкой шла с Юлей к метро. Девушка рассказала подруге о разговоре с Дашей.
– Мне кажется, она хочет наладить с тобой отношения.
– Ну да, наверное, многое переосмыслила. Я думаю, может, она и не была такой заносчивой и стервозной по характеру. В детстве она была доброй, играла со мной. Только потом начала меняться. Родители вбили ей в голову, что нужно утверждаться за счет других. Да и она защищалась так, скорее всего. Чтобы скрыть свои чувства, что ее идеальность это фальшивка, – Кристина вздохнула.
– Не знаю ее, но подозреваю, что ты права. Самозащита и родительское воспитание сделало ее такой.
– Как ты думаешь, можно ли оправдывать плохие поступки, равнодушие, жестокость, таким отношением родителей к тебе? Как у дяди Вити. И… – Кристина таки рассказала о том, что узнала о маме и тете Свете.
– Нет, не может. Понятное дело, что все они травмированы или типа того, но куча людей в мире пострадали, если не от родителей, так еще от чего-то. Если каждый будет издеваться над другими, тем более над своими детьми, которые от них зависят и беззащитны, и оправдывать это плохими родителями, то будет хаос. Нужно самому нести ответственность за свои поступки. Да, родители виноваты, они тебя обидели, ты имеешь право на них злиться, страдать, но другие люди ни в чем не виноваты. Тем более дети.
– Но по любому так будет всегда. Мало кто думает о том, что нельзя так поступать. Тетя Света и мама считают себя самыми правыми в мире. А еще я прочитала недавно в интернете, что некоторые матери рожают под пропагандой, что дети – это счастье, потом разочаровываются и ненавидят этих детей. И их как бы можно оправдать, мол, им же не рассказывали, что дети – это тяжело. Вот как понять, что правильно? Когда обиженные своими родителями заводят детей, ведут себя с ними плохо, но их нельзя винить, потому что они сами жертвы. Что делать с этой путаницей?
– Палка о двух концах, как говорит одна моя подруга. Мы никогда в этом не разберемся, потому что жизнь слишком сложная штука, каждый случай уникален. С одной стороны сочувствуешь, но с другой не можешь не презирать, ведь мог быть другой выход, но люди мало думают. А ты не хочешь написать об этом заметку?
– Куда?
– Ну, в нашей газете еженедельная рубрика, где разбирают воспитание детей, проблемы их. Следующая тема как раз про необходимость телесных наказаний. И там есть как вложение, называется «Личное мнение». Его всегда дает подросток, столкнувшийся с этой проблемой. Ты вполне можешь стать таким экспертом, поделиться своим опытом.
– Какое совпадение! Прямо как с работой для меня.
– Вообще-то темы стоят в очереди еще до того, как ты пришла сюда.
– Наверное, я согласна. Я что-то накалякаю, а вы скажете, как вам. Вдруг фигня выйдет.
– Ты всегда думаешь, что ничего не получится, но это не так, – Юля улыбнулась своей широкой искренней улыбкой.
Светлана вышла из лифта и увидела на площадке Валентину. Она прокляла свою голову, в которую стукнула мысль подняться на лифте, а не пешком. Теперь пути к отступлению нет. Женщина сделала вид, что ищет в сумочке ключи.
– Как там Даша? – Валентина лукаво улыбалась.
– Прекрасно, – Светлана вставила ключ в замок.
– А я слышала, что где-то дней десять назад она попала в больницу.
– Просто отравилась.
– Интересно. Ирина, – она кивнула в сторону квартиры соседки, – сказала, что врачи, когда Дашу выносили, упомянули о попытке суицида.
– Я смотрю, Ирине заняться нечем, кроме как с тобой общаться и под дверью подслушивать.
– Вообще-то она курила у мусоропровода. Вы ее не заметили. И с кем же ей еще общаться? Я-то получше ненормальной Тани.
– Слушай, это не твое дело, так что замолчи и иди по своим делам, – Светлана шагнула в квартиру.
– Конечно. Просто так забавно получается: ты идеальная, семья ваша идеальная, и вдруг дочка кончает с собой. Как-то выбивается из картины.
– Заткнись, или я тебе покажу… – процедила Светлана сквозь зубы.
– Да что ты можешь показать? Побить, как свою дочь? Это все, на что ты способна. И аккуратнее с угрозами, я и в полицию могу пойти, – Валентина презрительно усмехнулась и пошла вниз по лестнице.
– Да, да, я помню, как ты уже ходила. В итоге выяснилось, что ты мне ножом угрожала,
