в подвале с семнадцатью кошками. Я просто купалась в твоей славе – люди со мной общались только потому, что я дружила с тобой.
– Я никогда не была уверенной в себе, – возразила я. – Мне всегда было страшно. Я ненавидела себя. Я всегда ненавидела, когда мне приходилось входить в комнату, полную людей, а ты всегда заставляла меня идти и разговаривать с людьми первой. Знаешь, что мне помогало? Я притворялась Джессикой. Я была не собой, а своей волшебной, умной, уверенной в себе старшей сестрой Джессикой. Хотела бы я быть такой, как ты, самодостаточной и спокойной, у которой хватало смелости быть собой, а не изображать из себя не пойми что.
Мы переглянулись. Сэм открыл рот, потом подумал и снова закрыл.
Ханна вздохнула.
– Мы, кажется, видим себя совсем иначе, чем другие люди.
– Да, – согласилась я. – Да, я вела себя по-свински по отношению к Чарли. Но я не понимаю, почему тебя это так сейчас задевает.
– Я просто не хочу, чтобы ты снова его ранила, – сказала Ханна. – Ты практически уничтожила его.
– Но почему ты так сильно переживаешь за Чарли, мать его, Кархилла? Почему ты так взбесилась, когда я рассказала, что мы с ним сходили выпить? Ханна, мы с тобой сто лет не ссорились, а сейчас ругаемся из-за него! О боже… – внезапно до меня дошло… – У тебя с ним тоже было что-то? Поэтому ты так сердишься на меня за то, что я с ним стала общаться?
Ханна краснела в любых непонятных ситуациях. Сейчас же она была пунцовая. Было видно, как пульсируют вены у нее на лбу.
– НЕТ! Между мной и Чарли ничего не было!
– Тогда почему ты так покраснела? – спросила я и в этот же момент догадалась, в чем дело. – Вот оно что! Он тебе нравился. Ты хотела, чтобы он был твоим. Почему ты ничего не сказала? Боже мой, я знаю, что вела себя ужасно, но я ни за что на свете не переспала бы с ним, если бы знала, что ты в него влюблена!
– Это была не просто симпатия, – печально сказала Ханна. – И Чарли был без ума от тебя. Я не хотела, чтобы ты переставала с ним видеться. Ведь тогда он бы не общался со мной. А мне он был нужен. Я лелеяла надежду, что однажды он увидит во мне не просто твою подругу и влюбится в меня. А потом ты переспала с ним. И вы договорились встретиться и выпить на следующий вечер. Впервые в своей бесполезной жизни ты пришла раньше назначенного и познакомилась там с Саймоном, а когда Чарли пришел в бар, ты на его глазах ушла куда-то в обнимку с Саймоном. Он был подавлен. Я надеялась, что он отпустит тебя, когда всем стало ясно, что у вас с Саймоном было все серьезно. Да только ты все не давала ему покоя. То ты ходила с ним выпить втихую, то вы гуляли в парках, то смотрели фильмы – каждый раз, когда тебе хотелось потешить свое эго, ты бежала к старому доброму Чарли. Как он мог отпустить тебя? Поэтому я сказала ему, что он заслуживает лучшего. И что он должен это прекратить. Помнишь, что он тебе тогда сказал после того раза?
Я помнила. Помнила очень хорошо. Чарли сидел напротив, держал меня за руку и говорил: «Я просто не могу больше этого терпеть. Я так сильно тебя люблю. Мне ужасно больно находиться рядом с тобой и знать, что ты любишь другого. Будет лучше, если мы перестанем видеться. Я не могу быть просто твоим другом». А потом он встал, очень нежно поцеловал меня в губы и сказал: «Прощай, Эллен». Затем он развернулся и ушел без оглядки.
Сэм театрально шмыгнул носом и утер невидимые слезы.
– Тогда-то я думала, что он переживет разрыв с тобой и увидит во мне больше, чем друга, – продолжила Ханна. – Только этого не случилось. Я для него была твоим хвостиком, и он решил перестать общаться и со мной, потому что я напоминала о тебе. Мне пришлось смириться, что нам с Чарли не суждено быть вместе. Тогда я начала встречаться с Эдди, а Чарли – с той странной девочкой из юридического, которая за ним все это время бегала.
– Противная Рэйчел! – перебила я. – Он женился на этой страшиле. Сейчас они в разводе. – Я поспешила опередить Ханну, которая уже готова была высказать свои опасения. – Да, она была еще той коровой. Мы могли бы его предостеречь. Но мне до сих пор не верится, что ты все это держала в тайне от меня.
– А мне не верится, что ты скрывала, что притворяешься Джессикой, чтобы заговорить с людьми! – ответила Ханна.
– Я думала, ты знаешь.
– Нет, я правда думала, что ты такая. Я иногда притворяюсь тобой, если мне приходится разговаривать с людьми, которых я не знаю. Когда Эмили впервые пошла в школу и мне нужно было познакомиться с родителями ее одноклассников, я спрашивала себя: «Что бы сделала Эллен?» и просто пыталась копировать тебя.
Сэм рассмеялся.
– А вот тут ты ошибаешься! Эллен не разговаривает с родителями одноклассников, они ей не нравятся.
– Заткнись, Сэм!
– Ну что ж, – сказала Ханна, – извини, ты права, я переборщила. Просто все воспоминания навалились после того, как ты сказала, что виделась с ним.
– И ты меня прости. И ты права, я вела себя с ним ужасно. Я всегда чувствовала за собой вину. Я и понятия не имела, что он видел нас с Саймоном тогда. Он никогда не рассказывал об этом.
– Ну, ладно, сейчас уже не важно, – Ханна начала успокаиваться, потому что любопытство наконец взяло над ней верх. – И как он вообще? Как он мог жениться на отвратительной Рэйчел? Она его женила на себе?
– А МОЖНО МНЕ СКАЗАТЬ? – проворчал Сэм. – Или вы опять скажете мне заткнуться? Знаете, я вообще-то мог быть посредником в вашем скандале, если бы вы меня не затыкали. Мы бы вели дебаты, прям как в телевизионных ток-шоу. Только куда покруче, разумеется. Можем попробовать, кстати, а я буду давать вам слово по очереди.
– Заткнись, Сэм, – сказали мы в очередной раз, но уже гораздо нежнее.
– Да что ж такое! Если не дадите мне поиграть в ведущего дебатов, я всем все расскажу, – пожаловался Сэм. – В общем, Эллен раньше была той еще куртизанкой; Чарли «как его там» был святошей и не умел трахаться, а Ханне нужен витамин Х. Милая, отправь этому Чарли запрос в друзья, кто
