Флориной. Вы не хуже меня знаете, что богатство Сарка заключено в кыртовых плантациях Флорины. И вот появляется человек — неважно, в здравом уме или нет — и говорит, что какое-то обстоятельство галактической важности угрожает жизни всех обитателей Флорины. Взгляните на эту копию последней передачи нашего наблюдателя.
Эбл взглянул на обрывок ленты, брошенный Джунцем ему на колени.
— Это немного.
— Конечно. Здесь сказано, что опасность есть. Что это какая-то огромная опасность. Вот и все. Но такое нельзя было посылать саркитам. Даже если космоаналитик ошибся, разве могло саркитское правительство позволить ему распространять свое безумие, если только это безумие, и наполнять им всю Галактику? Не говоря уже о панике, которая могла бы подняться на Флорине, о помехах в производстве кыртового волокна, очевидно, что вся грязь политических взаимоотношений между Сарком и Флориной открылась бы перед Галактикой во всей своей красе. А чтобы всего этого избежать, они должны отделаться только от одного человека. Остановится ли Сарк перед убийством в подобном случае? Планета с такими, как вы описали, генетическими экспериментаторами колебаться не станет.
— Так что же вы хотите, чтобы я сделал? Пока мне ничего не ясно в этой истории. — Эбл казался невозмутимым.
— Найдите, кто его убил, — мрачно произнес Джунц. — У вас должна быть организация для шпионажа здесь. О, не будем играть в прятки. Я шатаюсь по Галактике достаточно долго, чтобы выйти из политического отрочества. Докопайтесь до сути, пока я буду отвлекать их внимание своими библиотечными разговорами. А когда вы изобличите их как убийц, я хочу, чтобы Трантор показал, что ни одно правительство в Галактике не должно рассчитывать на безнаказанность, убивая людей из МКБ.
Так окончилась его первая встреча с Эблом.
Джунц оказался прав в одном: саркитские власти были очень любезны, пока это касалось библиотечных дел. Но во всем остальном он был, по-видимому, неправ. Проходили месяцы, а агенты Эбла не могли найти на Сарке следов исчезнувшего наблюдателя, живого или мертвого.
Так продолжалось более одиннадцати месяцев. Джунц начал чувствовать, что готов отказаться от всего, но решил подождать конца двенадцатого месяца. А потом появился проблеск, и он явился вовсе не от Эбла, а от подставного лица. Пришло сообщение из Публичной библиотеки Сарка, и Джунц оказался сидящим через стол от сотрудника Отдела по флоринианским делам.
Клерк закончил свои мысленные расчеты и взглянул на посетителя.
— Итак, что я могу сделать для вас?
Джунц заговорил сухо и точно:
— Вчера в 4:22 пополудни мне сообщили, что Флоринианский филиал Публичной библиотеки Сарка задерживает для меня человека, который пытался получить две стандартные работы по космическому анализу и который не был урожденным саркитом. С тех пор из библиотеки никаких сообщений не было. Он слегка повысил голос, чтобы заглушить какое-то возражение, начатое было Клерком. — В бюллетене теленовостей, принятом на общественном аппарате, который находится в отеле, где я сейчас живу, и помеченном 0:05 пополудни вчера, сказано, что во Флоринианском филиале Публичной библиотеки Сарка сбит и находится в бессознательном состоянии член Флоринианского патруля и что ведется преследование трех флоринианских туземцев, совершивших этот проступок. Позже, в передаче новостей, этот бюллетень не был повторен. Так вот, я не сомневаюсь в том, что оба сообщения связаны между собой. Я уверен в том, что человек, которого я разыскиваю, находится в руках патруля. Я просил разрешения лететь на Флорину и получил отказ. Я просил Флорину прислать этого человека на Сарк, и не получил ответа. Я пришел в Отдел по флоринианским делам получить содействие в этом. Либо я полечу туда, либо его пришлют сюда.
Бесцветный голос Клерка произнес:
— Правительство Сарка не принимает ультиматумов от сотрудников МКБ. Мое начальство предупредило меня, что вы, вероятно, будете расспрашивать меня об этом деле, и я получил соответствующие инструкции. Человек, о котором сообщалось, что он хотел получить книги из спецхранения, и двое его спутников, Резидент и флоринианская женщина, действительно совершили проступок, о котором вы говорили, и патруль преследовал их. Однако они не были схвачены.
Джунца охватило горькое разочарование. Он не пытался скрыть его.
— Они бежали?
— Не совсем. Они были прослежены до пекарни некоего Матта Хорова.
Джунц поразился.
— И им позволили остаться там?
— Беседовали ли вы в последнее время с его светлостью Лудиганом Эблом?
— Что в этом общего с…
— Нам известно, что вас часто видели в транторианском посольстве.
— Я не видел посла уже с неделю.
— Тогда я предлагаю вам повидаться с ним. Мы позволили преступникам оставаться в лавке Хорова вследствие щекотливости наших взаимоотношений с Трантором. Мне поручено сказать вам, если понадобится, что Хоров, чему вы, вероятно, не удивитесь… — на бледном лице Клерка появилось что-то похожее на насмешливую гримасу, — хорошо известен нашему Отделу безопасности как транторианский агент.
За десять часов до разговора Джунца с Клерком Теренс выскользнул из пекарни Хорова. Он осторожно пробирался переулками. Его рука касалась шершавой поверхности хижин рабочих. Кругом был полный мрак, если не считать бледного света, периодически падавшего из Верхнего Города.
Нижний Город походил на спящее ядовитое чудовище, лоснящиеся кольца которого скрывались под блестящим покровом Верхнего. Кое-где, вероятно, шла призрачная ночная жизнь, но не здесь, в трущобах.
Теренс отпрянул в пыльную улочку (даже ночные дожди Флорины едва могли проникать в обитель тени под сталесплавом), услышав звук отдаленных шагов. Огни фонариков появились, скользнули мимо, растворились во тьме.
Патрульные ходили взад и вперед всю ночь. Внушаемого ими страха было вполне достаточно, чтобы поддерживать порядок почти без применения силы.
Теренс спешил; на лицо ему падали белые блики, когда он проходил под отверстиями в сталесплаве, и он не мог удержаться, чтобы не поглядеть наверх.
Сквайры недоступны!
Действительно ли они недоступны? Сколько раз уже менялось его отношение к саркитским Сквайрам. Ребенком он не отличался от прочих детей. Патрульные были черно-серебряными чудовищами, от них нужно было убегать, все равно, провинился ты или нет. Сквайры были туманными, мистическими сверхлюдьми, чрезвычайно добрыми, жившими в раю под названием Сарк, и терпеливо, бдительно охранявшими благосостояние глупых обитателей Флорины.
Десятилетним мальчишкой он написал в школе сочинение о том, как представляет себе жизнь на Сарке. Это был чистый вымысел. Он помнил очень немногое, только один абзац. Там описывались Сквайры, они собираются каждое утро в огромном зале, окрашенном, как цветы кырта, и стоят там в своем двадцатифутовом великолепии, рассуждая о прегрешениях флориниан и сетуя о необходимости карать их, дабы вернуть к добродетели.
Учительнице его сочинение очень понравилось, и в
