отличался умением видеть не только взаимовыгоду, но и скрытый потенциал. В тебе он его не только увидел, но и захотел помочь с Крутоголовым. Подумай об этом хорошенько и прими правильное решение.
Когда Денис переступил порог ресторана, он сразу заметил, что что-то не так. Пускай и вошел уверенно, с широким разворотом плеч, но было в нем что-то мрачное. Затаенное. Взгляд будто и осмысленный, а на деле — обращен внутрь себя. Видно, как ломал себя, пытаясь просчитать правильные хода наперёд.
Очень хорошо знал такое состояние и представлял, каким колоссальным трудом удавалось его держать в узде. Сам страдал подобным. Понимал парня как никто другой и по сей день обижался на Леонида, что покалечил судьбу сына, втянув в разборки с Крутоголовым. Зачем было ставить палки в колёса шесть лет назад? Чего добился? А ничего. Два брата снова готовы перегрызть друг другу глотки, только уже не из-за девушки, а из-за сфер влияния.
Импонировал ему Ходаков своей душевностью. Своим откликом и умением помочь в любой ситуации. Вот и пошел «на поклон» к Варлану, рассказав о талантах паренька. Хотел попросить подсобить в трудную минуту, а оказалось, что тот уже давно метит Дениса в «оружейники» юга, да всё никак не получалось встретиться. Судьба? Не иначе.
Денис усмехнулся про себя, затушив остатки сигареты.
Вчера был уверен, что поступает правильно, сегодня… необъяснимое чувство тревоги роилось на сердце, не позволяя сосредоточиться на чем-то одном. Слова Зураба о семье задели капитально. Ввинтились шурупом по самый край и оставили болезненную оскомину.
— Я подумаю, Зураб Эдуардович, — поднялся из-за стола, собираясь уходить. — Спасибо за беспокойство.
— Подумай-подумай, только не затягивай, — поднялся и себе грузин, крепко пожимая протянутую руку. — В любом случае — я с тобой при любом раскладе.
Вышли на улицу. Денис посмотрел на часы, понимая, что уже достаточно поздно, но какая-то смутная тревога не позволяла опустить ситуацию до утра.
Чем дольше шли гудки, тем тревожней становилось на душе. Днем уже звонил, но Рома сказал, что Ксюша уснула и на предложение телохранителя разбудить девушку, ответил, что перезвонит позже. Потом у него не получилось. До встречи с Зурабом проверял готовность фур, подбирал охрану на следующий рейс и вместе с Бакланом планировали, как разобраться с Крутоголовым в ближайшие дни.
Сейчас, не смотря на позднее время, испытал непреодолимую тягу услышать родной голос.
Оттолкнувшись от капота, принялся вышагивать вдоль машины, не прекращая набирать. Аврахова не отвечала.
Следующим в списке стал Тимур. Но вместо него трубку поднял Роман. По спине пробежал противный холодок.
— Ром, что за херь у вас там происходит? Где Тимур?
— Денис Леонидович, тут такое дело… в общем, Тимур сейчас не сможет ответить, — прогнусавил злорадно, догадываясь, что Денис в ту же секунду сложит дважды два. — И боюсь, уже никогда не ответит.
Зураб не слышал ответа, но мгновенно учуял неладное. Показалось, что сейчас Ходаков заорет на всю глотку. Видел, как он встряхнул сжатыми до хруста кулаками, медленно расправил онемевшие пальцы и, исходя дикой злобой, прошипел сквозь плотно стиснутые зубы:
— Дай. Телефон. Оксане. — От нечеловеческого усилия взять себя в руки на шее вздулись вены. Взгляд стал неживым. Стеклянным. Не смотря на жаркую пору, его словно в прорубь опустили. Внутри всё заледенело от плохого предчувствия.
— Чуть позже, Денис Леонидович. Она сейчас… — Роман специально играл на нервах, строго действуя указаниям, — слегка не в себе. С вами обязательно свяжутся, так что ждите звонка…
Среди наступившей тишины звук собственного сердца казался барабанной дробью, грозившей разорвать ушные перепонки.
Денис перевел ожесточенный взгляд на Зураба, со всей силы сжав телефон. С-у-ука-а-а…
— Что случилось? — встревожился тот. — Что с Тимуром?
— Грохнули вашего протеже, Зураб Эдуардович, — холодно отчеканил Денис. Глубоко вздохнул, медленно выпуская из себя воздух. — Крутоголов перешел к действиям, так что звоните Варланову и передавайте от меня привет. Я согласен.
Глава 22
Прозвучавший выстрел оглушил её.
Запоздало зажала руками уши, да и глаза закрыла не вовремя.
Они всё успели запечатлеть. Сфокусированная картина навечно въелась в память, отпечаталась матрицей. На лицо брызнули тёплые капли. Не слёз.
Закричала с такой силой, что перехватило дыхание. В итоге — сорванные голосовые связки. В один миг захрипела, горло пронзила острая боль, а голос… голос пропал, оставив её извиваться, корчиться от испытуемого страха в полнейшем беззвучии.
По стеклу медленным ручейком потекли кровавые дорожки, и к осипшему горлу подкатила тошнота.
Вырвала. Прямо себе на колени.
«Сейчас он меня убьет!» — мысленно пронеслось в голове, и тут же почувствовала, как липкий холодный страх сжал испуганное сердце в крошечный комочек.
Обмякшее тело рухнуло мертвым грузом между сидениями, навалившись на неё одним плечом.
Рома хищно оскалился, схватив Тимура за воротник пиджака, и потянул на себя, толкая на переднее сидение. Ждала, что выстрелившее в Тимура оружие сейчас направится на неё, но лже-телохранитель почему-то медлил.
— Извиняй, Оксана Викторовна, — отрыл парень заднюю дверцу, хватая её за руку. — Вынужденные меры. Пришлось импровизировать.
Ещё пребывая в шоке, Ксюша безвольной массой подалась действующей на неё силе, поднявшись с кожаного сидения по инерции.
Крупная дрожь, сотрясающая всё тело и сосредоточенный на окровавленных руках взгляд проигнорил вопящие призывы мозга к спасению. У неё на глазах только что убили человека. Жестоко, хладнокровно. Во рту горчило, противно жгла гортань, а сердце стучало с такой силой, что вот-вот разорвет грудную клетку, но ноги, мать бы их так, словно приросли к земле, не позволяя сделать шаг.
— Жаль парня, — продолжил тем делом Роман, прижав телефон к уху. — Такой послужной список. А оно видишь как? Да не боись, — подмигнул беспечно, будто не человека убил, а комара прихлопнул, — никто тебя и пальцем не тронет. Приказ. Так что радуйся. Пока.
— За…чем я те…тебе? — Ксюша навалилась на корпус машины, боясь сделать лишний вдох.
— Не мне, а одному… А ну-ка подожди немножко! — приказав жестом молчать, повернулся к ней спиной, среагировав на соединение. — Помеха устранена… Угу… Да ладно! Никто её
