он работал за ноутбуком. Иногда это была его основная работа, иногда – разработка игры. Я подумала, что он движется к цели.
Он даже попросил меня провести бета-тестирование игры на своем телефоне, и я почувствовала себя особенной, потому что первая играю в нее. Игра была простая: надо было заставить летающие по экрану шарики полопаться.
– Есть разные варианты, – сказал он мне, выбирая рождественское оформление. Теперь вместо шариков на экране кружились елочки.
Я жала на них с большим удовольствием.
– Отличная работа!
– Базовая. Но я многому научился, пока делал ее. Посмотри в меню, нажми на другие режимы и скажи, что ты думаешь.
Я сделала, как он сказал, и изумилась, увидев оформление в стиле «Хеллоу Китти».
– Ты шутишь надо мной, – сказала я. Он улыбнулся, и я догадалась, что он сделал этот режим для меня. У меня навернулись слезы на глаза, и я постаралась их сдержать. Мне хотелось, чтобы это что-то значило, но это было не так, и я знала правду. – Для выпуска такой продукции нужна лицензия? – спросила я, нажимая на виртуальную голову кошечки «Хеллоу Китти».
– Да, я выброшу эту тему перед публикацией игры.
Это действительно было только для меня. Никак не могла заставить себя взглянуть ему в глаза, боясь, что он увидит, что я чувствую.
С этой трудностью я стала сталкиваться все чаще: мы все время были вместе, и мне все время надо было прятать свои чувства. Тайлер больше не задерживался допоздна на работе. Я поняла, что, хотя у него стало меньше командировок, работы и ответственности прибавилось. В моем детстве отец возвращался с работы каждый день не раньше девяти вечера. Мне хотелось верить, что Тайлер так часто рано возвращался домой ради меня. Что ему нравилось проводить время со мной так же, как и мне с ним.
Хотя в глубине души оставалось неприятное чувство, что что-то изменилось в наших отношениях после того поцелуя. Я не могла понять, во мне дело или в нем, но в конечном счете пришла к выводу, что что-то изменилось во мне.
Я не хотела, чтобы мы были просто друзьями. И уж точно не хотела быть просто домработницей. Я хотела нечто большее, чем влюбленность. Большее, чем безответные мечты, в которых я жила. Я хотела быть с ним, быть его девушкой, чтобы он любил меня так же, как я его.
Осознание того, что я люблю его, не пришло внезапно как гром среди ясного неба, я не проснулась однажды утром с мыслью, что совершенно влюбилась. Это было постепенное озарение, как наблюдение восхода: солнце становилось все ярче и ярче, пока я вдруг не поняла, что это и есть любовь. Медленно, день за днем он становился самым важным человеком в моей жизни.
И еще я поняла, что никогда раньше не была влюблена. Что такое симпатия к Брэду по сравнению с моими чувствами к Тайлеру? Это как сравнивать песчинку с огромной горой. Большая часть моей привязанности к Брэду основывалась на боязни его потерять, я пыталась изменить себя для него, чувствуя, что никогда не достигну идеала.
Но Тайлер? С ним я могла быть собой. Я нравилась ему даже в просторной домашней одежде. Мне не надо было переодеваться ради него. И я чувствовала себя с ним любимой. Он слушал меня, заботился, кормил, приютил у себя, это добавило чувство комфорта и безопасности, которого я раньше не знала.
Мне нравилось смеяться вместе, делиться с ним сокровенным. Нравилось, что я могла сказать ему, что его мама перегибает палку, и он не обидится и не потребует, чтобы я заткнулась. Что мое сердце билось чаще каждый раз, когда он улыбался мне. Что я ощущала бабочек в животе каждый раз, когда он входил в комнату. Я думала, что в конечном счете привыкну к нему, но пока что этого не произошло.
Меня заедала мысль, что это может очень быстро закончиться. Я огрызнулась на мать, что она не имеет власти надо мной, но кто действительно мог повлиять на мою судьбу, так это она.
Конечно, это было оставшееся от жизни с матерью ожидание худшего.
Может быть, пора уже ожидать лучшего. Или хотя бы надеяться на него.
Таков был мой новый план, пока я чуть не разрушила все.
Глава двадцать вторая
Помпоны были доделаны. Я сложила их в своей комнате, и она выглядела так, как будто там прорвало машину с сахарной ватой. Было трудно изготавливать рыболовную сеть с ватой, пока я не догадалась, что лучше всего фиксировать вату на горячий клей, тогда она не отваливалась. Делия одолжила мне свой клеевой пистолет – у нее был такой.
– Старый конь борозды не испортит? – спросила я Пиджин. Довольная собой, я была невнимательна, когда обрезала бритвой сетку, и порезала руку.
По ладони растеклась кровь, капая на диван. Я обернула руку краем футболки и побежала в кухню. Благодаря случаю, когда порезалась, помогая Тайлеру нарезать овощи к ужину, я знала, что аптечка в шкафчике над плитой.
Потянулась за ней, опустила руку над раковиной, чтобы кровь не капала повсюду. Я немного знала о том, как обрабатывать раны, так как со второклассниками всякое случалось. Так что я промыла рану, свободной рукой открыла аптечку и взяла бутылочку медицинского спирта. Капнула на ранку, сжав зубы, когда защипало. Когда я отмыла руку от крови, оказалось, что надрез не такой глубокий, как я ожидала. Открыв зубами упаковку бинтов, замотала руку.
Со мной все будет в порядке.
А с диваном?… Я побежала обратно в гостиную. На светлой ткани расплывались яркие красные пятна. Как отмыть кровь?
Я знала, что надо подержать ткань в холодной воде, и тогда кровь отойдет. Но диван не окунешь в воду целиком. Что же делать? Мое сердце бешено заколотилось в груди, и я почувствовала, что мне трудно сосредоточиться. Наконец мне пришла идея. Как насчет отбеливателя? Раньше я отстирывала кровь отбеливателем.
Подбежав к шкафу с бельем, схватила с верхней полки отбеливатель. Взяла с кухни тряпку, промыла водой. Вернулась к дивану и начала стирать кровь тряпкой. Все стало еще хуже: вместо ровных пятен крови на поверхности дивана образовались большие растекшиеся.
– Нет, нет, нет, – пробормотала я. Открыла упаковку отбеливателя и, поставив на подушку, налила немного на тряпку. Постаралась промокнуть кровь вбивающими движениями.
Сработало, но вдруг я поняла принцип действия. Ткань изменила цвет и теперь была белая. Я испортила подушку.
Что делать? Просто перевернуть подушку вверх ногами и никто никогда не узнает? Однако я знала, что буду чувствовать себя виноватой каждый раз, когда мы будем смотреть на этом диване телевизор. Может, где-то есть магазин наволочек для диванных подушек и они перелицуют старую? Это же, наверное, недорого?
Я
